Вне всякого сомнения факт того, что звучание единственного слова «Му» в подобном состоянии интенсивной концентрации производит почти такой же эффект, как и произнесение мантры. Но особая семантика слова «My!» (ничто) также вносит огромный вклад в появление у ученика специфического психологического состояния, в котором субъект и объект сливаются в абсолютное единство чистого знания. Для ученика, который может быть затронут объективизацией «My!», ставя его как бы перед собой как что-либо для созерцания, рано или поздно возникает понятие того, что сама семантическая структура «My!» представляется невозможной для осознания ее в качестве объекта и что это может быть осознано лишь его (ученика) революционизированием собственного сознания при помощи открытия, в котором «My!» актуализирование в его метафизической реальности, в его «данности» как ничто в смысле абсолютно недифференцированной полноте Бытия. Только тогда ученик осознает, что его более нет там, что там нет ни его «Я», ни его «не-Я», но только «My!» – единое «My!» без всякого намека на дуальность.
Коан «My» заставляет учителя сбить с ног ученика, который, поднявшись, в свою очередь дает учителю пощечину. Здесь в конечной, секундной схватке личности отсутствуют. Это важнейшее, что должно быть правильно понято в учении дзэн.
Таков в широком смысле инструментальный аспект коана. Даже при столь коротком рассмотрении становится ясно, каким разным может быть один и тот же коан при подходе к нему с точки зрения двух различных измерений. В первом измерении «My!» метафизично, актуализация его находится в самой дзэнской метафизике. Во втором измерении, наоборот, «My!» – метод, нечто, при помощи которого ученик подчиняется определенной дисциплине раскрытого: того, что мы ранее определили как «глубокий уровень» его сознания. Но все это в одно и то же время проливает свет на близкую связь, соединяющую эти два измерения коана одно с другим. И только на очень «глубоком уровне» сознания, которое, таким образом, становится раскрытым методологическим использованием «My!», это «My!» актуализируется здесь и сейчас.
Итак, нами предпринята попытка представить медитативную технику дзэн так, как она была исторически развита сектами Сото и Риндзаи. Принципиальной задачей тут стало дальнейшее освещение факта того, что дзадзэн или сидение в медитации является в дзэне вовсе не техникой, опустошающей сознание в смысле доведения его до полной ментальной бессодержательности, но, напротив, что оно включает активацию наиболее интенсивной и сконцентрированной работы сознания на определенном его уровне, где субъект и объект уже не дифференцируются друг от друга, и, наконец, что подобного рода работа сознания заслуживает определения как очень специфический тип мышления. Наиболее очевидно в использовании метода коана в школе Риндзаи (хотя и метод «чистого дзадзэна» школы Сото также заслуживает внимания), что тот образ «глубинного думания», описанный выше, срабатывает безукоризненно и может применяться каждым, желающим посвятить себя выработке силы уравновешенного сознания, которое и является медитативным состоянием его.
В качестве иллюстративного материала к главе «Коан» нам хотелось бы привести не только коаны как таковые, но и различные высказывания, ситуации, истории – все то, что способствует прочувствованию мира за пределами привычной логики. Более того, попробуйте их воспринимать как бы со стороны, без предубеждения – как мы смотрим на цветок, не задумываясь о его строении, наслаждаемся рассветом, убегаем от грозы и т.д. Попробуйте почувствовать «хорошо или плохо» без причинно-следственной цепочки, как вам подсказывает подсознание или что-то еще, более глубоко упрятанное в вашем Я.
1.
Будда сказал:
«Я считаю королей и правителей пылинками праха. Я смотрю на сокровища, золото и жемчуг, как на кирпич и гальку. Я смотрю на лучшие шелковые одежды, как на рваные лохмотья. Я вижу мириады миров Вселенной, как маленькие зернышки, а самое большое озеро в Индии, как капельку масла на моей ноге.
Я понимаю, что учение о мире – это иллюзия фокусников.
Я различаю высшее понятие освобождения, как золотую ткань во сне, и смотрю на святую дорогу среди освещенных дорог, как на цветы перед глазами. Я вижу медитацию, как опору горы, нирвану, – как ночное сновидение среди дня.
Я смотрю на суждения о верном и неверном, как на коварный танец дракона, а на зарождение и гибель убеждений, как на следы, оставляемые четырьмя временами года».
2.
Японский мастер Нан-ин принимал у себя профессора философии. Подавая чай, Нан-ин наполнил чашку своего гостя и продолжал в нее лить. Наблюдая за тем, как чай переливается через край, профессор, не выдержав, крикнул: «Остановитесь! Чашка уже полна. Больше в нее не войдет». Нан-ин ответил: «Как эта чашка, вы полны собственными мнениями и умозрениями. Как я могу показать вам, что такое дзэн, если перед этим вы не опорожните свою чашку».
3.
Ученик Доко пришел к мастеру и спросил: «В каком состоянии ума я должен искать истину?» Мастер ответил: «Ума не существует, поэтому ты не можешь привести его в какое-либо состояние. Истины нет, поэтому ты не можешь ее искать». Доко спросил: «Если ни ума, ни истины нет, то зачем тогда у тебя каждый день собираются ученики?» Мастер посмотрел вокруг и сказал: «Я никого не вижу». «Тогда кого же вы учите?» – спросил Доко. «У меня нет языка, как же я могу учить?» – ответил мастер. Доко сказал уныло: «Не улавливаю смысла, не понимаю». Мастер ответил: «Я и сам не понимаю».
4.
Ф. Ницше написал такое стихотворение:
Книга?
Нет: что толку в книгах!
В кладбищах ушедших мигов!
Только прошлое их сводня.
Счастье здесь.
То бишь сегодня.
5.
Дзесю начал изучать дзэн в 60-летнем возрасте и учился до 80-ти лет, когда он реализовал дзэн. Он учил с 80-ти до 120-ти лет. Однажды ученик спросил его: «Если у меня нет ничего в голове, что мне делать?» Дзесю ответил: «Выброси его оттуда». «Но если у меня ничего нет, как же я могу это выбросить?» – продолжал спрашивать ученик. «Ну, – сказал Дзесю, – тогда вытащи его».
6.
Ученик спросил мастера Хо: «Вы требуете при медитации соблюдать принцип хиширьё (думание о недумании). Боюсь, что у меня не получается». «Тогда не думай о думанье», – ответил мастер.
7.
Как раз перед тем, как Нинакава ушел в другой мир, мастер Иккю навестил его. «Проводить ли тебя?» – спросил Иккю. Нинакава ответил: «Я пришел сюда один и иду один. Чем ты можешь помочь мне?» Иккю ответил: «Если ты в самом деле думаешь, что пришел и идешь, ты заблуждаешься. Позволь мне показать тебе дорогу, по которой нельзя прийти и уйти». С этими словами Иккю показал дорогу так ясно, что Нинакава улыбнулся и отошел.
8.
К мастеру Хакуину пришел воин и спросил: «Существуют ли рай и ад?» Хакуин спросил: «А ты кто такой?» «Самурай», – ответил гость. Хакуин сказал: «Ты самурай? С твоим лицом ты скорей похож на нищего». Воин в ярости выхватил свой меч. Хакуин сказал спокойно: «Вот открываются врата в ад». Опомнившись, гость вложил меч в ножны и поклонился. «А вот открываются врата в рай», – сказал мастер.
9.
Будда сказал:
«Увы! Недолго это тело проживет на земле, отверженное, бесчувственное, бесполезное, как чурбан».
10.
Будда сказал:
«Мучается глупец: «Сыновья – мои, богатство – мое». Он ведь сам не принадлежит себе. Откуда же сыновья, откуда богатство?»
11.
Однажды монах спросил Шао-шаня: «Существует ли высказывание, которое не было бы ни истинным, ни ложным?» Шао-шань ответил: «В белом облаке не увидишь ни следа уродства».
12.
Пай-юнь, мастер дзэн, написал стихотворение:
Где живут другие, я не живу.
Куда идут другие, я не иду.
Это не значит отвергать общение с другими;
Я только хочу сделать черное отличным от белого.
13.
Фень-янь сказал монахам, держа перед собой посох: «Кто в совершенстве понимает свой посох, может окончить свои странствия в поисках дзэн».
14.
Будда сказал:
«Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на этом берегу».
15.
Тандзан и Экидо шли по грязной дороге. Проходя мимо перекрестка, они встретили красивую девушку в шелковом кимоно, которая не могла перейти через рытвину. «Идем, девушка», – сказал Тандзан сразу же и перенес ее через грязь.
Экидо шел молча, но возле храма сказал с раздражением: «Нам, монахам, надо держаться подальше от женщин, особенно молодых и красивых. Они опасны. Зачем ты сделал это?»
«Я оставил девушку там, – сказал Тандзан, – а ты все еще тащишь ее».
16.
Сен Саку, первый дзэнский учитель в Америке, говорил: «Мое сердце пылает, как огонь, глаза холодны, как мертвый пепел».
17.
Однажды богач, ехавший на машине, спросил нищего: «Эта дорога ведет в Дели?» «Не знаю», – ответил нищий. «Так, может, она ведет в Агру?» – не унимался богач. «Не знаю», – снова ответил нищий. «Да ты, братец, дурак, – воскликнул богач, – ты ничего не знаешь». «Может, я и дурак, – сказал путник, – но я не заблудился».
18.
Однажды проповедь Банкея была прервана священником из другой секты. В этой секте верили в силу чудес и полагали, что спасение приходит от повторения заклинаний. Банкей спросил гостя, что тот хочет сказать. Священник начал хвастаться, что основатель их секты способен, стоя на одном берегу реки, писать на бумаге, которая находится на другом берегу. Он спросил, какие чудеса может делать Банкей. Банкей ответил: «Только одно. Когда я голоден, я ем, когда я чувствую жажду, я пью».