Большую часть флота составляли триста узких и длинных кораблей с высоко поднятой кормой и носом. Быстроходные, изящные и надежные, проверенные временем суда отличала друг от друга одна деталь: каждое племя украшало нос корабля резной головой тотемного животного или особо чтимого духа. Так повелось еще с незапамятных времен, до наступления Ночи двух лун. В сторону берега скалились деревянные пасти волков и медведей, беззвучно кричали соколы, а пустые глазницы идолов также не сулили врагам ничего хорошего.
Пятьдесят кораблей, бывшие длиннее и шире обычного, принадлежали Избранной Тысяче. На прямоугольных шерстяных парусах был вышит герб объединенного Севера: два скрещенных топора и ель между ними. Каждое судно имело на корме деревянную надстройку с платформой для лучников, а также бронзовый пояс вдоль борта, который оканчивался стальным тараном и увеличивал крепость корабля.
Настоящим украшением флотилии являлись два десятка флагманских кораблей. Вышитые золотом алые и пурпурные паруса, золоченые мачты и флюгера с летящими птицами подчеркивали особое положение их владельцев. Они принадлежали фэрлам, их приближенным, а также опытнейшим солбъёргам, командующим частями армады. Одним из них владел и сам Благословленный Предками, решивший перед атакой сесть на судно Фронсуда.
Наконец, позади боевых судов, буксируемые силами дюжин кораблей и несчетного количества рабов-гребцов, медленно, но неотвратимо рассекали волны шесть гигантских барж, неся на своих палубах смерть Бранбурга.
Судно, на котором плыл Брудвар, поравнялось с одним из кораблей ульфскроггеров. К носу корабля был приделан мрачный, напоминающий человеческий лик, образ хозяина их чащоб. Глядя через левый борт, вождь наблюдал за подготовкой к бою вулгримов – особых воинов, для которых эта битва станет последней. Шаманы, чьи лица скрывали черные деревянные маски, ходили меж рядов мускулистых воинов и окропляли тех кровью жертвенных животных, распевая древние заклинания и заливая в рот воинам какие-то зелья. Эти мужчины, застывшие в трансе, не носили тяжелых доспехов, могло показаться, что их и не было вовсе. Оголенные торсы опоясывали широкие пояса с медными бляхами у животов, руки и ноги прикрывали легкие накладки из шерсти и кожи, плечи некоторых укрывали шкуры животных. Остальные члены команды, за исключением гребцов, обматывали вокруг предплечий воинов цепи. На конце каждой из них висел топор, целиком выкованный из металла. Каждый вулгрим крепко сжимал в руках сразу два топора. Уронить оружие до собственной смерти считалось позором. У них не было пути назад. Воины отправятся в самое пекло и станут острием атаки, по кровавому следу которой в Бранбург вторгнутся основные силы Эргунсвальда.
Подобные отряды формировало каждое племя, но входили в него исключительно добровольцы. Нередко туда брали и стариков, желающих уйти достойно: слова шаманов и дурманящий отвар пробуждали в них бычью силу и бесконтрольную ярость, позволявшую биться, не замечая боли и ран. Умереть как вулгрим считалось на Севере почетным.
Когда подготовка была окончена, воины удалялись в трюм: дожидаться своего часа.
Вдруг тревожным эхом прогудел рог. Вражеские дозорные заприметили армаду Севера прежде, чем Брудвар смог разглядеть землю. Вдалеке зажегся яркий огонек. Потом второй, третий, четвертый… Лысое побережье осветила горящая цепь, звенья которой, будто бы спускаясь с каких-то холмов, стали расходиться в противоположные стороны.
Весла чаще забили о воду – гребцы заработали с удвоенной силой. Весь флот, словно единый слаженный механизм, увеличил скорость, приближаясь к берегу.
Через несколько минут холмы превратились в каменные горы, которыми оказались толстые, грубые, монструозные бастионы Бранбурга, построенные в форме прямоугольных щитов с барельефами гербов на стенах. На их вершинах виднелись какие-то орудия. Сама крепость оказалась растянута на несколько миль и воистину поражала своими размерами.
Вождь кивнул Фронсуду и отдал приказ к началу штурма.
Бум. Бум. БУМ…
На судах забили древние барабаны шаманов. Ритмично, громко, угрожающе. Пламенные речи были сказаны, пришло время для мрачной музыки, от которой боевой дух северян распалялся, а сердца наполняла решимость и смелость.
– Суши весла! – рявкнул Ледяной Кулак, вторя крикам других солбъёргов.
Флотилия замедлила ход и остановилась на безопасном расстоянии от стен крепости, вне досягаемости вражеских лучников.
Вождь поборол желание броситься к корме и посмотреть на то, как камнеметы приведут в действие. Он ждал недолго.
Сквозь громыханье барабанов и шум волн донесся протяжный и надрывный скрип. Затем корабль качнуло так, что Брудвару пришлось вцепиться в борт. Ну а потом Брудвар увидел завораживающее зрелище: на фоне белого, слепящего взор неба полетел черный, как ворон, круглый снаряд. Ядро, размером чуть ли не с половину малого корабля, со всей силы врезалось в одну из выпирающих башен, разметав каменную кладку и обрушив ее.
Море закипело от восторженных и кровожадных криков северян, впервые увидевших подобную разрушительную мощь. Никакие речи не смогли бы убедить их в успехе атаки лучше, чем собственные глаза.
Последующие одиннадцать выстрелов создали пролом в западной стене крепости, чем несказанно обрадовали армию вторжения. Но вождь медлил, не давая команды к высадке. Камнеметы должны были проделать по меньшей мере три бреши в обороне Бранбурга, чтобы войско Эргунсвальда смогло рассредоточить силы и атаковать крепость сразу в нескольких местах. Орудия перезаряжались долго, но северяне имели достаточно времени. Имперские войска были заняты отражением атак на две другие цитадели и находились слишком далеко, чтобы успеть на выручку.
Наконец, орудийные расчеты произвели новые выстрелы. На сей раз не такие удачные: поднявшиеся волны мешали взять точный прицел. Часть из них не достигла крепости, с неимоверными брызгами упав ближе к берегу, несколько ядер пролетели выше зубчатых стен, наверняка расплющив парочку строений и людей за ними. Два снаряда попали в цель, но на большом расстоянии друг от друга. Камень кладки выдержал удар.
– Якорь мне в глотку! А это еще что такое?! – Брудвар увидел, как побледнел бесстрашный Фронсуд.
Сердце вождя ушло в пятки. Небо разрезали огненные росчерки: пять горящих комет, неумолимо приближаясь, оставляя за собой свистящий вихрь жара, летели прямо на флот северян. Защитники сделали свой ход.
Радостные возгласы сменились криками паники. На глазах у вождя от прямого попадания снаряда один из кораблей Избранной Тысячи с жалобным треском разлетелся в щепки, потопив два оказавшихся рядом судна и вызвав тучу брызг, долетевших до лица Брудвара. Вождь инстинктивно ринулся к мачте, увернулся от какого-то обломка и осознал, что был на волосок от смерти.
Громовой грохот позади и какофония звуков, напоминающих треск ломающегося дерева и визг свиньи, заставили вождя обернуться и посмотреть на источник шума.
Одна из барж горела и стремительно шла ко дну. Завалившись на бок, она тонула, увлекая за собой один из кораблей-буксиров, чья команда не успела обрубить канаты. Камнеметы накренились и, со скрипом оторвавшись от платформ, покатились по палубе, давя людей. Многие из них, пылая, прыгали за борт, отчаянно пытаясь спасти свои жизни.
Плавучие камнеметы северян дали третий залп. На сей раз гораздо более удачный, чем предыдущий. Три бастиона, на вершинах которых перезаряжали свои орудия защитники крепости, были начисто снесены. Стена между двумя из них начала трескаться, а затем лавиной рухнула вниз, обнажая внутренности Бранбурга.
И вновь со стороны крепости полетели огненные снаряды, отправляя ко дну корабли вождя и калеча воинов. Башен было много, не стоило и надеяться, что камнеметы смогут поразить их все. К тому же стало видно, что за стенами высились дополнительные вышки с катапультами, шансов поразить которые почти не было. Перевес в дальнобойной мощи явно на стороне защитников, а неповоротливые баржи являлись отличной мишенью.
Вождь лихорадочно думал, как ему поступить: придерживаться плана, дождавшись, когда в крепости откроется третья брешь, или поплыть в атаку прямо сейчас? Каждая минута промедления дорого обходилась его армии. В этой ситуации, как ему показалось, он принял единственно верное решение.
– Труби сигнал! – вождь нашел Фронсуда взглядом. – Плывем к берегу!
Ледяной Кулак не стал спорить. Это означало, что он придерживался точно такого же мнения.
Протяжный громкий звук возвестил о начале атаки. Со всех сторон послышалось ритмичное «Ху», когда гребцы слаженно выдыхали, ловко орудуя веслами. Флот Севера оживился и взял курс на Бранбург.
Внимание Брудвара привлек слабый крик за бортом.
– На помощь!
В мутной, вспененной пучине он увидел чью-то руку. И ногу. И голову. Длинные волосы, качаясь на волнах, облепили ее, словно морская тина. Только потом вождь заметил человека. Но тот хотя бы был цел. Вцепившись в обломок доски, с обожженным лицом, он из последних сил держался за деревянный остров, моля о спасении.
Вождь побежал к корме, взяв по пути трос.
– Смотри на меня! На меня смотри! – замахал тому Брудвар, пытаясь перекричать стихию и грохот войны. Поравнявшись с бедолагой, он бросил ему веревку. Мужчина сумел поймать канат и вцепился в него мертвой хваткой. На выручку подбежали Вьёрд и несколько воинов, вместе они без труда вытащили человека.
– Спасибо, спасибо, – отхаркивая воду, стоя на четвереньках, судорожно благодарил спасенный.
Вождь похлопал его по спине, но ничего не сказал. Каждый человек на Севере уже давно стал частью его дружины. А вождь, если у него была возможность, всегда старался заботиться о своих людях.
– Стрелы! Стрелы! – раздались тревожные крики. – Щиты на изготовку!
Флотилия уже подплывала к берегу, чем тут же воспользовались вражеские лучники, высыпавшие на стены, как тля на яблоню. На Бранбурге зажглась янтарная корона из сотен маленьк