Вождь пригласил фэрлов войти в палатку. За ним тенью проследовали Гутлайф и Хагун, что явно пришлось не по нраву главе дрогмардцев.
Когда все заняли свои места, вождь рассказал, как он понимает ситуацию, описав события, которые должны быть известны обеим сторонам. Бордс начал возражать почти сразу. Голосом тяжелым, как наковальня, он брякнул:
– Дрогмардцы считают иначе, – и бросил свирепый взгляд в сторону ройсов. – Те, кого прогнали из Зеленого Брода, говорят лишь о драке. Они сказали, что зачинщиком в ней сразу признали сына моего брата. Ройсы пленили его без всякого суда. А потом и вовсе устроили погромы, оскорбив мой род и годы благотворного мира. Видимо, фэрл Эльстира забыла, что войны начинались и по гораздо менее весомым поводам. Клянусь Отцом Гор и своими Предками: если бы не твое слово, то я бы забрал племянника силой.
«Ах вот оно как. Ну если дрогмардец клянется горами, значит, будет стоять на своем до последнего. Решил, значит, вообще все отрицать. Не видел, не знаю… Не очень-то хитро».
– Наглая ложь! – вскипела Эльстира. – Весь город знает, что учинил твой племянник!
Бордс расплылся в улыбке. Такой, от которой крысы превращаются в мышей.
– А сама ты была там, Эльстира? Видела все своими глазами?
На короткий миг Брудвар засомневался: вдруг женщина водила его за нос? Да, он слышал рассказы выживших, наблюдал, как содрогаются их тела от воспоминаний. Но под страхом смерти люди могут сказать что угодно. Могут даже соврать Благословленному Предками, если припугнуть их четвертованием. Но стала бы Эльстира лгать ему? Как хорошо он вообще знает фэрлов? Неужели соперничество с Бордсом могло ослабить ее чувство самосохранения? «Нет, она не посмела бы. Такой риск был бы ничем не оправдан. К тому же у нас есть пленник. Самое время поговорить о нем и показать его фэрлу».
– У меня нет причин не доверять своим людям, – сквозь зубы ответила Эльстира.
– А у меня – своим.
– В Зеленом Броде находились не только ройсы и дрогмардцы. Если ты не веришь моему слову, можем опросить других очевидцев.
– Я так не говорил. Просто тебя там не было, Эльстира. Иначе я бы и не сомневался в преступлениях, которые приписывают моему племяннику. Но можешь ли ты объяснить, почему слово истинного дрогмардца менее ценно, чем слово ройса, аркала, скордвежца или человека из других племен?
«Потому что простые люди из любого свальда всегда скажут то, о чем попросит их фэрл».
– О, я не говорила, что так думаю. Но есть разные способы выяснить правду, коль она ускользает от тебя. – Озорной блеск промелькнул в глазах Эльстиры. В ее голове явно родилась какая-то мысль. – Тот, кому нечего скрывать, даст клятву перед вождем и выпьет отвар «Чистых помыслов».
«Дельное предложение. Он и немого заставит говорить, – подумал Брудвар. – Но только времени для этого нет». Чтобы изготовить сложнейший настой из редких грибов и растений, понадобился бы не один день.
Бордс принялся гладить толстую косу на бороде. Этот вариант не мог его устроить, но, судя по всему, отступать фэрл и не собирался.
– Если на то будет воля Благословленного Предками, то я согласен. Но потребуется определенный срок, чтобы найти людей, которых ройсы изгнали из города.
Эльстира прыснула:
– Я не удивлюсь, если за это время они исчезнут на просторах твоего свальда.
– Хватит, – вмешался Брудвар. Вождь надеялся, что фэрлы окажутся умнее и прекратят споры. – Я собрал вас здесь не для того, что слушать ваши взаимные обвинения. Над Севером сгущаются тучи, понимаете вы это или нет? Фэрл Бордс, а моим словам ты веришь? Или мне тоже следует испить отвар правды?
– Верю, – сквозь зубы ответил фэрл.
– Тогда послушай внимательно, о чем я расскажу. Я видел твоего племянника и могу подтвердить, что он уже не тот человек, которым ты его знал.
И Брудвар поведал о том, что произошло после его приезда.
Фэрл хмурился, задумчиво перебирал кольца на бороде, а после того, как Брудвар сообщил о намерении сжечь тело родственника, задал всего один вопрос:
– Это твое окончательное решение, вождь?
– Да. И обсуждению не подлежит. – Пожалуй, проще было подпереть руками свод чертога, чем выдержать ядовитый и пристальный взгляд фэрла. Но Брудвар справился, встретив его с непроницаемым лицом. – Как я говорил, других способов избавиться от угрозы пока нет. – Вождь припоминал, что и шаманы Избранной Тысячи оказались не в силах изгнать духа.
– Раз на то твоя воля, – угрюмо процедил тот. – Со мной прибыл мой брат. Ты позволишь отцу попрощаться с сыном?
– Конечно.
Фэрл кивнул, смирившись. Брудвар возблагодарил Предков. Самая напряженная часть переговоров прошла легче, чем он предполагал. Настало самое время озвучить свое решение, не дожидаясь вопросов фэрлов.
– Недавние события чуть не разрушили десятилетия мира между вашими славными племенами. Но, к моему прискорбию, такие случаи могут повториться. Чтобы избежать подобных ссор, я установлю правила, которые будут соблюдать все свальды без исключений.
Итак, главам поселений надлежит выяснить, каким образом дух овладел телом. Если тому виной послужил интерес человека, значит, он ответит за это своей головой. Племя, из которого тот происходит родом, также будет обязано возместить весь ущерб, согласно обычаям Эргунсвальда. Ежели изгнать духа станет невозможным, то тело необходимо сжечь. В этом случае держать ответ за преступления никто не будет.
Эльстира изменилась в лице: судя по всему, она до последнего надеялась на компенсацию со стороны дрогмардцев. Бордс выглядел довольным. На первый взгляд. У него оставались претензии к Эльстире, о которых он не преминул напомнить вождю.
– Что касается твоих требований, фэрл Бордс, то я нахожу их справедливыми. Пострадали невинные. Хэрдинг Зеленого Брода должен был удержать порядок в городе и не допустить погромов. Однако он проявил слабость. По этой причине дрогмардцы могут требовать того, чего лишились. И сверх того – треть к утраченному, – ответил ему Брудвар.
– Только треть? – попытался торговаться Бордс.
– Только треть, – отрезал вождь.
– Но, вождь, – попыталась возразить фэрл ройсов. – Мы впервые столкнулись с подобным, погибло много хороших людей, и гнев жителей застал хэрдинга врасплох.
– Я не могу согласиться с тобой, фэрл Эльстира. Если хэрдинг не держит в узде своих людей, то тебе лучше сменить его. Мое решение окончательное. – Хотел бы он сказать иначе, но фэрл не оставила ему выбора. На глазах у Бордса он просто не мог проявить мягкость.
Брудвар заставил фэрлов пожать друг другу руки, после чего все вышли из палатки.
Сумерки опустились в низины, предвещая наступление скорой ночи. На небосводе зажглись первые звезды. Овраг осветили пляшущие огни факелов.
Люди Бордса, Эльстиры, вождь с детьми и почти все воины Избранной Тысячи собрались вокруг пленника. Шаманы были наготове. Каждый из них шептал слова Силы, а на земле предусмотрительно начертили сдерживающие руны.
Фэрл дрогмардцев осмотрел тело своего племянника первым. Мужчина проверил пульс, внимательно изучил рану на груди и трижды пощупал мышцы. Вернулся побледневший – несомненно, увиденному своими глазами он поверил больше, нежели словам вождя.
Отцом пленника оказался тот самый дрогмардец с лысиной. Он долго стоял напротив тела, мотая головой, словно отрицая происходящее, не понимая, почему его сын связан цепями и через несколько минут, здесь, в глуши, вдали от дома должен отправиться на костер. На лице мужчины застыла гримаса боли, а в глазах – какое-то упрямство. Но вот он закончил прощаться и поцеловал сына в лоб. Когда дрогмардец шагнул назад, пленник дернулся. Кто-то из ройсов вскрикнул и выхватил из ножен клинок.
«Ах, поглоти меня Бездна, вот же засада», – мрачно оценил ситуацию Брудвар. Он думал, что все обойдется. Вождь стиснул зубы: запястья словно обожгло крапивой, а татуировки стали ярче солнца. Он приготовился к худшему. Дух, наконец, решил показать себя.
Вайлунд поднял голову, посмотрел на ошарашенного мужчину и ослабевшим голосом произнес:
– Папа? Папа! Где я?! Что происходит? Почему я не могу пошевелиться?
– Сын?! Сынок! Я знал, я чувствовал, что ты жив! – кинулся к нему отец.
По щекам пленника потекли слезы, тон стал протяжным, надрывным:
– Папа, кто все эти люди?! Освободи меня, я не хочу умирать! Дядя Бордс! – тот заметил фэрла. – Скажите им, скажите, чтобы меня отпустили! Я ни в чем не виноват! Ни в чем! Прошу вас, я не хочу умира-а-ать! – плач превратился в истерику, от которой Бордс пришел в настоящее бешенство.
В одно мгновение фэрл и его люди оказались у пленника и заслонили того своими спинами.
– Вождь Брудвар! – взревел Бордс. Могучая гора превратилась в вулкан. – Ты соврал мне! Как и эта лживая баба!
– Закрой свой поганый рот, пока зубы целы, – прорычал Ледяной Кулак еще раньше, чем вождь собрался для ответа. За что Брудвар ценил его, так это за то, что для главы Избранной Тысячи не имело значения, кто именно оскорбляет правителя Севера. Он был готов растерзать без лишних раздумий любого.
– Подожди, – Брудвар остановил Фронсуда и вышел вперед. Сказал нарочито громко, чтобы услышал каждый: – Фэрл Бордс, одумайся, пока не поздно. Я забуду твои слова и приму извинения, если ты не станешь делать глупостей и успокоишься. Возможно.
Казалось, фэрл начал осознавать, что вспылил зря. В его глазах мелькнула растерянность. Однако существо позади него издало очередной крик, от которого чуть не полопались нервы.
– Дядя!!! Не верь им, ты же видишь, они лгали про мою смерть! Я все вспомнил! Все вспомнил! Освободи, освободи меня, я хочу жить!
– Ты клялся, что мой родич мертв, но это оказалось неправдой, – насупился Бордс. – Не знаю, каким зельем иль отравой опоили моего племянника, но в его теле живет лишь один дух – дух Отца Гор, который и спас его от смерти в нужный час.
– Ты сам видел рану, осматривал тело…
– Снимите цепи! Пожалуйста, я не хочу умирать! – одержимый извивался, корчился и всеми силами пытался выпутаться из оков. Шаманы запели усерднее. Воины Избранный Тысячи сузили кольцо.