«Так вот он какой – город Лестергард. Не зря о нем так много говорят». – Брудвар припомнил рассказы странников и купцов. Картина произвела на него глубокое впечатление. Но чем дольше он любовался холстом, тем сильнее ощущал, что упускает нечто важное. Пейзаж словно пробудил его самые смелые мечты и оживил былые стремления. Какая-то мысль витала совсем рядом, разгоняя тучи постоянных забот. Однако, приблизившись к ней, послушав свое сердце и голос разума, он одернул себя, испугавшись полета разыгравшейся фантазии.
– Гриаций Борчелли, «Утро в столице», – переминаясь с ноги на ногу, пояснил Реймос. – Тысяча сто тридцать восьмой год, между прочим.
– Талантливый был художник, – отрешенно сказал Брудвар.
– Что ты! Просто лучший в свое время, да и доныне, я считаю, – с гордостью произнес Реймос, намекая на то, каких трудов для него стоило раздобыть картину.
– Постой, какой ты сказал год? – удивился Брудвар. Если память ему не изменяла, то на Севере шел три тысячи сто пятьдесят второй год.
– Тысяча сто тридцать восьмой. Не веришь? Глянь, там в углу дата написана…
– А все, разобрался. Забыл, что вы года по-другому считаете. – В Империи летоисчисление велось со дня пришествия местного божества – Даргэна-Просветителя. – Ты мне скажи лучше, сколько лет назад она была написана?
– Чуть больше ста.
– Впечатляет. – Брудвар не мог оторвать от картины взгляда. – А ты… Ты же бывал в Лестергарде?
– Конечно, – ответил торговец и сразу поспешил добавить, услышав в голосе вождя легкую зависть: – Но знал бы ты, какие грязные люди прячутся за этими красивыми стенами и как воняют нижние ярусы… Я бы обходил этот город стороной, но дела не бросишь.
– А я был бы не прочь пройтись по его улицам.
– Не удивлюсь, если на старости лет ты уступишь трон сыну, наденешь неприметный плащ и попросишь меня взять тебя с собой, – самонадеянно заявил торговец.
Раньше Брудвар посмеялся бы над таким предложением да отвесил бы Реймосу дружеского подзатыльника, дав понять, что подобный план оскорбителен для вождя Севера. Но сейчас, живо представив себя за вратами города, ответил излюбленной фразой:
– Возможно.
Да, мысленно Брудвар увидел себя за стенами Лестергарда, вот только одет был не в одежды простолюдина. И стоял он там далеко не один. Реймос заметил, что в сапфировых глазах вождя промелькнул хищный огонек, и ему вдруг расхотелось острить.
– Что ж, ты, как и всегда, умеешь удивить. И заслужил самый теплый прием. Пойдем, не будем терять времени, я еще должен проследить за тем, чтобы мои предыдущие гости не воткнули ножи друг другу в глотки.
– Так в этом и заключается суть правления вождей Севера? – не сдержался Реймос.
– Да, в этом. И во многом другом, – прищурился вождь, вновь посмотрев на творение Гриация Борчелли.
К удовольствию вождя, Реймос отметил особый уют его покоев, то ли в шутку, то ли всерьез похвалив за отсутствие зубастых чучел волков или иных северных хищников, вместо обилия которых он обнаружил лишь ветвистые рога оленя у стены над камином. Его особенно впечатлила широкая кровать с покрывалом из меха рысей, у изголовья которой висел старинный щит. В свойственной для него манере, а стало быть, при их полном отсутствии в кругу близких людей, торговец выразил уверенность, что на этом ложе Брудвар благословил своим семенем далеко не одну девицу.
Слуги быстро развели огонь, накрыли небольшой, но богатый стол, а затем так же спешно удалились, оставив Брудвара и Реймоса наедине с треском огня и фруктовым вином, которое торговец привез для вождя. Как и всякие друзья, давно не видавшие друг друга и отдавшие себя во власть хмеля, они принялись вспоминать прошлое.
– Да уж, никогда бы не подумал, что буду произносить тосты грозному вождю Севера и распивать вино в его спальне, – задумчиво сказал Реймос, вольготно развалившись в удобном кресле.
– Особенно когда валялся в луже собственной крови недалеко от ее окна, верно? – Брудвар ударил собеседника в плечо.
– Ой, не начинай! Да кто же знал, что местных торгашей так сильно не устроит моя цена на воск! Нет чтобы поговорить по-людски, так те бородачи как с цепи сорвались!
– Насколько я помню, ты выставил цену на треть больше и старательно делал вид, что не понимаешь нашего языка. Так мне потом говорили. Довольно смело для выскочки из Империи, – поднял кубок Брудвар.
– Может быть, – пожал плечами Реймос. – В любом случае мне повезло, что ты оказался рядом.
– Ха, не то слово! – Вождь освежил в памяти события восьмилетней давности.
Пути Реймоса и Брудвара пересеклись на торговой площади Скаймонда. Отец Брудвара, надо отдать ему должное, всегда поощрял торговые отношения между Севером и остальным миром, а потому ворота и порт столицы всегда были открыты для торговцев со всего света. Купцов запрещалось грабить или притеснять под страхом смерти даже во времена военных действий. Однако находились люди, которых этот указ не останавливал. В тот год Брудвар как раз вернулся из очередного плавания. Прогуливаясь по площади, он увидел, как толпа избивала какого-то смуглого парня и громила его палатку. Сын вождя вступился за бедолагу и быстро навел порядок, призвав к ответу виновных.
– Но не обольщайся, – сказал Брудвар. – Я спас тебя не из чувства жалости, а потому, что хотел преподать урок тем северянам: никто не был вправе поступать вопреки слову моего отца.
– Спасибо, я всегда знал, что у тебя доброе сердце, – с притворным укором посмотрел на него Реймос. – Как бы то ни было, с тех пор у меня подобных проблем не возникало.
– Но, кажется, ты и воском-то перестал торговать.
– Нашелся товар получше, – хмыкнул тот.
– Кстати, насчет товара. – Вождь громко рыгнул. – Я не верю, что такой шустрый торгаш, как ты, приплыл в такую даль только ради меня одного. Наверняка задумал вновь обдурить кой-кого и получить солидный куш?
– Ну, тут ты, конечно, прав, – На один миг Реймос сделал виноватое лицо. – Я провернул очень хорошую сделку на юге, и теперь мой трюм забит шелками. А шелк всегда в цене на Севере… – и Реймос принялся с упоением рассказывать об особенностях ценообразования в разных уголках мира. Говорить про это он мог часами.
Вождь кивал, делая вид, что все понимает. На самом же деле он вновь представил себя на улицах Лестергарда. В его мыслях город уже не принадлежал Империи, и это уже не казалось столь несбыточным. В конце концов, часто ли он терпел поражения? Конечно нет. Но осмелится ли он на подобное? Этого ли он на самом деле хочет? Вот в чем был главный вопрос.
– …Так что задержусь здесь недельку-другую, пока все не распродам, – закончил Реймос.
– Ага, понял, – рассеянно сказал Брудвар, нехотя возвращаясь в настоящее и вспоминая, что они обсуждали ранее. Вождь впился зубами в сочную баранью ногу, прожевал и вытер подбородок тыльной стороной ладони. – Да уж, а помнишь нашу вторую встречу? Никогда не подумал бы, что судьба нас сведет снова.
– А тем более, что выручит тебя тот самый «выскочка с берегов Империи». Подумать только! Явился в Пиратскую Бухту, чтобы сбыть награбленное! Думал, тебя никто не узнает? Да за тебя живого до сих пор обещают чуть ли не корону Императора!
– Я принял меры предосторожности. В конце концов, много ли вообще людей в Империи знают мое лицо?
Реймос посмотрел на шрам Брудвара.
– Учитывая, что большинство из тех, кто мог тебя опознать, мертвы, едва ли. Но знаешь ли, твой прекрасный и мужественный лик довольно сильно выделяется в толпе.
– Ладно, соглашусь, то был не самый мудрый из моих поступков, – признался вождь. – Что поделать, молодость, она такая. Знаешь, мне и сейчас-то непросто принимать решения лишь головой. – От прилива новых воспоминаний сердце заколотилось так, словно он переживал тот день заново.
Ведомый жаждой новых приключений, Брудвар вместе с ближайшими соратниками тайно проник в один из портовых городов Пиратской Бухты. Там собирался весь сброд и головорезы со всех концов Империи, которые предпочли бы напиться морской воды в пустыне Эль-Хары, чем подчиниться каким-либо законам. До определенного времени дела шли хорошо, пока все не испортил Вьёрд. Он поймал за руку воришку да так лупанул того своей ручищей, что прибил одним махом. К несчастью, воришка оказался сыном известного контрабандиста, который поднял на уши весь город и назначил серьезную награду за головы чужаков. Тут-то Брудвар вновь и повстречал Реймоса, который без лишних слов отвел их в убежище, переодел и помог скрыться.
Этот случай заставил будущего вождя посмотреть на торговца совсем иными глазами. Брудвар даже звал его в свою дружину, но Реймос всякий раз отвечал отказом. Зато молодой авантюрист снабдил его поддельными грамотами и открыл дорогу в гавань той самой Тирокки, города, который так полюбился и Брудвару, и его соратникам.
– Кстати, а где сейчас пропадают увалень Вьёрд и Одноглазый умник? А красотка Грайдис? Молодой Волк? Только не говори, что они обзавелись усадьбами и возделывают поля.
– Если бы, – с печалью ответил вождь. – Много изменилось за последние годы.
– Расскажешь, что именно?
Брудвар сделал долгий глоток из кубка, после чего вкратце поведал обо всем, что приключилось с ним с того момента, как он узнал о гибели отца. Выслушав рассказ, Реймос заметно погрустнел и стал усиленно пить.
После того как друзья помянули павших, Брудвар задумчиво произнес:
– Мудрецы сказали мне, что Айтул пробудил древние силы и духов Эргунсвальда. Это оказалось правдой. А изменилось ли что-нибудь в Империи за два последних года?
– Сложно сказать. Хотя… В общем, есть в Империи один орден – орденом Алой Длани зовется. Он занимается всякими колдунами, ересями и следит за тем, чтобы люди помнили о заветах Даргэна. Так вот, в последние годы его братья как-то слишком уж засуетились. Я лично ничего такого не видел, но поговаривают, что уж больно часто они стали устраивать облавы, ловя неизвестно кого. Идет молва, будто в Корвудстоне снова жгут костры, а темницы переполнены… Честно, я не могу сказать точно, что там и как. Этих суровых ребят все обходят стороной, да и я не горю желанием с ними связываться.