Харбард, перевозчик
Эта история рассказывается в «Песне о Харбарде» (Hárbarðsljóð) из «Старшей Эдды». Нет никаких признаков христианского влияния на эту песнь, и она, возможно, восходит к эпохе викингов. Поэма могла быть составлена ученым последователем Одина из желания посмеяться над простоватым Тором и его приверженцами из низших классов366. Неизвестно, до какой степени песнь связана с «традиционным» мифом, а до какой ее сюжет является изобретением поэта. Она пересекается с рядом мифов, некоторые из которых известны из других источников (и были пересказаны в других главах книги), а другие утрачены (или, возможно, придуманы поэтом).
Перепалка у переправы
Возвращаясь из одного из своих путешествий в Ётунхейм, Тор подошел к глубокому проливу. По ту сторону пролива он увидел перевозчика с лодкой и обратился к нему:
– Что там за парень стоит у пролива?
Перевозчик с усмешкой ответил вопросом на вопрос:
– Что за крестьянин кричит за проливом?
Хоть Тор и опешил от такого ответа, он все же решил игнорировать неуважение и предложил перевозчику награду за переправу на другую сторону пролива. Он указал на корзину, которую нес на спине, и сказал:
– Здесь полно свежей селедки и овсянки. Если ты перевезешь меня на ту сторону, я дам тебе столько еды, сколько ты сможешь съесть.
Но незнакомец на другом берегу не обратил внимания на это предложение и продолжал оскорблять своего потенциального клиента.
– Только посмотри на себя! – усмехнулся он. – Ты бос, а одет в изорванные лоскуты. Ты выглядишь как бродяга. Тот человек, который построил мне эту лодку, был великим героем и мудро посоветовал мне давать проход только тем, кто этого достоин, и тем, кого я знаю. Ты, насколько я могу судить, не относишься ни к тем, ни к другим. Если ты хочешь получить хоть какой-то шанс перебраться через пролив, скажи мне свое имя.
Тор закатил глаза и вздохнул.
– Хорошо, я скажу тебе свое имя, хотя это и может быть опасно для меня. Я сын Одина, брат Мейли и отец Магни. Человек, с которым ты говоришь, – это не кто иной, как Тор. А теперь не скажешь ли ты мне свое имя?
– Я Харбард, – ответил незнакомец. Это имя, неизвестное Тору, было одним из многих имен Одина и означало «Седобородый». – Но я не хотел открывать свое имя, пока не узнаю твое. Ты выглядишь как человек, пользующийся дурной славой, а таких людей всегда надо остерегаться.
К тому времени Тор был так разозлен насмешками Харбарда, что не мог больше сохранять самообладание. Яростно махая на перевозчика кулаками, Тор завопил:
– Если бы воды не были так глубоки и я бы так не промок, идя по заливу, я бы добрался до тебя и проучил, как ты этого заслуживаешь за свои злоязычные слова!
– Я стою здесь и жду тебя, – язвительно ответил Харбард. – После смерти Хрунгнира тебе не приходилось встречать храбрецов!
– Так я же убил его, разве нет?! – парировал Тор. – А ты-то что делал в то время?
Харбард ответил на риторический вопрос так, как будто он был задан всерьез:
– Я провел с Фьёльваром на острове Альгрён пять лет. Там я поразил бессчетное количество врагов и совокуплялся с бессчетным количеством женщин, даже с семью сестрами, которые доставили мне грандиозное удовольствие. А ты что делал в то время?
– Я убил Тьяцци, этого могучего великана. Затем я забросил его глаза на небеса и превратил их в звезды как доказательство того, что мои деяния будут жить вечно. А ты что делал в это время?
– Ну как же, соблазнял колдуний, отнимал их у мужей и занимался с ними любовью! Ах да, еще я убедил Хлебарда, этого прославленного колдуна из великанов, отдать мне его посох. А потом использовал посох, чтобы украсть рассудок Хлебарда так же, как я воровал этих женщин. А ты что делал в это время?
– Злом за добро отплатил ты. А мои деяния были похвальны и честны. Я был в Ётунхейме и убивал великанов. Если бы не я, они бы уже давно заполонили весь Мидгард и весь Асгард, и не осталось бы места ни для людей, ни для богов. А что ты делал в это время?
– Я в сражениях участвовал среди людей. Я всегда подстрекал князей к битвам и не склонял их к миру. В конце концов, когда благородные люди падут на поле битвы, они отправятся к Одину, а погибшие рабы – к Тору.
Гнев Тора дошел до предела.
– Ты на женщину похож, Харбард! Если бы я мог достать до другого берега пролива своей рукой, я бы тебя отправил прямиком в могилу!
Харбард усмехнулся.
– Зачем так беспокоиться? Твои пустые угрозы – для того, чтобы ты смог скрыть, что не можешь рассказать историю о своих достижениях, которая была бы под стать тому, что я поведал. Так что ты делал, пока я натравливал конунгов и героев друг на друга?
Тор взглянул через пролив и запыхтел, придумывая достойный ответ:
– Я охранял реку от сынов Сваранга. Хотя они бросали в меня булыжники, я не оставил свой пост и в конце заставил их молить о пощаде. А что ты делал в это время?
– В стране великанов я тайно встречался с девушкой с кожей белой, как только что вытканное полотно. Ее руки, шею и лоб украшали бесчисленные прекрасные драгоценности. А ты что делал в это время?
– Я злобных жен берсерков на острове Хлесей разил.
– Позорное дело – жен истреблять, – уколол Харбард.
– Да они были больше похожи на волчиц, чем на женщин! – запротестовал Тор. – Они разбили мой корабль и, потрясая железными дубинками, прогнали Тьяльви. В любом случае, что ты делал в это время?
– Поднимал свои стяги против твоих людей и готовился обагрить кровью мое копье.
– Никогда не встречал человека с таким грязным ртом, как у тебя! Если я решусь переплыть воду, которая нас разделяет, один удар моего молота заставит тебя выть громче, чем волк!
– Оставь свою ярость для того, кто спит с твоей женой, пока мы разговариваем.
– А теперь ты изрыгаешь ложь, чтобы оскорбить меня посильнее!
– Все, что я говорю, – это чистая правда. А если уж говорить о правде, которую ты не хочешь слушать, то ты изрядно задержался в пути, пока стоишь тут и ругаешься со мной, разве нет?
– Харбард срамной, задержал ты меня!
– Не думал, что великому Тору может стать помехой простой перевозчик.
– Давай же закончим эту пустую болтовню. Правь свою лодку сюда и перевези сына Одина и отца Магни через пролив!
– Ты зря теряешь время, стоя на том берегу. Переправы не жди, уходи от пролива.
– Тогда, по крайней мере, скажи мне, как идти в обход, если не хочешь меня перевезти.
– Сказать тебе легко, но путь будет долог и труден. Перебравшись через корни и камни, ты найдешь дорогу ненамного лучше, и она приведет тебя в город в начале пролива. Там найдешь свою мать Фьёргюн, и она укажет тебе путь во владения Одина.
– Дойду ли я до заката?
– Ну ты потратил бо2льшую часть дня, стоя здесь и препираясь со мной. Но если поспешишь и не поранишь себя по пути, то все может быть.
– Если я когда-нибудь встречу тебя, то отплачу за все твои издевательства! – прокричал Тор, который так и не понял, кто же в действительности скрывался под личиной перевозчика, стоявшего на другом берегу.
– Иди, и пусть на пути твоем встретится вся нечисть мира! – ответил Один.
Глава 33Один и дочь Биллинга
Любовные похождения Одина не всегда кончались так благополучно, как можно предположить из его хвастовства в «Песне о Харбарде».
В этой истории Один пытается переспать с неназванной дочерью Биллинга. В других мифах Один часто соблазнял дочерей великанов. Возможно, одним из них был Биллинг. Нигде в древнескандинавских источниках великана с таким именем нет, но в одной (и только одной) рукописи «Прорицания вёльвы»367 упоминается дверг по имени Биллинг. Таким образом, Биллинг (и, следовательно, его дочь) был либо карликом, либо великаном – обе интерпретации вполне вероятны.
Этот миф пересказывается только в сюжете песни «Старшей Эдды» «Речи Высокого». В ней он выступает как пример, иллюстрирующий мысль о том, как ужасно не получить объект своего желания, и о том, как коварны могут быть женщины. История могла быть частью ныне утраченного мифа, но также вполне возможно, что ее придумал автор этой части «Речей Высокого», чтобы дать пример своей точке зрения – примерно так работает циничная мораль викингов.
Несостоявшиеся свидание
Во время своих бесчисленных путешествий Один однажды оказался в доме богатого и сильного Биллинга. Проходя мимо спальни дочери хозяина, бог краем глаза увидел ее прекрасные формы. Она лежала в постели и, спящая, горела ярче, чем солнце. Поместье Биллинга было изысканным и богато украшенным, но весь этот блеск мерк в сравнении с красотой тела девушки.
Один нашел предлог войти в ее спальню. Оказавшись внутри, он предпринял попытку завоевать ее сладкими речами. Но когда попытался прилечь к девушке на постель, она вытянула руки, чтобы удержать его на краю.
– Дражайший Один! – обратилась она к нему своим соблазнительно мелодичным голосом. – Не сейчас! Если мы попытаемся заняться любовью посреди белого дня, об этом узнают все люди моего отца, и мы оба окажемся в ужасной опасности. Если ты хочешь меня, возвращайся вечером, когда все заснут, и я буду твоей.
Один подчинился ее словам. Поцеловав мягкую и гладкую руку, он ушел из комнаты, позаботившись, чтобы никто его не заметил. Весь оставшийся день бог мог думать только о ней. Он бродил по поместью Биллинга, погрузившись в омут любовной тоски и горячечного предвкушения.
Хотя солнцу, кажется, потребовалась тысяча лет, чтобы завершить свой путь, темнота наконец накрыла землю. Один на цыпочках прокрался в коридор, где находилась спальня девушки. Он был полон восторженного ликования, которое с трудом сдерживалось его осторожностью. Но стражники, большинство которых уже должно было спать, стояли на своих постах. Увидев Одина, они подняли свои мечи и коротко сообщили, что гости хозяина не должны бывать в этой части дома в такой час. Несмотря на ярость и душевную боль, Одину пришлось вернуться к себе ни с чем.
На следующее утро Один снова направился к спальне дочери Биллинга. На этот раз стражников было на удивление мало и, казалось, никто не возражал, чтобы он прошел. Обнаружив, что дверь в комнату девушки приоткрыта, Один посмотрел в обе стороны и медленно открыл ее. С первым скрипом двери раздался яростный лай и бряцание металла. Заглянув за дверь, бог обнаружил собаку, привязанную к кровати дочери Биллинга, а самой девушки нигде не было видно.