Официальная религиозная практика
Викинги воплощали в жизнь свои религиозные концепции самыми различными способами. В течение нескольких последних глав мы уже отметили некоторые из них: благословлять бракосочетания и клятвы с помощью символического молота Тора, бросать копье во врагов, чтобы пожертвовать их Одину, организовывать фермерские хозяйства, имитируя схему пространственного размещения потустороннего мира и многое другое. В этой главе мы для полноты картины рассмотрим четыре особенно важных и крайне формальных стороны религиозной практики скандинавов: священные места, где проводились публичные ритуалы, содержание самих этих ритуалов, человеческие жертвы и частные ритуалы, которые проводили отдельные мужчины и женщины. Обсуждение большинства магических и шаманских ритуалов мы, оставим для следующей главы.
Деревянная гравюра с изображением Храма Уппсалы из книги О. Магнуса 1555 г.
Священные места
Большинство, а, возможно, и все места, где скандинавы проводили официальные религиозные церемонии, находились на открытом воздухе. Очень немногие, если вообще какие-либо из них, были ограничены зданиями или «храмами»256. Главные слова, которые скандинавы использовали для описания этих мест, где они ощущали присутствие потустороннего мира, – это vé, hörgr и hof257, все три являются синонимичными. Если место располагалось среди лесов, то иногда использовался более конкретный термин lundr («роща, дубрава»)258.
Эти места часто отличались впечатляющими географическими особенностями. Одно, к примеру, располагалось на острове Фрёсён (остров Фрейи) в Швеции, посередине большого озера с обширным видом на окружающие его низкие горы. Величественное дерево, очень напоминающее Иггдрасиль (дерево, стоящее в центре потустороннего мира скандинавов), отмечало центр этого ритуального места. Археологические раскопки обнаружили пень от умышленно срубленной березы непосредственно под алтарем церкви, которая стоит на этом месте в настоящее время. Среди корней дерева археологи нашли большое количество различных костей животных, и в том числе пять целых медведей, шесть голов лосей, две головы оленей, пять голов овец или коз, одиннадцать голов свиней, две головы коров и бесчисленное множество разнообразных костей этих животных, а также ездовых оленей, белок, лошадей и собак. Это место явно служило для жертвоприношений. Радиоуглеродный анализ показывает, что кости появились там в течение Х века. Два места захоронения эпохи викингов находятся во дворе церкви. Возможно, они были частью более крупного кладбища, оказавшегося под церковным двором. Как и следовало ожидать, место, где стоит церковь, называется Hov – видоизмененное шведское слово, соответствующее hof259.
Другие места захоронений во всех скандинавских странах служили для проведения ритуалов260 – такие, как болота или другие водные объекты. Многие из них считались наделенными исцеляющей силой261. Обычно в них бросали жертв и другие приношения – возможно, в качестве подарка местным духам или в целом потустороннему миру, ведь вода могла служить проходом в него262.
Хельгафель, холм, который первые исландские поселенцы из рода Торольфа использовали как место упокоения после смерти, использовался подобным же образом. Это вытянутое скопление камней с великолепным видом на прилегающие равнины, холмы и океан. Весьма любопытен тот факт, что с определенного угла холм выглядит как дом эпохи викингов с дверью263. Разумеется, именно эту сторону пастух видел открывающейся, чтобы принять сына Торольфа Торстейна после его смерти (эта история рассказывается в главе 8).
Возможно, самым примечательным из всех священных мест эпохи викингов был Тингвеллир в Исландии, место, где собирался законодательный орган альтинг. (Не забывайте, что викинги не отделяли религию от других сторон жизни. Таким образом, никого не должно удивлять, что законодательное собрание несло в себе элементы религиозных церемоний.) Каждый год в середине лета люди приходили со всего острова, чтобы принять участие в альтинге, где обсуждались законы. Считалось, что боги присутствуют на собрании, которое повторяло советы богов у Иггдрасиля. Исландский совет начинался во вторник – в день Тора – в честь бога-покровителя. Жертвоприношения и пиры прерывали обсуждения юридических аспектов264. И подобно тому как Иггдрасиль был центром потустороннего мира, где жили боги, Тингвеллир являлся символическим (хотя с точки зрения географического положения это не совсем точно) центром Исландии265.
Очень выразительно сказала об этом историк Хильда Эллис-Дэвидсон. По ее мнению, Тингвеллир сформирован естественной вулканической рифтовой зоной в большой осевшей долине, где быстротечная река (Эхсарау) впадает в большое озеро. Линия мрачных искривленных скал создает впечатляющий фон, а также является естественным отражателем звука, который был особенно эффективен, когда законы каждый год читались с «Горы закона» спикером или законоговорителем, председательствующим в собрании. …В этом месте негде укрыться, оно открыто сильным ветрам, ураганам и даже песчаным бурям во все времена года. Ощущение простора и открывающегося вида озер и гор дает что-то столь же нуминозное, как и Хельгафель. Эти два священных места эпохи викингов не нуждаются в монументах и зданиях, чтобы остаться в памяти266.
Совершение в священных местах насилия любого рода считалось тяжким преступлением и каралось изгнанием267. Людям обычно даже запрещалось приносить оружие в границы этих мест. Поэтому люди и, если верить сагам, даже звери искали там безопасное убежище, когда их преследовали враги268. В соответствии с космологическим значением garðr, которое мы рассмотрели в главе 4, священные места часто огораживали изгородью, оградой или веревкой269. Их содержание оплачивалось из платы (hoftollar), собираемой со всех, кто ими пользовался. В сущности, это практически то же самое, что и христианская десятина270.
В этих местах часто стояли изображения богов – грубо вырезанные деревянные статуи. Некоторые из них были очень большими, другие достаточно малы, чтобы поместиться в дорожном мешке271. Ибн Фадлан описывает деревянные фигурки богов, которые взяли с собой викинги, отправившиеся в торговую экспедицию. По всей видимости, это было распространенной практикой у путешественников, благодаря чему врéменные святилища можно найти практически повсеместно272.
Религиозные церемонии также часто проводились в домах конунга или ярла. Благодаря этому такие дома в какой-то мере становились храмами, но их религиозная функция была только одной из многих. Настоящие храмы – специальные строения для молитвы, такие, как христианская церковь или мусульманская мечеть, – в ходе археологических раскопок обнаружены не были273. Иностранные авторы, например Адам Бременский, оставили нам описания больших и роскошных скандинавских храмов, но на эти рассказы, скорее всего, повлияли описания подобных зданий представителей других политеистических религий в Старом Завете и работы классических авторов274. Редкие упоминания о религиозных строениях в древнескандинавской литературе, если судить из контекста, относятся к маленьким храмам местного значения275. Принимая во внимание все вышесказанное, вполне можно прийти к выводу о том, что викинги никогда не строили и не использовали настоящих, полномасштабных церквей, предпочитая свои великолепные святилища на открытом воздухе.
Праздники и другие публичные церемонии
Какого же рода деятельность практиковалась у виикнгов?
Помимо законодательных собраний, таких, какие проводились в Тингвеллире, имели место крупные публичные ритуалы, являющиеся частью трех крупных народных празднеств, определявших смену сезонов. Одним из них были ночи перед началом зимы, занимавшие несколько дней в октябре, который викинги считали началом зимы и нового года. В эти дни граница между царствами живых и мертвых была особенно тонкой и могли происходить различные сверхъестественные вещи. На этом празднике к божественным силам обращались с просьбой о процветании людей в целом. Вторым важным событием был Йоль в середине зимы – в конце декабря и начале января. Этот праздник после принятия христианства превратился в Рождество. Богам делались подношения в надежде взамен получить обильные урожаи в следующем сельскохозяйственном сезоне. Третье крупное празднество – «Начало лета» (sumarmál) – проходило в апреле, который викинги считали началом лета. Обращаясь к божествам во время этого праздника, их просили об успехе в предстоящих в этом сезоне битвах, набегах и торговых экспедициях. Время проведения всех трех празднеств в разных общинах отличалось276.
К.О. Ларссон. Зимний блот в Уппсале
Публичные церемонии для того, чтобы обратить на себя милость богов, также проводились в тех случаях, когда случайные события представляли опасность для процветания общины, например, враги угрожали нападениями, умирал конунг или ярл. Время между смертью правителя и воцарением его преемника было опасно нестабильным периодом, когда община становилась уязвимой к нашествиям сил хаоса: соперничающие группы людей могли воспользоваться преимуществом временного отсутствия лидера, а злобные духи – временным отсутствием главного посредника между людьми и богами277.
Д.Л. Люнд. Церемония поклонения Тору
Во время этих церемоний обычно выбирали ритуальное животное. В разных случаях применялись разные средства, но всегда предпринимали те или иные шаги, чтобы убедиться: именно на это существо пал божественный выбор278. Обычно использовали лошадь, быка, кабана или свинью. Животные этих видов были легко доступны древним скандинавам, и все они обладали космологическим значением279. Выбранное животное посвящали богам и приносили в жертву на алтаре. После жертвоприношения (blót на древнескандинавском) мясо готовили к столу. Кровь животного, которая окрашивала алтарь в густой, ярко-красный цвет, собирали в чаши и обрызгивали ею дома, прилегающие к ним участки и присутствующих, чтобы благословить их и событие, в котором они принимали участие. Более того, участники жертвоприношения часто стремились выпить эту кровь и буквально вылизать чаши из-под нее. Для жертвенной крови было особое название (hlaut), чтобы отличить ее от обычной крови (blóð)280.
Когда мясо было готово, его подавали участникам церемонии. В качестве питья у них было пиво, медовуха или какие-то другие виды алкогольных напитков, которые освящали перед подачей либо в отдельных сосудах, либо в большой общей чаше281. Викинги поднимали тосты за различных богов и своих предков, а также за правителя и, возможно, других присутствующих. После этой торжественной церемонии начинался веселый пир282.
Такие церемонии создавали тесное духовное общение между живыми людьми, их покойными предками и божествами. Связи, которые укреплял ритуал, облекались в конкретную форму при разделении особых, освященных жидкостей (алкоголя или hlaut)283. На этих пирах алкоголь был самым предпочтительным напитком из-за его способности открывать разум намекам, вдохновению и создавать эмоциональный подъем, который обеспечивал участникам более тесный контакт с божественным миром284.
Помимо укрепления связей, богам предлагали жертву, ожидая, что они ответят взаимностью, даровав какое-то желанное благо верующим, – обильный урожай, победу в битве, процветание в целом или какие-то еще необходимые людям вещи. В каком-то смысле здесь срабатывала духовная экономика, когда божественная благодать покупается ценой жертвы.
Подобные празднества, особенно три самых крупных ежегодных, были отмечены и другими видами событий. На жертвенном животном приносили клятвы, контроль за исполнением которых возлагался на богов. Зрители наслаждались всеми видами развлечений и спортивных состязаний, в том числе скачками, борьбой и сказаниями. И поскольку в это время потусторонний мир был особенно близок, предсказания считались чрезвычайно убедительными. Колдуны и колдуньи входили в транс и рассказывали своим слушателям, какая судьба им уготована285.
И.А. Мальмстрем. Блот
Кто же руководил этими церемониями? Нет никаких весомых доказательств существования в эпоху викингов «священников» – служителей культа, действующих на постоянной основе. Вместо них публичными молитвами руководили «светские власти», а именно – короли и ярлы, чьи функции предполагали и исполнение религиозных ролей вдобавок к их более мирским занятиям286. Исландское слово, обозначающее вождя, goði (ж. р. gyðja) происходит от слова goð — одного из многих, имеющих значение «бог», что означает близость носителя титула к божественности287. Это еще один яркий пример неразделимости религии и других сторон жизни в мировоззрении викингов.
Человеческие жертвы
Викинги, бесспорно, практиковали человеческие жертвы как часть некоторых публичных церемоний. Это не значит, что такие ритуалы были обычным делом. Их приберегали для особых случаев. Мужчин и женщин приносили в жертвы богам, чтобы смягчить гнев небес, когда людям угрожал неурожай или какие-либо еще серьезные несчастья, касающиеся всей общины. Одного или нескольких слуг высокопоставленных господ могли убить, когда умирал их хозяин, как это было с рабыней на Волге в рассказе ибн Фадлана. Жертвоприношение существовало и как форма смертной казни преступников. Также часто приносили в жертву захваченных на войне пленных, иногда в больших количествах, вместе с военными трофеями, причем жертвовали тем богам, которым победившая сторона приписывала заслуги своей победы. Это было способом отблагодарить небо, как бы отплатить добром за добро288.
Человеческие жертвы также были центральной частью загадочных, масштабных и причудливых ритуалов, которые, вероятно, проходили каждые девять лет и посещались людьми, населявшими территорию, по размеру превышавшую площадь современной страны. Согласно Адаму Бременскому, кроме того, имеют обычай каждые девять лет устраивать в Убсоле торжество, собирающее жителей всех областей страны. От участия в этом торжестве не освобождается никто. Цари и народы, вместе и поодиночке, все отсылают свои дары в Убсолу, и, что ужаснее всего, те, кто уже принял христианство, вынуждены откупаться от участия в подобных церемониях. Вот как происходит жертвоприношение. Из всей живности мужского пола приносится девять голов: считается, что их кровь умилостивит богов. Тела же этих животных развешиваются в близлежащей роще. Эта роща священна для свеонов, потому что, согласно поверью, благодаря смерти и разложению жертв ее деревья становятся божественными. Один христианин рассказывал мне, что видел в этой роще висевшие вперемешку тела собак, лошадей и людей, общим числом 72289.
В то время как многие детали в рассказе Адама могут быть предметом спора (например, ритуалы, которые проводятся в «храме»), немецкий историк Титмар Мерзебургский описывает, как подобная церемония каждые девять лет проходила в Лейре, в Дании290. Так что непохоже, что Адам сам полностью сочинил эту историю.
Как и следовало ожидать, те, кто находился внизу социальной лестницы, больше рисковали быть принесенными в жертву, по сравнению с теми, кто был наверху. Тем не менее в особо отчаянном положении даже конунги не были ни от чего застрахованы. В «Саге об Инглингах», к примеру, описана такая ситуация. Голод опустошил страну. В результате люди приносили жертвы, все выше поднимаясь по социальной лестнице. Но, поскольку никакого эффекта не было, они добрались до самого верха:
В первый год [голода] они пожертвовали быка, но урожай нисколько не улучшился. Следующей осенью они принесли в жертву людей, но урожай был таким же, как и раньше, даже хуже. А третьей осенью в Упсале, на месте, где должно было состояться жертвоприношение, собралось множество свеев. Вожди держали совет и единогласно решили, что их правитель Домальди ответственен за голод, и они должны принести его в жертву ради хорошего года и окропить алтарь его кровью. Так они и сделали291.
Королевская жертва, очевидно, подействовала; в саге говорится, что правление потомка Домальди славилось великолепными урожаями292.
Особенно отвратительным и повергающим в трепет способом приносить в жертву человека был так называемый «кровавый орел» (blóðörn). Ребра осужденного рассекали со спины, разводили их в стороны, вытягивали легкие из груди и укладывали за спиной наподобие крыльев. Это наводящее ужас действо приберегалось для тех случаев, когда человек, приносящий жертву, одновременно свершал кровную месть над своей жертвой293.
Чаще всего человеческие жертвы приносили во славу Одина, но время от времени любой из богов (или все они разом) мог затребовать и получить подобное подношение294.
Личное отправление религиозных обрядов
Религиозные практики викингов состояли не только из публичных церемоний. Отдельные люди тоже вели интенсивную духовную жизнь.
Человек мог обратиться к божественным силам с помощью жертвы или других целенаправленных действий – практически так же, как и во время общинных церемоний, но в меньшем масштабе, – или потусторонний мир мог прийти непреднамеренно, через сны или предзнаменования. Содержанием подобного взаимодействия с высшими силами могло быть предсказание будущего, указания для настоящих и будущих действий, изменения в природе отношений между человеком и богами или другие виды скрытых знаний.
У скандинавов часто был fulltrúi, бог-покровитель или богиня-покровительница, особенно близкий верующему295. Например, Тор был fulltrúi Торольва Мострарскегга, одного из первых исландских поселенцев, чьи родные пировала под Хельгафеллем после смерти. Торольв был урожденным норвежцем, но поссорился с конунгом. Тогда он спросил «своего доброго друга Тора», стоит ли ему помириться с правителем и остаться в Норвегии или уехать в Исландию и начать там новую жизнь. Бог посоветовал ему отправиться на остров, Торольв так и сделал. Многие из других первых переселенцев в Исландию тоже руководствовались указаниями своих покровителей: Хельги Тощий высадился в Эйяфьорде (Островной Фьорд) благодаря Тору; Ингимунд потерял драгоценный амулет Фрейра, который таинственным образом оказался в Исландии, так что Ингимунд высадился на том месте, где нашел свою вещь; других направляли в определенные части острова вороны Одина296.
Так же, как и в случае с публичной частью религии, хорошие отношения с fulltrúi приносили успех, а попытки с ним не считаться вели к провалу. Например, в «Саге об Эйрике Рыжем», когда Торхаллю и его общине была срочно необходима пища, он сложил прекрасную поэму в честь своего fulltrúi Тора. Вскоре кит выбросился на берег. Торхалль гордо заявил своей общине, где были представители разной веры: «Рыжебородый оказался получше вашего Христа. Вот чего я добился, сложив поэму о Торе, моем покровителе. Он редко меня подводит»297.
Особенно интересный и показательный пример противостояния двух конкурирующих моделей частной религиозности можно найти в «Саге о Глуме-убийце». Два соперника, Торкель и Глум, затеяли спор о скоте и семейной чести. Оба воззвали к своим покровителям. Торкель привел быка в святилище Фрейра, чтобы пожертвовать его богу в надежде, что тот поможет в споре с Глумом. Он попросил о знаке того, что Фрейр принял жертву, и бык тут же громко заревел и упал замертво на месте298. Глум, напротив, заявил на пиру, что у него только три покровителя: «первый – мешок с деньгами, второй – мой топор, а третий – кладовая»299. Другими словами, в сущности, он был тем, кого мы сегодня называем материалистом, и больше доверял своему разуму и нажитому, а не каким-то потусторонним существам. Это могло быть литературной символикой христианства, созданной автором саги, но вовсе не трудно представить себе, что люди с подобными убеждениями существовали в эпоху викингов. Такие, как Глум, могли приспособиться к более широкой социальной религиозной схеме, которая требовала участия в публичных ритуалах, но не вознаграждала и не наказывала отдельных людей за их личные верования или практики.
Иногда fulltrúi человека могло быть другое божественное существо, не бог или богиня. Чаще всего покровителями, вероятно, становились духи земли. Мы уже рассматривали один подобный пример: Бьёрн Козел разбогател при их помощи300.
Подчас fulltrúi даже становился гигант. Это произошло с ярлом Хаконом Сигурдарсоном, о котором часто говорили, что его покровительницей была великанша по имени Торгред Холгабруд. В «Саге о йомсвикингах» говорится, что с ее поддержкой Хакон выиграл великое морское сражение, заплатив за это ужасную цену.
Он оставил своих товарищей и поплыл на остров один. Хакон знал, что мощный флот йомсвикингов приближается к нему, и у ярла и его людей мало шансов одержать верх в битве. Оказавшись среди кажущихся бесконечными унылых фьордов, он повернулся к северу и взмолился Торгред. Его мольбы только разгневали капризную великаншу, и она не принимала ни одну жертву, которую он предлагал, даже человеческую. Наконец, Хакон сделал предложение, от которого она не могла отказаться: за помощь Торгред и ее сестры Ирпы в предстоящей битве он отдавал жизнь своего семилетнего сына. Хакон отдал мальчика рабу, чтобы тот убил его. Дело было решено.
Ярл вернулся на корабль и с вновь обретенной уверенностью приготовился к битве. Его флот вышел на встречу с йомсвикингами, и начался ужасный бой. С севера шел шторм, такой сильный, что день стал выглядеть почти так же, как во время солнечного затмения. Над сражающимися сверкали молнии и гремел гром. Пронизывающий до костей холодный ветер набросился на йомсвикингов и обрушил на них проливной дождь и град. Они бросали камни, метали копья и стрелы в воинов Хакона, но ветер поворачивал все это на них, удваивая ущерб, нанесенный Хаконом.
Те немногие йомсвикинги, которые были наделены вторым зрением, могли мельком разглядеть сквозь потоки воды две зловещие фигуры, стоящие между людьми Хакона и мечущие стрелы с кончиков пальцев в йомсвикингов. Когда они сказали об этом Сигвальди, предводителю йомсвикингов, он побледнел. Он крикнул, перекрывая шум битвы: «В таком случае я собираюсь бежать! Вы со своими людьми должны бежать тоже! Я клялся сражаться с людьми, но не с великаншами!»301