— Как многие из вас знают — кого я обманываю? Все вы знаете, что я была замужем. Это было решение, которое я приняла, и оно прошло. Это было сделано в течение долгого времени по духу, а с сегодняшнего дня это сделано и по закону.
Кругом улыбки. Аплодисменты и хлопки. Я стараюсь ободряюще улыбнуться им в ответ. Эта команда действительно желает мне добра. Большинство из них имеют свои собственные отметки в глазах общества. Если кто и знает, через что мне приходится проходить, так это они.
Я действительно не заслуживаю такой участи.
— Однако за нарушение условий брачного договора Совет потребовал, чтобы я вернула вложенные в меня Тенвратом средства в качестве жены смотрителя маяка, а также выплатила Чарльзу окончательную сумму за его страдания.
— Окончательную сумму чего? — спросила Мари, моя наблюдательница из вороньего гнезда.
— Двадцать тысяч кронов.
— Двадцать тысяч… — повторяет Дживре.
— Двадцать тысяч? — Мари удивляется. Остальные члены экипажа присоединяются к ее шоку. Руки двигаются почти слишком быстро, чтобы глаза успевали за ними.
— Хватит, хватит. — Дживре успокаивает их и снова обращается ко мне. — Как ты собираешься достать деньги? — Это удивительный вопрос, над ответом на который я думаю уже несколько часов.
— На севере обычно дают несколько тысяч капитану.
Дживре насмехается.
— Не может быть. Не после того, сколько нам платят.
Наконец-то я признаюсь в своем давнем секрете.
— Я.… обычно уменьшаю свою зарплату на треть.
— Что? — Линн, палубная матрона, медленно подает знак.
— Я хотела, чтобы вы все пожинали плоды своих трудов. Я всегда считала, что моя зарплата слишком велика. Но на этот раз я могу… я оставлю все себе, — признаю я с некоторым чувством вины. Это то, что я должна сделать… но я ненавижу не дать им всего, что я могу. — Кроме того, у меня в хижине есть вещи, которые я могу продать. Там есть немного припрятанного…
— Мы знаем, что у тебя нет ничего ценного. — Дживре покачала головой. — Особенно сейчас, когда мы знаем, как ты платишь нам, что ты даешь своей семье, и какие выплаты ты вынуждена делать этому человеку в течение многих лет. Удивительно, что у тебя вообще что-то есть.
— У меня есть кое-что, — говорю я в защиту. Сто кронов — технически «кое-что».
— Возьми мою долю.
— Дживре…
— И мою тоже. — Мари делает шаг вперед.
— И мою.
— Пожалуйста, не надо. — Я прошу их остановиться, но они не слушают.
— И мою, — говорит другой, разводя руками.
Один за другим члены моей команды предлагают мне свои доли прибыли от нашего самого опасного рейса. Все. У меня мутнеет зрение и щиплет глаза, когда руки последнего оседают. Мое нутро как будто выдолбили, чтобы вместить всю ту вину, которую я испытываю.
— Если вся команда внесет свою лепту в этот заплыв, это должно приблизить тебя к цели, не так ли? — спрашивает меня Дживре.
— Это было бы очень кстати. — Я благодарна своим рукам, когда знаю, что слова меня подведут, если их придется произнести. Если бы я сохранила всю свою долю и их долю, это помогло бы мне пройти почти две трети пути. Может быть, три четверти, в зависимости от того, сколько серебра есть на самом деле. Но все равно, очень мало. Но вдруг невозможная сумма показалась мне достижимой. — А как же вы все? Я не могу взять столько, сколько вам нужно.
— Мы справимся.
Экипаж кивает в знак согласия с Дживре.
— Мы в долгу перед тобой. Ты позаботилась о том, чтобы у Джорка было лекарство для его девочки. Ты вытащила Хани из этой ужасной тюрьмы.
— И давай не будем забывать, сколько раз твой отец оплачивал наш счет в баре, — говорит Сорреа изящными движениями рук.
Если здесь кто-то кому-то что-то должен… то это я.
— Позволь нам сделать это для тебя. — Дживре снова обращает свой взор ко мне. — Положись на нас хоть раз. А когда мы вернемся, мы все вместе придумаем, как получить остальное. Вместе. Кто знает, может быть, мы соберем столько, что у тебя останется немного, чтобы поехать в отпуск с Эмили.
Я откидываю голову назад и смотрю на небо. Я не могу плакать, я их сильный и стоический капитан. Но это был долгий, долгий день. И я устала.
Отпуск с Эмили… если бы только. Я так много должна была сделать для нее, когда у меня была возможность. Сделать вместе с ней. Сделать для всех них. Если я собиралась задолжать Чарльзу немыслимую сумму, мне следовало просто задержать платежи, чтобы у Эмили были новые платья. Мне следовало чаще брать Мать в плавание, а Отца — на ужины, чтобы он мог попробовать больше блюд и почерпнуть новые идеи для своих собственных рецептов. Мне следовало бы почаще задерживаться в экипаже и узнавать больше их историй.
Теперь у меня нет времени. Но впереди еще один заезд. Я должна сделать последнее дело, прежде чем меня предадут забвению.
— Спасибо всем, — говорю я, подчеркивая каждое движение в надежде, что они почувствуют мою искренность.
Команда расходится, и я смотрю, как они расходятся по своим делам. Мои плечи прогибаются под тяжестью их жизней. Я старалась заботиться о них как можно лучше, как будто они были моей собственной семьей. Но достаточно ли этого?
Покачав головой, я вернулась в свою каюту. По меркам большинства капитанов это мелочь. Но я зарабатываю деньги не на своей жилплощади. Я зарабатываю на своей команде и грузе, поэтому я позаботилась о том, чтобы корабль, на котором я буду плавать, отражал это. У моей команды столько удобств, сколько я могу себе позволить.
И все же, как бы ни было здесь тесно, он всегда был и остается моим. Блаженно, полностью моим.
За три с лишним года жизни здесь она захламлена десятками жетонов и безделушек, которые я собрала в своих путешествиях. На полке стоит коробка с благовониями от мастеров из Лантона. Баночка с травами от морской болезни — почти пустая — получена от молодой, но очень талантливой травницы, которая только что закончила обучение и открыла свою лавку в Каптоне, когда я проплывала мимо. Есть конфеты из Харшама, ближайшего города к странному окруженному стеной городу на юге, который всегда заказывает больше серебра, чем могут добыть шахты. И редкий витраж в рамке из равнинных районов, расположенных рядом с темными лесами фейри, подаренный мне моим начальником во время одной из его знаменитых вечеринок.
— Каждый уголок суши и моря откроется для тебя, — пробормотала я, перефразируя слова, услышанные в ту ночь. Они запечатлелись в моей памяти, как отметины на моей коже. Мне никогда не было трудно куда-либо идти. Я никогда не встречала бремени, стены или ворот, которые не могла бы преодолеть.
За исключением одного.
Есть одна привязь, одна ниточка, которая удерживает меня. Она продолжает взывать ко мне криками, воплями и зловещей тишиной. В моем сознании звучит тревожный звон, громче, чем колокол маяка, проносящийся над водами Денноу.
Но эта связь наконец-то разорвана. Все кончено. Ты можешь отпустить его, Виктория.
Нет, еще нет… Я все еще должна заплатить цену за свою свободу, прежде чем меня не станет.
Никто из них не знает, что я скоро уйду. Я так и не смогла заставить себя рассказать об этом никому, даже Эмили. Если бы хоть шепот дошел до них, моя семья оказалась бы под угрозой. Я уже однажды справилась со слухами Чарльза о том, что я в сговоре с сиренами. Второй раз я рискую меньше всего. Я и так причинила им слишком много риска и душевной боли.
Неужели я ненавижу их за то, что скрываю это от них? Разве это делает меня плохой дочерью? Сестрой? Другом?
Эти вопросы тяжелым грузом лежат у меня на душе. Тяжелее, чем когда-либо прежде. Гамак провисает подо мной, раскачиваясь вместе с кораблем.
Была ли я дурой, когда покончила с Чарльзом? Нет, я должна была это сделать. Если не ради себя, то ради защиты своей семьи… Но что было бы, если бы я никогда не начинала с ним отношения? Возможно, это самый главный вопрос моей жизни… того немногого, что от нее осталось.
Начал бы я свои приключения раньше? Открыла бы я великие тайны мира, не привязанная к нему и свободная? Нашла бы я свою единственную настоящую любовь, как в рассказах Эмили?
Я горько усмехнулся.
— Не забегай вперед, Вик.
Нет на свете человека, который бы полюбил меня не такой, какая я есть. Нет человека, который бы одним прикосновением воспламенил мою душу. Человека, который любил бы меня — всю меня, хорошую, плохую и уродливую, несмотря ни на что. И даже если бы он был, было бы жестоко добиваться чего-то с ним. Я магнит для несчастья. Я отмечена смертью.
Я тихо вздыхаю в ожидании, проводя кончиками пальцев по цветам, закрученным на моем предплечье. Даже из водной пучины, где обитает моя сирена, я слышу, как он поет мне почти каждую ночь. Зовет.
Но сегодня мой разум молчит. И единственные звуки в моем сознании — это мои собственные мучительные мысли.
Глава 3
Позади нас вдали виднеются шахты, а в трюме моего корабля лежит столько серебра, сколько я никогда не видела. Ветер сегодня, как и во время всего путешествия, в нашу пользу. Все идет своим чередом. Нужно только, чтобы магия продержалась до моего возвращения.
Я стою на носу судна и смотрю на далекое серое пятно на горизонте. Возможно, это последний раз, когда я выхожу в море. Интересно, как сирена придет ко мне… Приползет ли она из моря? Или песня в глубине моего сознания станет настолько громкой, что я буду призвана в его логово, уйду в пену, чтобы никогда больше не быть услышанной?
Больно ли будет умирать? Фантомные боли обжигают легкие, ощущая привкус холодной морской воды.
Пытаясь отвлечься, я возвращаю свое внимание на палубы внизу. Все занимают свои места, делая то, что должно быть сделано перед тем, как мы отправимся в Серый Проход. Что получится из всего, что я построила за эти четыре года? Чувство, что я подвожу Кевхана, после всего, что этот человек сделал для меня, такое же тяжелое, как серебро под палубой.