– Не переживай, я удачливый сукин сын. Пока живой. Сам-то цел?
– Да как сказать… Чувствую себя одной громадной шишкой. Но пальцами шевелю – уже прекрасно. Брудвар, тебе что же это, тоже глаза завязали? Я чуть в штаны не наложил – поначалу думал, что вообще ослеп…
– Я тоже. Хорошо хоть рот свободен, с кляпом-то было бы совсем худо.
– Да… Ну и дела. – Вьёрд тяжело вздохнул. – Что будем делать, вождь?
– Ждать, молиться… И вспоминать павших.
Они почтили дружину долгим молчанием.
В кромешной темноте время ползло со скоростью улитки. Нельзя было разобрать: день сейчас или ночь. Хотя, когда холодало и зубы начинали отплясывать бойкий танец, мужчины соглашались во мнении, что наступала ночь. Очень редко, но тягостные раздумья все же прерывались скудной кормежкой. Кто-то поил их водой и пихал в рот кусок хлеба. Немного, но достаточно, чтобы не подохнуть с голода.
Брудвару до сих пор было сложно привыкнуть к тому, что с ним обращаются хуже, чем с бездомной собакой. Поэтому, когда еду принесли в первый раз, сын Эрнульфа с вызовом спросил, куда же их все-таки везут, и потребовал разговора с фэрлом. Схлопотав удар по лицу, он решил больше не искушать судьбу.
Между тем старые друзья чувствовали, как меняется дорога, по которой движется войско фэрла. Повозка катилась с явным уклоном, а воздух стал таким свежим, что от него с непривычки начала кружиться голова. Время от времени оба слышали приятный шум водопадов и крики орлов. Не оставалось сомнений в том, что их везли куда-то вглубь гор. Кроме того, у пленников возникло стойкое ощущение, что часть дороги шла прямиком через пещеры или тоннели. В такие моменты становилось непривычно тихо, а в голову упорно лезли совсем уж гнетущие мысли. Копыта лошадей стучали по чему-то твердому, уши отчетливо различали эхо редкой капели и далекое завывание ветра.
Все это сильно тревожило Брудвара – он знал, что путь в Кагым пролегал через равнинную местность и леса, да и сама столица аркалов располагалась не у гор. Сын Эрнульфа начал серьезно опасаться, гадая, сможет ли вообще найти его войско Фронсуда. Разгадать планы Айтула оказалось намного сложнее, чем он предполагал.
Долгая пытка неизвестностью и временем закончилась, когда Брудвар и Вьёрд услышали эхо радостных криков и ликующих голосов. Сначала далеко, затем все ближе и ближе… Наконец телега остановилась. С ног пленников сняли кандалы. Шатающихся от слабости воинов согнали с повозки, а затем и развязали повязки, мешавшие видеть.
Невозможно яркий, режущий глаза, кристально чистый белый свет ослепил Брудвара и Вьёрда. Взор упирался в величественные горы. Их белоснежные шапки пронзали безоблачное голубое небо, на котором лучилось и сияло оранжевое солнце. Мужчины замерли, не в силах идти вперед, стараясь прикрыть лица руками. Рядом громко смеялись, но никто, стоит отдать им должное, не торопил их и не отвешивал тычки.
Постепенно зрение возвращалось к воинам. Сын Эрнульфа прищурился и оценил обстановку. Как и следовало ожидать, его окружали аркалы. Люди деловито разгружали вещи, кто-то обнимался со своей семьей, а дети, коих здесь было на удивление много, с интересом глядели на него и показывали пальцами.
«Да уж, не похож я на наследника трона Скаймонда. Выгляжу, наверное, ничуть не лучше жалкого бродяги или разбойника, которого привезли на казнь».
Насмешки ребятишек хоть и задевали самолюбие Брудвара, но волновали его в самую последнюю очередь. Все его мысли занимал поиск ответа на вопрос: куда же он попал?
– Пошел! – приказали ему, толкнув в спину. Переглянувшись с Вьёрдом, выглядящим от побоев таким опухшим, будто его покусали осы, Брудвар подчинился.
По пути он смог хорошенько рассмотреть таинственное поселение. Оно раскинулось в просторной долине, отрезанной от остального мира неприступными горными хребтами. «Как же мы добрались сюда? Неужто и впрямь прошли сквозь скалы?» – не веря в это, Брудвар оглянулся и обомлел – позади виднелись крутые подошвы гор.
Длинные жилища из бревен и камня с низкой крышей не были защищены хоть какой-нибудь стеной. Очевидно, никто здесь и не думал о том, что на это место могут напасть, хотя домов было очень и очень много. Еще только сойдя с повозки, Брудвар заприметил среди них какое-то странное сооружение, издали напоминающее башню. Оказавшись ближе и увидев постройку, он не смог сдержать эмоций: «Пусть меня ударит молния! Вот это да!» – исполинская статуя Айтула, раскинувшего руки в стороны и устремившего взгляд в небо, поражала воображение. Скульпторы аркалов постарались на славу, сумев оживить камень и передать своему творению все черты фэрла. Позади же самой статуи раскинулся внушительный фундамент какого-то здания. Судя по его площади и количеству людей, корпевших над постройкой, оно обещало стать не менее величественным, чем изваяние Айтула.
«А его здесь по-настоящему любят. Эти люди выглядят такими счастливыми… Непохоже, чтобы Айтул правил, опираясь на страх перед своей силой. Похоже, аркалы на самом деле считают его своим освободителем. Интересно, куда он пропал? Не слышал и не видел его с того боя…»
Сына Эрнульфа привели в маленькую комнатушку, полностью лишенную мебели. Единственным предметом интерьера был высокий столб в углу, подпирающий крышу. Рядом с ним лежала солома и стояло деревянное ведерко. Когда конвоиры подошли к нему с ошейником, показная покорность Брудвара испарилась. В самом деле, не мог же наследник трона Скаймонда так просто позволить заковать себя, будто раба? Одного он боднул в челюсть, второго со всей дури пнул в промежность, а третьего подсек ловкой подножкой и наступил на кадык, сломав горло. На крики тут же прибежала орава обозленных воинов. Общими усилиями при активной помощи кулаков и дубинок им удалось посадить сына Эрнульфа на цепь. Валяясь в собственной крови, задыхаясь, он все же выдохнул:
– Где мой друг? Где Вьёрд? Дайте мне поговорить с фэрлом Айтулом!
Громко захлопнулась дверь, щелкнул железный засов. Ему никто не ответил.
Глава 6Пленник
Время вновь потянулось ужасающе медленно. Но помимо саднящих ран, Брудвара грызла свора тяжелейших мыслей. Раздумывая над словами Айтула о мести, он гадал, какая участь ждет его друга? Брудвар безуспешно старался выкинуть из головы образ освежеванного трупа, увиденного им в деревне. Думал он и о своей семье. Каково им будет узнать о его смерти? Особенно матери, совсем недавно потерявшей сразу мужа и старшего сына. Еще сын Эрнульфа страшно беспокоился о судьбе войска, которое шло следом за его дружиной. Хоть его и возглавлял опытнейший Фронсуд, но даже он ничего не смог бы сделать, угодив в смертельную ловушку Айтула. Брудвар начинал догадываться о причинах отсутствия фэрла, и это приводило его в настоящий ужас. И только во сне тягостные мысли на время оставляли его…
Беспокойный сон нарушил тихий скрип двери. Брудвар ожидал увидеть очередного грубого тюремщика, который напоил бы его и, возможно, угостил бы пинком. Каково же было удивление пленника, когда в комнату робко вошла девушка. Да еще какая! Густые огненно-рыжие волосы каскадом спускались на шею и двумя янтарными прядями ниспадали на груди, едва прикрывая их манящие овалы. На гладком девичьем лице под изящными дугами тонких бровей блестели карие глаза с пышными ресницами, подчеркнутые снизу тонкими татуировками в виде перевернутого полумесяца.
Сын Эрнульфа, не отрывая от нее изумленного взгляда, сел и расправил плечи, со всем достоинством, которое смог сохранить, смахнул с одежды солому. Неожиданно для себя он потупил взор и залился краской. Ведь, надо признать, таких красавиц он еще не встречал. Брудвар не сразу заметил, что девушка принесла бадью с водой и тряпки. Плотно сжимая губы и стараясь не смотреть на пленника, она присела возле него и начала полоскать холстину. Мужчина почуял ее запах. Медовый, свежий, с легким ароматом луговых трав, который хотелось вдыхать полной грудью…
Не говоря ни слова, сковав Брудвара своим очарованием, девушка вытащила из кармана платья нож. Поддев лезвием рубашку пленника, разрезала ее напополам, оставив воина с голым торсом. Он не сопротивлялся, но ему вдруг сильно захотелось пить. Совсем как в те далекие времена, когда он юнцом случайно подсмотрел, как в озере купалась юная незнакомка.
Девушка принялась тереть мокрой тряпкой его лицо, шею, плечи, грудь, живот, спину. В ней не было ни капли страха. Она все делала не спеша, однако для Брудвара это время превратилось в скакуна и пролетело незаметно. Закончив обтирать воина, рыжая красавица достала какой-то порошок и присыпала им раны. Брудвар чуть скривился, когда она коснулась ребер. Наложив повязки из чистой ткани, девушка отошла чуть в сторону, собираясь удалиться.
– Кто ты? Как тебя зовут? – прошептал, наконец, Брудвар.
Девушка не ответила, а он так и не смог понять, о чем же именно говорили ее бездонные глаза. Ему показалось, что она посмотрела на него с каким-то осуждением и даже вызовом, будто он должен знать. Но Брудвар был уверен, что, если бы он встречал ее раньше, точно запомнил бы, да и не нашлось бы человека, который, увидев ее, смог бы забыть.
Так и не раскрыв тайны своего имени, она собрала вещи и поспешно ушла. Какое-то время в комнате еще витал аромат меда и луговых трав. И эти запахи пробуждали светлые воспоминания о лете и… юности. Казалось, тогда он был выше, сильнее, быстрее и, вне всяких сомнений, куда безрассуднее. Это было то беззаботное время, когда он, лазая по деревьям, мог запросто представить себя опытным солбьергом, тем, кто оседлал волны, поднялся на мачту собственного корабля и плывет к неведомым берегам. То была пора, когда кулачный бой с другими мальчишками представлялся вопросом жизни и смерти, а выходя из него победителем Брудвар ощущал себя так, будто стал вождем всего мира. Воин с легкой грустью понял, что с годами стал мечтать намного реже. Однако незнакомка оживила в его груди и еще одно воспоминание, а точнее – чувство. Оно было известно мужчинам всех возрастов и характеров. Брудвар впервые испытал его, когда ему было одиннадцать. В тот день он выиграл поединок на деревянных мечах, одолев настоящего дикаря из племени ульфскроггеров. Парень был настоящим задирой и никогда не упускал возможности побить слабых. Превосходя других детей ростом, шириной плеч, по-садистски жестокий, он был настоящей напастью для ребятишек Скаймонда. Однако в тот день Брудвар уложил его на лопатки, попутно выбив пару зубов и сломав ребро, после чего тот начал обходить сына Эрнульфа и его компанию стороной.