Сирены устремляются вниз, преследуя монстра и исчезая в красноватой дымке по ту сторону обрыва.
Песня стихает, и море становится неподвижным. Я продолжаю смотреть, ожидая их возвращения. Обследуя окрестности, я ищу других воинов. Других сирен, которые могли бы им помочь. Но их нет.
Я жду, что воины вернутся. Но они не возвращаются. Проходят минуты, луна показывает, что время перешло в часы.
А они все еще не вернулись.
Если Илрит умрет, я буду свободна? Смогу ли покинуть это место? Или исчезну? Я смотрю на метки на предплечьях. Они все такие же четкие, как и раньше. Даже старые линии, которые Илрит дал мне много лет назад… Должно быть, с ним все в порядке. Не знаю почему, но мне кажется, что я бы знала, если бы он умер.
Наконец, на горизонте показался силуэт, окрасившийся в темно-красный цвет в лучах зари, пробивающейся сквозь воду. Я не знаю, от чего это — от красноватой дымки, которая стала еще хуже, чем была с момента моего приезда, или от крови.
Я прищуриваюсь и не сразу понимаю, что это Илрит. Каждый удар его хвоста кажется слабее предыдущего. Его плечи ссутулились. Он не делает ничего, кроме как дрейфует.
Наклонившись еще дальше к китовым костям, я напрягаю свои невидимые путы, когда все его движения прекращаются. Руки Илрита затекли, голова повисла. Ждать, когда он снова начнет двигаться, — мучительно.
— Лорд Илрит? — думаю я, представляя, как мой голос звучит только в его голове.
Он все еще не двигается. Мое сердце начинает колотиться. Он слишком долго был неподвижен. Что-то серьезно не так. Как это может быть не так? Я видела это чудовище…
— Лорд Илрит? — думаю я, уже громче. Мне все равно, кто услышит. Пусть слышат все. Может быть, это разбудит кого-нибудь еще, и мне не придется чувствовать, что его жизнь вдруг стала моей обязанностью.
Почему никто больше не проснулся? Почему все они не помогли ему?
По-прежнему никакого движения. Никаких изменений. Он неподвижен, как смерть.
— Кто-нибудь, помогите ему! — кричу я мысленно. — Герцогу Илриту нужна помощь!
Ни от поместья, ни от герцога нет никакого движения, над морем разгорается холодный рассвет.
Глава 7
Есть инстинкт, который проснулся во мне с того момента, как я впервые ступила на борт судна в качестве капитана: ни один мужчина или женщина никогда не останутся в стороне.
Не при мне.
Никто не будет оставленным, брошенным, покинутым, отвергнутым или игнорируемым. Каждая душа стоит того, чтобы нырнуть в самое бурное море, чтобы спасти ее. Какой бы мрачной ни была ситуация на поверхности, если есть хоть проблеск надежды, если во мне есть дыхание, я буду той рукой, которая протянет руку.
Этот инстинкт сильнее любой неприязни, которую я испытываю к этой сирене. К этому добавилось чувство бесполезности, в котором я пребывала всю ночь, наблюдая за происходящим. Бесполезность усиливается во мне.
Не обращая внимания на удерживающий меня магический трос, я спускаюсь с китовой кости. Тросы натягиваются, пытаясь удержать меня. Невидимые руки вцепились в меня, дергая за кожу. Нет. Я стискиваю зубы, мышцы напрягаются, ноги брыкаются. Я не буду больше сдерживаться ни секунды.
Между лопаток раздается хлопок. Я легко выплываю в открытую воду, которая еще несколько часов назад насмехалась надо мной. На секунду я оглядываюсь на клетку — предательски. Как ты смеешь, хочется сказать мне. Я всю ночь пыталась вырваться, а теперь магия срывается. Грубо.
Качая руками и ногами, я плыву так быстро, как только могу без помощи хвоста, внимательно следя за далекой стеной, за которой скрылись воины. Я ищу любые признаки чудовища, с которым они сражались. Не успел я опомниться, как оказался рядом с герцогом.
Его голова продолжает висеть, губы слегка приоткрыты. Он не вздрагивает от моего внезапного присутствия. Не дергаются плавники по обе стороны его лица. Круговые синяки опоясывают его живот и руки, есть еще несколько мелких царапин, но в остальном он выглядит вполне здоровым… Но внешность бывает обманчива. Я протягиваю руку и прижимаю ладонь к его груди.
Меня пронзает молния. Свет вспыхивает за моими глазами, такой же яркий, как при взгляде на солнце, на мгновение ослепляя меня, когда жгучая боль пробегает по новым и старым рисункам, впечатанным в мою плоть. Я шиплю, но отказываюсь отстраниться. Вместо этого я сильнее прижимаюсь к его груди.
Его сердце бьется, но слабо.
— Отлично, ты жив, давай. — Я не могу понять, благодарна я или нет за то, что чувствую его трепещущее сердце. Не то чтобы я особенно любила этого мужчину. Но… это не значит, что я хочу, чтобы он умер.
Я хватаю его руку и обнимаю за плечи. Боль стихает, но в глубине сознания я слышу бормотание. Трус… как посмел… сделать это... Как бы ни нервировали меня эти шепотки, я стараюсь не обращать на них внимания. Единственное, что сейчас важно, — это получить помощь. Я пытаюсь плыть, но это неудобно с его горой мышц, и я не представляю, куда его отнести.
— Фенни! Лючия! Шеель! Кто-нибудь! — Я представляю, как мои мысли эхом разносятся по всему поместью. Я вспоминаю лица каждого из них, когда произношу их имена, надеясь, что это с ними связано.
Может быть, я быстро учусь магии, потому что она работает.
— Ваше Святейшество? — Мягкий голос Лючии так же нежно бьется о мои мысли, как небольшая волна о корпус корабля. Странное ощущение, когда я не вижу собеседника. Хотя и не такое нервное, как могло бы быть, если бы в глубине моего сознания уже много лет не звучала песня.
— Святейшество? — Это слово пронеслось в моей голове в замешательстве.
— Да, ты подношение, святое продолжение нашего Господа…
— Герцог Илрит ранен! — пробурчала я, чувствуя, что объяснение затянется дольше, чем нужно. Отмеченный старыми богами, считается святым, поняла.
— Что? — В одном этом слове столько недоумения.
О, черт… Она слышала мои другие мысли? Вот тебе и быстрое обучение. Я сосредоточилась на двух словах:
— Иди сюда! — Молодая женщина поднимается с одной из коралловых башен грандиозного поместья Илрит. — Сюда!
Она поворачивается и наконец-то видит нас: мы как раз пересекли небольшой промежуток между стеной и поместьем. Ее губы раздвигаются. Широко раскрыв рот, она пропела резкую ноту. Я узнаю сигнал тревоги, когда слышу его.
Вторым появляется Шеель, с деревянным копьем в руке он выходит на балкон. Фенни тоже плывет над крышами, орудуя коротким мечом из заточенной кости, и выглядит на удивление грозно для женщины, которая до сих пор казалась только зажатой и матроной. Лючия уже на полпути к нам, и Шеель быстро догоняет ее.
— Что ты делаешь вне своей камеры помазания? А подношение не должно вступать в контакт с другими, чтобы не нарушить свою отстраненность от этого мира! — рычит он на меня, обнажив зубы. Я заметила, что у него шесть клыков — четыре сверху и два снизу, а не два, как у людей. Как будто в его пасти живет акула. — Какое несчастье ты навлекла на нас за свое богохульство?
— В следующий раз, когда вашему герцогу понадобится спасение, я с радостью дам ему умереть, если вам так больше нравится, — огрызаюсь я, обнажая свои зубы, хотя они и не такие страшные, как у него. Шеель, похоже, был поражен моим тоном и выпрямился.
— Умереть? — В вопросе звучит искреннее замешательство. Оно сменяется ужасом, когда он впервые по-настоящему смотрит на Илрита. — Только не говори мне, что он ушел с воинами во впадину. — Слова как будто вырвались сами собой. Шеель подумал, что это он сам.
— Уж точно не я нанесла ему эти раны. — Я перехватываю Илрит. Неудобно пытаться плыть, опираясь на гору мышц этого человека. Он все еще полностью хромает. — Похоже, они серьезные.
— Так и есть, — говорит Лючия, беря меня за противоположную руку. Ее глаза расширены от беспокойства. Паника глубже, чем даже у Шееля. Семейное сходство между ней и герцогом стало очевидным с первого момента, как я увидела их обоих. Хотя мягкие черты лица Лючии совсем не похожи на сильную челюсть и напряженный взгляд Эмили, я вижу в ее беспокойстве свою сестру. — Но его физические раны не так тревожны, как те, которые мы не можем видеть.
Разве это не всегда правда? думаю я. Лючия одаривает меня усталой улыбкой. Должно быть, она слышала. Я притворяюсь, что она не услышала.
— Вам нужно перестать прикасаться к нему, Ваше Святейшество. Позволь мне помочь. — Шеель берет руку, за которую я держусь, когда приходит Фенни.
— Что с ним случилось? — Слова Фенни полны беспокойства, но ее брови нахмурены с неодобрением.
Я не упускаю из виду, что Фенни также смотрит в мою сторону с обвинением. Я тоже бросаю на нее взгляд. Почему они все считают, что я могу навлечь на них несчастье, хотя именно я сижу в клетке, именно меня они планируют буквально принести в жертву?
Фенни отводит взгляд. Я не уверена, услышала ли она мое волнение или нет.
— Худшее, я подозреваю, — серьезно говорит Лючия. — Но мы о нем позаботимся. Иди и вознеси песнопение вместе с жителями герцогства — песнопение защиты и безопасности.
Фенни кивает и устремляется в противоположном направлении от Лючии и Шееля. Я мечусь между ними и в конце концов решаю пойти с Илритом. Единственная причина, по которой у меня есть шанс догнать их, заключается в том, что они обременены весом Илрита.
Проплывая над поместьем, я получаю более полное представление о нем, чем при первом приближении. Подобно рифу, множество строений нагромождено друг на друга, усеяв каменистое и песчаное дно океана бессистемным, почти органическим образом. Многие из них соединены коралловыми туннелями и арками, но не все. Башни тянутся вверх, спиралевидно разветвляясь.
Мы направляемся к скоплению зданий в центре, которые в основном отделены от остальной территории. Среди них возвышается большое строение с куполообразной крышей из мозгового коралла. Мы спускаемся на балкон, пристроенный к комнате, соединенной со строением параллельно стене, служащей барьером от монстров и зловещей красной дымки. Это спальня, быстро понимаю я. Хотя она не похожа ни на одну спальню, которую я когда-либо видела.