Сага о Сигурде
Сигурд (древнескандинавск. Sigurðr, возможно, «Хранитель победы» или «Обреченный на победу судьбой») – потомок Одина, член прославленного рода Вёльсунгов, истребитель драконов, освободитель заколдованных и похищенных девушек, обладающий магическими способностями, а также воин, чья доблесть и достижения на поле брани сделали его ни с кем не сравнимым величайшим героем из числа людей для скандинавов, да и буквально для всех древних германцев. История его жизни сохранилась в различных частях германских земель в таком количестве версий, что их невозможно даже просто перечислить в этой главе. Приведенный ниже пересказ основан, по большей части, на варианте из «Саги о Вёльсунгах» – самой известной, любимой и подробной из древнескандинавских версий.
У некоторых частей этого мифа, возможно, имеется некоторая историческая основа386, но есть она или нет – вопрос несущественный. Если некоторые элементы мифа, которые мы сегодня рассматривали бы как «исторические», и присутствуют в реальной истории викингов, то они пока не найдены. Значимость этой легенды для викингов связана с ее статусом мифа – священного рассказа, над которым не властно время, – а не в ее потенциальной «историчности». Древние германцы не разделяли нашего современного понимания «истории», и чтобы воспринять и оценить рассказ так, как они, мы должны на время отринуть наше собственное представление об «истории» и раствориться в куда менее точном, но более красочном мире мифов.
Храбрый Сигурд
Конунг Сигмунд, сын Вёльсунга, сына Рерира, сына Сиги, сына Одина добился руки прекрасной принцессы Хьёрдис. Сигмунд выиграл бесчисленное количество сражений и преодолел за свою жизнь множество препятствий, а теперь, став пожилым человеком, завоевал еще одну победу, которой страстно желал.
Но Сигмунд был не единственным претендентом на руку Хьёрдис. Желал ее и конунг Люнгви, более молодой человек, на счету которого было куда меньше достижений. В конце концов Хьёрдис выбрала Сигмунда благодаря его подтвержденным жизнью достоинствам. Люнгви потерпел обидное поражение, и повел свою армию на Сигмунда, надеясь отвоевать невесту силой.
В гуще битвы конунг Сигмунд оказался лицом к лицу с высоким мужчиной, чье лицо, лишенное одного глаза, неясно вырисовывалось из-под широкополой шляпы. Незнакомец приблизился к Сигмунду с огромным копьем, удар которого Сигмунд парировал мечом. Меч у конунга не относился к обычному оружию; в юности его подарил Сигмунду Один, и меч проходил через сталь, как сквозь холст. Но в тот день выяснилось, что он не может противостоять копью в руках Одина, который даровал оружие Сигмунду много десятков лет назад. Копье бога встретилось с мечом Сигмунда и разломило клинок на две части, а потом нанесло беззащитному конунгу смертельный удар. Затем неясный силуэт исчез, и Один вернулся в Вальгаллу, чтобы подготовиться к прибытию Сигмунда.
Хьёрдис нашла своего умирающего мужа на поле битвы и сделала все, что было в ее силах, чтобы исцелить его рану. Но ее усилия были бесполезны. Сигмунд повернулся к ней, нежно провел рукой по ее лицу и сказал:
– У тебя будет ребенок. Он должен вырасти, стать по-настоящему выдающимся мужчиной и отомстить за мою смерть. Сбереги куски моего сломанного меча, чтобы однажды сковать из них новый. Тогда этот меч будет сильнее, чем когда-либо, и он станет называться Грам. Наш мальчик должен носить его, с ним он достигнет многого, что люди считают невозможным. До тех пор, пока они слагают песни, имя нашего сына будет на их устах. Но теперь, моя дорогая жена, я должен уйти и присоединиться к моим подданным, которые ушли передо мной.
С этими словами конунг Сигмунд умер.
Несколько месяцев спустя Хьёрдис, которая получила покровительство другого конунга по имени Хьяльпрек, родила сына. Конунг восхитился пронзительными глазами мальчика и предсказал, что он вырастет таким мужчиной, которому никто не будет равен. Хьёрдис назвала сына Сигурдом.
Регин, сын Хрейдмара, стал воспитателем Сигурда. Он научил мальчика всем видам спортивных и воинских умений, иностранным языкам, а также писать рунами, то есть всем навыкам, приличествующим сыну конунга.
Когда для Сигурда настало время выбрать себе лошадь, он встретил в лесу одноглазого мужчину с длинной бородой. Тот посоветовал юноше испытать коней: загнать их в бурную реку и посмотреть, кому хватит силы и смелости добраться до другого берега, а не повернуть назад в страхе. Сигурд сделал так, как сказал ему старик, и все лошади повернули обратно, кроме одного коня – молодого, красивого серого жеребца. Сигурд взял его себе. Старик сказал, что юноша сделал мудрый выбор и что этот конь, которого звали Грани, – потомок Слейпнира, жеребца Одина. Затем старик исчез.
Когда Сигурд привел Грани обратно в дом Регина, его воспитатель был в восторге от лошади, а потом сказал Сигурду:
– Теперь ты, наконец, нашел для себя самого лучшего, достойного тебя коня. Но у тебя все еще слишком мало богатства для человека твоего происхождения и положения. Я знаю, где и как ты можешь раздобыть несметные сокровища и при этом завоевать славу.
Затем Регин рассказал ему историю о своем отце Хрейдмаре и брате Фафнире, о том, как Фафнир убил Хрейдмара, забрал его золото, а теперь сторожит его в своем логове в болотах, превратившись в дракона, чтобы никого не подпускать к богатству.
Когда Регин закончил, Сигурд печально сказал:
– Я в самом деле сочувствую твоей потере. И родичи твои поступили с тобой жестоко и несправедливо.
Юноша согласился сразиться с драконом Фафниром за золото и таким образом отомстить за Регина. Но он сказал Регину, который был отличным кузнецом, что вначале нужно воплотить в жизнь пророчество Сигмунда и сковать меч Грам из осколков сломанного меча.
Сигурд забрал обломки меча Сигмунда у Хьёрдис и передал их Регину. Когда Регин закончил работу и вытащил новый меч из огня, Сигурд проверил оружие, ударив им по наковальне. Меч рассек наковальню до самого подножия, но на Граме не осталось даже царапины. Затем Сигурд пошел к реке, бросил в нее комок шерсти и подставил меч ниже по течению. Вместо того чтобы просто прилипнуть к клинку, шерсть оказалась разделенной на две ровные половинки, которые поплыли вниз по течению. Сигурд высоко оценил работу Регина.
– Я выполнил свою часть сделки, – сказал Регин, – а теперь твоя очередь выполнить твою.
Сигурд положил руку на плечо воспитателя и сказал:
– Я сделаю то, что пообещал тебе. Но вначале я должен отомстить за своего отца.
Конунг Хьяльпрек дал Сигурду все, что ему было нужно, чтобы отправиться в поход и свершить месть, и отважный молодой человек отплыл с большим флотом в земли конунга Люнгви. По пути разразился шторм, который угрожал порвать паруса. Флот проходил мимо скалистого мыса, и со скал к ним обратился человек, спросивший, кто же ведет флот. Когда ему сказали, что их возглавляет Сигурд, мужчина попросил разрешения присоединиться к экспедиции. У него спросили имя, и он ответил целым списком имен Одина. Воины взяли незнакомца на борт, и тут же ветер стих, прекратился дождь, выглянуло солнце. Вскоре флот высадился в землях Люнгви, и незнакомец исчез.
Только ступив на твердую землю, Сигурд и его люди, не теряя времени, отправились в поход, сжигая и разграбляя все на своем пути. Несколько крестьян, которым удалось остаться в живых, бежали, чтобы предупредить конунга Люнгви о вторжении в его царство. Когда конунг услышал, что войско ведет Сигурд, сын Сигмунда, наследник рода Вёльсунгов, который, как считал Люнгви, прервался, лицо его стало серым. Но он отказался убегать или сдаваться. Конунг призвал всех мужчин, которые могли сражаться, под свои знамена, и выступил навстречу Сигурду.
Разразилась жестокая битва. Градом летели стрелы, топоры разрубали щиты на части, броня поддавалась оружию, мечи останавливали сердца, дубины сминали черепа, и бесчисленные жертвы пали в бою, который все выжившие условились считать одним из самых страшных сражений в истории. Сигурд пробился через вражеские ряды, разя Грамом людей и лошадей, пока его руки не покрылись кровью до самых плеч. Железные шлемы и латы под его мечом рвались и ломались, как куски пергамента.
Наконец, великий воин оказался лицом к лицу с Люнгви. Их битва была короткой, и закончилась тем, что Сигурд разрубил насквозь шлем, череп, броню и торс конунга одним яростным ударом меча. Тут брат Люнгви бросился к Сигурду, и был он разрублен пополам. Сигурд согнал всех сыновей Люнгви и перебил их, а потом уничтожил остатки его дружины. Он забрал все золото Люнгви и другие ценности, выпил его эль, вернулся на корабли и поплыл домой со своими людьми и с трофеями.
Когда Сигурд прибыл ко двору конунга Хьяльпрека, в его честь устроили роскошный пир. В конце пиршества Регин напомнил Сигурду о его обещании сразить Фафнира.
– Я не забыл о нем, – сказал Сигурд. – И теперь, когда я отомстил за своего отца, я отомщу и за твоего, и за тебя.
Спустя несколько дней Регин и Сигурд поскакали на болото, где Фафнир лежал на своем золоте. Найти следы присутствия чудовища было нетрудно: лишенный растительности путь, на котором могли разойтись несколько человек, ведущий от пещеры дракона к пруду, куда он приползал каждый день, чтобы попить воды. Сигурд повернулся к Регину и сказал:
– Ты говорил мне, что Фафнир не крупнее обычной змеи, но по этому следу можно предположить совсем иное.
Регин выглядел нервным и не ответил на вопрос. Вместо этого он начал инструктировать Сигурда:
– Для того, чтобы убить дракона, лучше всего выкопать яму поперек его пути, спрятаться в ней, а потом поразить монстра в сердце, когда он поползет на водопой. Если ты так сделаешь, то завоюешь себе огромную славу.
– Но что я буду делать, если яма наполнится драконьей кровью? – благоразумно спросил Сигурд. – Разве я не утону?
– А я что, должен все придумывать за тебя? – ответил Регин с явным раздражением в голосе. – Кажется, ты боишься, да и храбрости у тебя куда меньше, чем у твоих прославленных предков.
Сигурд начал копать яму. Но Регина одолел такой страх перед Фафниром, что он сбежал. Вскоре к Сигурду подошел одноглазый старик и спросил, что тот делает. Когда Сигурд ответил, незнакомец посмотрел на него с неодобрением и сказал:
– Для тебя будет гораздо лучше, если ты выкопаешь несколько соединенных друг с другом ям, чтобы кровь туда стекала. А потом ты можешь спокойно сидеть в одной из них и поразить зверя в самое сердце.
Сигурд решил, что это великолепная идея, но, когда обернулся, чтобы поблагодарить старика за совет, тот исчез. Сигурд выкопал ямы, сел в одной из них и стал ждать.
Земля затряслась и загремела. Скользя к пруду, дракон изрыгал яд по всему болоту. Когда сердце ужасного зверя оказалось точно над ним, Сигурд по рукоять вонзил в него свой меч сквозь мягкую плоть подбрюшья. Кровь потоками потекла из раны, Сигурд вытащил свой меч и выпрыгнул из ямы. Теперь земля тряслась еще сильнее – Фафнир катался с боку на бок, извиваясь во все стороны и наполняя воздух леденящим кровь воем, становящимся все более громким по мере того, как ямы наполнялись кровью. Все, что попадалось на его пути, – деревья, камни, болотные кочки, – превращалось в прах.
Когда Фафнир увидел Сигурда, дракон нашел в себе достаточно самообладания, чтобы спросить:
– Кто ты такой и из какого рода происходишь?
– Я Сигурд, сын Сигмунда, из рода Вёльсунгов, – ответил воин.
– Аррррр, – пророкотал дракон горлом, полным крови. – Твое происхождение – ничто по сравнению с моим сокровищем, которое, как тебе, возможно, захочется узнать, проклято и приносит смерть любому, кто им владеет.
– Это можно сказать про любое богатство, – ответил Сигурд. – Каждый хочет заполучить его для себя, пока не наступает день, когда другие убивают его, чтобы забрать себе все. Что же до тебя, то твой клад уже принадлежит другому, а ты принадлежишь Хель.
Тут дракон испустил последний вздох и с гулким стуком свалился на землю.
Увидев, что зверь мертв, Регин наконец выбрался из кустов, где прятался, и поздравил Сигурда с победой – хотя, как мрачно заявил воспитатель, «ты и убил моего брата». Затем Регин попросил Сигурда оказать ему услугу – «для тебя это просто пустяк, на самом деле» – и зажарить для него сердце дракона.
Сигурд выполнил требование Регина. Когда юноша решил, что мясо уже достаточно прожарилось, он коснулся его пальцем, чтобы попробовать и проверить, что получилось. Как только он донес палец до рта, Сигурд обнаружил, к своему изумлению, что может понимать язык птиц, чирикающих вокруг.
На соседнем дереве три поползня щебетали и болтали друг с другом. Один из них сказал:
– Если бы только Сигурд знал, что, съев это сердце, он станет мудрейшим из всех, живущих на свете, он бы, конечно, сделал это.
– Да, и если бы он только знал, что Регин вот-вот убьет его, – добавил второй, – он бы, несомненно, убил Регина первым. В конце концов, неужели он правда думает, что Регин собирается его отпустить после того, как Сигурд убил его брата?
Третий подхватил:
– Да, и если бы Сигурд был мудр, он бы потом забрал золото себе и поскакал на Хиндарфьялль, гору, где заточена валькирия Брюнхильд («Боевая броня»). Она бы научила его еще большей мудрости.
Несколько мгновений Сигурд размышлял об этих словах, а потом заявил:
– Второй сын Хрейдмара должен отправиться за первым.
Он выхватил Грам и снес Регину голову.
Сигурд съел часть сердца Фафнира, оставив остальное на потом, и поскакал к логову дракона. Вход в него закрывали две огромные, богато украшенные железные двери. Внутри пещеры золота и других драгоценных вещиц хватило для того, чтобы наполнить два огромных ларя. Сигурд забросил их на спину Грани, и, кажется, конь вовсе не почувствовал ноши, даже когда сам Сигурд вскочил в седло. И, следуя совету птиц, мужчина поскакал к горе Хиндарфьялль.
После многих дней пути через густые леса, продуваемые всеми ветрами равнины и замерзшие реки Сигурд заметил далеко впереди силуэт Хиндарфьялль. Казалось, гора сияет светом, и сияние поднимается до неба.
На холодной скалистой вершине горы Сигурд обнаружил стену из щитов с развевающимся над ней флагом. Внутри нее лежал спящий воин в полной броне. Сдвинув шлем, Сигурд увидел, что это женщина, и от ее красоты захватывает дыхание. Броня так плотно прилегала к ее телу, точно к нему приросла. Сигурд вытащил Грам и разрезал тугое металлическое одеяние. Затем он обратился к женщине:
– Проснись, ибо ты проспала слишком долго.
Женщина начала ворочаться и стонать, потом протерла глаза и с трудом открыла их. Долго она смотрела на Сигурда, потом сонно спросила его:
– Кто ты такой, что освободил меня и прервал мой сон? Неужели ты Сигурд, сын Сигмунда, как это было предсказано?
– Я это и есть, – ответил Сигурд.
Она рассказала ему, как попала в то затруднительное положение, из которого спас ее герой:
– Я была одной из тех, кто выбирает убитых и решает исход битвы на службе у Одина. Сражались два конунга, и Один решил, кто из них победит. Но я позаботилась о триумфе другого. В отместку Один поместил меня сюда и произнес заклинание, от которого я заснула долгим, глубоким сном.
– Теперь, когда я разбудил тебя, – сказал Сигурд, – я бы очень хотел, чтобы ты поделилась со мной частицей той мудрости, которой ты обладаешь.
Брюнхильд встала и налила ему кубок пива. Затем они провели за беседой долгое время, делясь друг с другом своими знаниями.
Когда они закончили разговор, Сигурд взглянул в глаза Брюнхильд и объявил:
– Я никогда не встречал никого мудрее тебя и никого, кто бы был более красив. Здесь и сейчас я клянусь, что женюсь на тебе.
Улыбка, как восход солнца, осветила лицо Брюнхильд, и она ответила:
– Даже если бы я могла выбрать в мужья любого человека на всем белом свете, я бы выбрала тебя.
Они наслаждались обществом друг друга, и ни один не ведал, какие ужасные несчастья судьба приготовила для них.
Сигурд доставил Брюнхильд в дом вождя Хеймира и его жены Беккхильд, которая приходилась ей сестрой. Весть о победе Сигурда над Фафниром уже распространилась по всем землям. За это и за освобождение Брюнхильд его приветствовали как героя и устроили роскошный пир. Все радовались, что Брюнхильд нашла человека, за которого она хочет выйти замуж, и пили за это, потому что раньше она с презрением отвергала все предложения руки и сердца.
Однажды в дом Хеймира приехала Гудрун, дочь могущественного конунга Гьюки. Она была печальна, и никто не мог ее развеселить, как бы ни пытался. Когда Брюнхильд спросила, что так гложет Гудрун, та ответила валькирии, что у нее бывают странные, огорчающие ее сны. Девушка знала, что Брюнхильд очень искушена в толковании снов, поэтому и приехала искать ее совета. Брюнхильд села рядом с Гудрун и попросила рассказать свои сны.
– Мне снилось, – заговорила Гудрун, – что мы с тобой однажды пошли в лес и нашли там прекрасного оленя. Он был гораздо больше любого зверя, какого я когда-либо видела, выступал с королевской осанкой, а шерсть его была золотой и сверкала в солнечном свете, пробивавшемся через листву деревьев. Мы обе больше всего на свете желали заполучить этого оленя и бросились за ним, но только я сумела его поймать. Тогда ты выпустила стрелу ему прямо в грудь, и он упал мертвым. Из-за этого я была огорчена без меры.
Долго Брюнхильд сидела и молчала.
– Вот что означает твой сон, – сказала она наконец. – Ты получишь Сигурда, мужчину, которого я избрала себе в мужья, и он станет твоим мужем. Но обладать ты им будешь не долго: я стану причиной его смерти.
Гудрун глубоко вздохнула и сказала:
– Я переполнена горем из-за того, что сейчас услышала.
Потом она уехала и вернулась в дом своего отца.
Странствования Сигурда вскоре привели его к дому того самого конунга Гьюки. Один из стражников конунга увидел, что он приближается к палатам Гьюки, и побежал к хозяину с докладом:
– Мой господин, сюда едет некий человек, который может быть богом. С головы до пят одет он в золото, а оружие у него самое лучшее из всего, что я когда-либо видел. Его конь гораздо больше всех остальных лошадей, а сам он выше других людей.
Конунг Гьюки вместе со своей свитой выехал встретить незнакомца. Когда они поравнялись, он остановил Сигурда и спросил:
– Кто ты такой? Никто не входит в мою крепость без разрешения моих сыновей, героев множества сражений.
Сигурд поприветствовал конунга и ответил:
– Я Сигурд, сын Сигмунда.
На лице Гьюки появилось выражение огромного удивления, сменившееся радостью.
– Тогда добро пожаловать к нам, – сказал он, – и бери все, что пожелаешь.
С Сигурдом все были очень почтительны, и на некоторое время он остался с Гьюки и его семьей. Он часто скакал на лошадях и принимал участие в других спортивных состязаниях вместе с сыновьями конунга Гуннаром и Хёгни, и, хотя обладали они великой силой и умениями, Сигурд легко выигрывал в любом соревновании.
Гримхильд, жена конунга Гьюки, заметила, как сильно Сигурд любит Брюнхильд, о которой он говорил часто и нежно. Но хитрая Гримхильд также обратила внимание на то, каким ценным приобретением для семьи стала бы его женитьба на ее дочери Гудрун. Сигурд был самым умелым, самым красивым и самым выдающимся мужчиной из всех живущих. Он был сыном конунга и владел несметными сокровищами. Поэтому Гримхильд сплела заговор, чтобы управлять чувствами героя.
Жена конунга не только была хитра, она к тому же являлась могущественной колдуньей. Однажды вечером, за ужином она преподнесла Сигурду рог эля, который заколдовала так, чтобы он забыл свою любовь к Брюнхильд и клятвы, которые ей принес. Сигурд выпил напиток, и, когда зелье набрало силу, Гримхильд сказала ему:
– Твое присутствие здесь доставляет нам невыразимую радость, и ты, конечно, тоже наслаждаешься нашим обществом. Так почему бы не назвать конунга Гьюки отцом, Гуннара и Хёгни – братьями, а Гудрун – женой?
Гудрун подошла к тому месту, где сидел Сигурд, и оказала ему честь, поднеся еще один кубок. Он ничего не мог с собой поделать, оценив ее красоту, грацию и безупречную изысканность манер. Герой принял предложение Гримхильд.
Сигурд и сыновья Гьюки побратались и поклялись быть друг другу словно родные братья. Состоялся великолепный праздничный пир, продолжавшийся несколько дней. С каждым из них еда, напитки и развлечения становились все роскошнее и роскошнее. В разгар празднования Сигурд и Гудрун поженились.
После этого много времени Сигурд, Гуннар и Хёгни провели в путешествиях в далекие страны, перебили бесчисленное множество сыновей конунгов и заслужили больше славы и богатств, чем кто-либо до них и после них.
Однажды Гримхильд подошла к Гуннару и сказала:
– Мой возлюбленный сын, ты преуспел в очень многом, кроме одного: ты все еще не женат. Почему бы не попросить тебе руки Брюнхильд? Мне кажется, что во всем мире не найти пары, которая подошла бы тебе лучше. Сигурд может поехать с тобой и выступит в поддержку твоего предложения.
Гуннар решил, что это великолепная идея. Когда он попросил зятя отправиться с ним, Сигурд с готовностью согласился его сопровождать и говорить от его имени.
Гуннар, Хёгни и Сигурд отправились в дом конунга Будли, отца Брюнхильд. Все они надели прекрасные одежды, взяли лучшее оружие и имели весьма внушительный вид. Когда они прибыли к Будли и попросили руки его дочери, Брюнхильд была просто раздавлена. Как мог единственный мужчина, которого она когда-либо любила, который принес торжественные клятвы жениться на ней, теперь приходить в ее дом и просить ее выйти замуж за другого? Она решительно отвергла предложение. Гуннар не очень хорошо принял отказ и заявил, что сровняет дом с землей и перережет всех, кто служит Будли, если его желание не будет удовлетворено.
Будли попытался убедить Брюнхильд согласиться на брак с Гуннаром, указав на его знатное происхождение, богатство и успехи, которых он добился. Но Брюнхильд оставалась непреклонной и вместо этого предложила армии конунга сразиться с сыновьями Гьюки. Будли отверг это предложение и сказал ей, что если она поднимет оружие против претендента на свою руку, то с того самого момента он лишит ее наследства и расположения отца. И, предупредил он Брюнхильд, хорошие отношения с ним будут для нее куда приятнее, чем вражда.
Брюнхильд обдумала все сказанное, и ее мысли стали еще мрачнее и отчаяннее, чем раньше. Как она могла надеяться справиться не только с силами конунга Гьюки, но и со своим собственным отцом? Но тут ей в голову пришла идея. Брюнхильд устроит проверку, и тот, кто ее пройдет, и станет ее мужем, но испытание будет таким, которое по силам только Сигурду. Она уехала в свой дом с золотой крышей и разожгла вокруг него кольцо огня, негасимые языки которого поднимались на высоту крепостных стен. Валькирия объявила, что любой, кто сможет пройти сквозь стену огня, получит ее руку.
Гуннар, Хёгни и Сигурд приехали к крепости Брюнхильд, желая доказать, что Гуннар достоин ее. Но сколько ни пытался, Гуннар так и не нашел в себе сил набраться храбрости и проскакать сквозь густое, ревущее пламя. Он вспомнил, как Гримхильд учила его и Сигурда принимать облик друг друга, и попросил Сигурда в его обличье проскакать через огонь. Сигурд согласился, и обмен состоялся.
Надев личину Гуннара, Сигурд сел на спину Грани, издал громкий крик и бросился в стену огня. Земля задрожала, и языки пламени взлетели до небес, как будто какой-то бог дунул на них. Затем, так же быстро, как взлетели, они опали, и Гуннар и Хёгни увидели, что Сигурд и Грани, целые и невредимые, стоят по другую сторону преграды. Никто не получил ни малейшей царапины. Сигурд, все еще в обличье Гуннара, спешился и гордо вошел в дом Брюнхильд.
Увидев это, валькирия была в шоке. Тот, кто до малейших мелочей выглядел, как Гуннар и ничем не напоминал Сигурда, прошел испытание! Сигурд подошел к ее позолоченному трону и сказал:
– Твой отец дал мне разрешение жениться на тебе. Теперь я прошел испытание, которое ты установила для любого мужчины, имеющего желание на тебе жениться, и я пришел получить твое позволение, так что, возможно, у меня, наконец, будет то, чего мое сердце жаждет так горячо и долго.
Брюнхильд с трудом восстановила спокойствие. Она подняла свой меч, и его отражение блеснуло в шлеме и нагруднике.
– Я женщина войны, – мрачно сказала она, – и я не желаю менять битвы на домашнюю жизнь.
– Как бы то ни было, – ответил Сигурд, – неужели ты не сдержишь слова и не выйдешь замуж за мужчину, который отважился пройти сквозь стену огня?
После этих слов Брюнхильд почувствовала невыразимую печаль, но она не могла отрицать их полную справедливость. Валькирия поднялась со своего трона и приняла брачное предложение.
Три ночи Сигурд оставался с Брюнхильд и спал в ее постели рядом с ней. Но каждую ночь между ними он клал свой меч Грам. Когда Брюнхильд спросила его, зачем он это делает, он ответил, что колдунья предсказала ему: если он не отложит вступление в силу своих супружеских обязанностей, то умрет. Брюнхильд было нечего сказать по этому поводу, поскольку объяснение выглядело вполне достоверно. Но Сигурд когда-то дал ей кольцо. Когда они обменялись клятвами на горе Хиндарфьялль, он отдал ей украшение, которое дверг Андвари пытался скрыть от Локи. Теперь он взял у нее это кольцо и дал ей другое из несметных сокровищ дракона Фафнира.
Чтобы отпраздновать свадьбу, конунг Гьюки и его жена Гримхильд приготовили в своих палатах роскошный пир. Сигурд и Гуннар приехали отдельно от Брюнхильд, и по пути вновь обменялись обличьями. Пиршество продолжалось много дней, и все гости радовались, за исключением Брюнхильд, которая сидела молча и с безнадежной тоской бросала взгляды на Сигурда, и самого Сигурда, начавшего выходить из-под власти заклинания Гримхильд и понимать, что с ним сделали.
Спустя некоторое время Брюнхильд и Гудрун пошли купаться в реке. Между ними разгорелся горячий спор о том, чей муж сильнее и могущественнее.
– Только у Гуннара хватило смелости проскакать сквозь стену огня, чтобы объявить меня своей невестой! – подначивала Брюнхильд Гудрун. – У твоего Сигурда просто кишка тонка оказалась!
– Ты действительно думаешь, что такой жалкий мужчина, как Гуннар, сделал то, о чем заявляет? – парировала Гудрун. – Да это Сигурд проскакал сквозь пламя в обличье Гуннара, возлег с тобой и дал тебе кольцо! Если ты мне не веришь, вот, посмотри на это!
Гудрун протянула Брюнхильд кольцо Андвари. Лицо у Брюнхильд стало мертвенно-бледным.
После этого Брюнхильд ушла в свои покои и отказалась выходить. Когда Гуннар вошел к ней, надеясь утешить ее, валькирия попыталась его убить. Гуннар сумел удержать жену, а Хёгни ее связал. Потом Гуннар умоляюще взглянул на супругу и сказал:
– Я не хочу, чтобы ты вечно оставалась в цепях!
Брюнхильд свирепо взглянула на него и проворчала:
– Это не имеет никого значения! В любом случае ты больше никогда не увидишь меня счастливой в твоем доме.
И долго после этого она днем и ночью оглашала просторный дом криками горя и ярости.
По настоянию Гудрун Сигурд пришел поговорить с Брюнхильд. Он попытался оправдать свои действия и убедить ее счастливо жить с Гуннаром.
– Если ты думаешь, что я сделал что-либо со злыми намерениями, – начал он, – ты ошибаешься. То, что я забыл о своих клятвах тебе, это не моя вина, но, как бы то ни было, это величайшее огорчение моей жизни. Сейчас я люблю тебя точно так же, как и всегда.
– Из всех негодяев, которые обводили меня вокруг пальца и предавали, никто не вызывал во мне такого отвращения, как ты, Сигурд! – прошипела она в ответ. – А теперь я желаю, чтобы тебя больше не было на свете!
Сердце Сигурда так сильно стучало у него в груди, что его кольчуга разлетелась пополам.
В другой раз к Брюнхильд пришел Гуннар, и она сказала ему:
– У тебя есть выбор: либо я покину тебя, вернусь в дом своего отца и буду в страданиях доживать там до конца своих дней, либо ты убьешь Сигурда!
Эти слова глубоко огорчили Гуннара. Как бы он ни поступил, он все равно навлек бы на себя позор до самой смерти. Стыдно было позволить жене уйти, но не менее зазорно и нарушить клятву братства, которую он принес Сигурду. Гуннар посоветовался с Хёгни, и вдвоем они решили, что лучше всего действовать с помощью их младшего брата Готторма, который не приносил никаких клятв Сигурду, и совершить убийство его руками. Гуннар и Хёгни приготовили мясо змеи и волка и накормили этим блюдом Готторма. Потом они предложили план. От кушанья мальчик был настолько переполнен силой и яростью, что согласился.
В ту ночь Готторм прокрался в покои Сигурда с мечом. Он увидел, что его зять спит беспробудным сном, сжимая в объятиях Гудрун. Но даже во сне взгляд Сигурда пугал. Готторм развернулся и на цыпочках вышел из комнаты, так и не сделав того, за чем пришел. Снаружи он собрал всю свою смелость в кулак и снова прокрался в спальню. Но, опять же, не решился поразить столь могучего противника.
С третьей попытки мальчик собрал всю свою волю и нанес удар Сигурду прямо в грудь, так что клинок вошел в кровать под героем. Готторм попытался выбежать из комнаты, но Сигурд бросил Грам ему вслед. Попал меч Готторму в спину и разрубил его тело в поясе. Ноги и задняя часть упали вперед, а голова и руки – назад. Тут Сигурд умер. Гудрун проснулась в его крови и душераздирающе закричала. Брюнхильд в своих покоях засмеялась.
Вскоре смех Брюнхильд перешел в рыдания и вопли. Гуннар обвил ее руками и умолял остаться жить и просить что угодно за потерю Сигурда. Но Брюнхильд отказалась. Вместо этого она велела слугам сложить перед ней все ее золото и другие драгоценности. Всем, кто был в доме Гьюки, она сказала:
– Пусть возьмет от золота всякий, кто хочет! Меня оно волнует не больше, чем птицу ее помет.
Тут она взяла кинжал, который лежал около нее, и вонзила его себе в сердце.
Все бросились к Брюнхильд, желая посмотреть, нельзя ли спасти ее, или взять себе часть ее золота, и она заговорила спокойным и просветленным голосом, сообщив, что собравшиеся будут потрясены тем, что произойдет с ними в будущем. Каждый из них будет ужасно страдать, и весь их род вымрет вместе с ними. В конце концов она добавила: «У меня есть одна последняя просьба. Когда вы будете сжигать тело Сигурда на огромном погребальном костре – а я знаю, что вы это сделаете, – положите мое тело рядом с ним. Тогда, наконец, мы будем вместе, хотя и не так, как я надеялась».
Сказав это, она умерла.
Последнюю просьбу Брюнхильд выполнили, а все, что она пророчила, сбылось.