Я не упоминала, что Джек сейчас работал дома, или что мне известно, откуда пришел дух. Умолчала я и о том, что понятия не имею, почему.
– Вы рассказали Джеку о привидении?
– Конечно. – Джолли пожевала нижнюю губу. – Тем более что от этого человека определенно исходила враждебность. И когда я посмотрела на его лицо, вместо глаз у него были просто темные пустые глазницы. И я решила, что Джек должен знать. – На ее лице читалось сочувствие. – Должна признать, что ваш муж как будто слегка испугался, – вряд ли кому-то приятно услышать, что за ним следит злой дух.
Я поймала себя на том, что с такой силой стиснула зубы, что моя челюсть почти онемела. А когда наконец заговорила, то не узнала собственный голос.
– Этот дух… он сказал что-нибудь?
Ярко-зеленые глаза Джолли тут же впились в меня.
– Призраки не разговаривают, дорогая. Вы смотрели слишком много выпусков «Говорящей с призраками». – Она подалась вперед, и ее сережки в виде рождественских лампочек качнулись. – Это больше похоже на… ментальную связь с духом. И вот что вам скажу, это точно был злой дух, и я почти уверена, что не хотела слышать, что он говорил. Не считая…
– Не считая чего? – подсказала я.
– Не считая того, что за гневом я почувствовала что-то еще. Что-то очень похожее… на разбитое сердце. Не просто разбитое сердце, а сердце обожженное. Как будто его ужасно предал тот, кого он очень любил. Поэтому я решила послушать, что он пытался мне сказать.
Зазвонил телефон, и мы обе вздрогнули.
– Минутку, – сказала Джолли, взяв трубку, а затем поставила звонок на удержание.
– И? – нетерпеливо спросила я.
Она поджала губы.
– Обычно я так не выражаюсь…
– Ну, скажите мне, пожалуйста.
– Я почти уверена, что он пытался сказать: «Предатели заслуживают смерти и того, чтобы гнить в аду».
Я вспомнила те же слова, прозвучавшие в моей собственной голове тогда, в мавзолее, а затем из уст матери в спальне Нолы, и по моей спине пробежал ледяной страх. Я сглотнула.
– Это все?
Джолли задумалась и покачала головой.
– Нет. Он произнес какое-то имя. Но у меня создалось впечатление, что он думал, что это имя Джека, но это было не оно.
– И что за имя?
Зеленые глаза Джолли стали размером с блюдце.
– Я почти уверена, что «Александр».
Я знала только одного Александра. Александра Монро. Имя на одном из склепов мавзолея. Британский солдат, живший в Галлен-Холле во время оккупации Чарльстона.
– Хм, – сказала я, сделав вид, будто это имя ничего для меня не значило. – Весьма интересно. И вы все это рассказали Джеку?
– Да, конечно. Я подумала, что он потом расскажет об этом вам. Правда, он сказал, что из-за праздников, съемочной группы в вашем доме и подготовки к историческому ужину вы сейчас испытываете большой стресс. Джек вам сказал, что к вам на основное блюдо пожалуют двадцать четыре пары гостей? И это вдобавок к тому, что у вас двое малышей, дочь-подросток и работа на полную ставку. Стоило мне подумать об этом, как я тут же почувствовала усталость. – Она сочувственно улыбнулась мне. – Но Джек такой замечательный муж, такой сострадательный и заботливый. Вероятно, поэтому он и не стал поднимать эту тему. Ведь это не срочно. Я имею в виду, привидения не способны причинить вам вред, верно?
Я пристально посмотрела на нее.
– Верно, – уклончиво ответила я. – Что ж, спасибо, что сообщили мне. И за это тоже спасибо. – Я взяла со стойки розовые бланки сообщений. По пути к себе в кабинет я ломала голову над тем, почему Джек не упомянул об этом. А когда закрыла за собой дверь, на меня накатила волна гнева. Возможно, это было мелочно с моей стороны, но я терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают. От обиды я всегда становилась прежней Мелли. И хотя я это прекрасно знала, обида никуда не исчезла, и я решила, что, когда Джек будет готов поделиться тем, что мне только что рассказала Джолли, я расскажу ему о пчелах в спальне Нолы и о том, что произошло, когда мама коснулась столбика кровати.
Я повесила пальто на вешалку, застегнула пуговицы до самого воротника и проверила карманы, хотя уже сделала это перед выходом из дома. Это была старая привычка, ведущая свою жизнь с тех времен, когда я юной девушкой ухаживала за отцом-алкоголиком, проверяя его карманы на предмет фляжек или бутылочек, чтобы уничтожить их прежде, чем он вспомнит, где они находятся. В общем, старая привычка, от которой трудно избавиться. Наряду с маркировкой ящиков, чтобы отцу не нужно было мучиться по утрам, выбирая между черными и темно-синими носками.
Когда Джек смеялся над некоторыми из моих причуд, у меня порой возникало желание объяснить ему, почему я так поступаю. Но тогда мне пришлось бы объяснять ему, почему я делаю так до сих пор, даже после всех этих лет, когда отец бросил пить. Знай я ответ, возможно, я бы прекратила так себя вести.
Подойдя к кофемашине «Кьюриг» – подарок на день рождения от Джека, – стоящей на моем серванте, я выбрала, какой ароматный кофе мне нужен, взяла со стойки соответствующую чашку – они расположены в алфавитном порядке – и вдруг краем глаза заметила красное пятно. Не двигаясь, я перевела взгляд на стол и застыла. Красная подушка в форме сердца, которую я взяла с чердака Вероники, стояла на моем стуле, приподнятая, чтобы я не могла не заметить ее.
Поставив кофейную кружку, я подошла и взяла подушку, надеясь, что это какая-то другая. Но оттого, как все складывалось в моей жизни, я знала: надежда – все равно что желание потушить лесной пожар, лишь разок подув на него. Я рассмотрела подушку: аккуратные, прошитые вручную швы вдоль оборки, мягкий красный материал, который казался таким же новым и ярким, что и тридцать лет назад. Я поднесла ее к лицу, понюхала и тотчас узнала слабый запах духов «Ванильный мускус».
Я нажала на настольном телефоне кнопку внутренней связи и стала ждать ответа Джолли.
– Джолли, кто-нибудь заходил ко мне в кабинет с тех пор, как я вчера ушла домой?
– Нет, Мелани. Только уборщицы. А в чем дело? Что-то пропало?
Я уставилась на подушку, которую все еще сжимала в руке.
– Вообще нет. Просто…
– Фарреллы уже здесь. Я отправляю их к вам.
– Спасибо… – начала было я, но она уже повесила трубку. Звук мертвого пространства быстро сменился стуком в дверь моего кабинета. – Входите.
Майкл открыл дверь и отступил, пропуская Веронику вперед, его рука заботливо легла ей на талию. Увидев, что я держу в руке, Вероника вздрогнула и вопросительно взглянула на меня. Майкл тоже заметил подушку и пристально на нее посмотрел, но в остальном не подал виду, что узнал ее. Я указала на стулья перед своим столом.
– Пожалуйста, присаживайтесь. – Не зная, куда еще можно положить подушку, я бросила ее на сиденье офисного стула и села на нее, надеясь, что никого не обидела. – Извините, – пояснила я. – Боли в спине.
Оба странно посмотрели на меня. Чтобы нарушить неловкое молчание, я предложила им кофе, а когда они отказались, вытащила из верхнего ящика стола новенький линованный блокнот. У меня имелся ноутбук, настольный компьютер и айпад, но ничто не могло сравниться с обычной бумагой и карандашом. И все, что я писала, никогда не исчезало в облаке, или как там называется это бестелесное нечто, где по настоянию Нолы я должна хранить документы.
– Итак, – сказала я, входя в привычную роль крутого риелтора. – Я рада, что моя дружба с Вероникой сегодня привела вас ко мне, но вместе с тем я надеюсь, что вы изучили мой послужной список продаж и теперь знаете, что я лучший агент и помогу вам продать ваш исторический дом.
– Разумеется, – сказал Майкл. Забросив ногу на ногу, он положил руки на бедра и наклонился вперед – мой босс, Дэйв Гендерсон, назвал это «силовой стойкой», что означало, что клиент созрел и готов поставить на пунктирной линии договора свою подпись. Вот только я еще не зашла так далеко. – Давайте не будем тратить время на пустую болтовню и выставим дом на продажу уже сегодня.
Я положила на блокнот идеально заточенный карандаш номер два и посмотрела на Веронику. Та разглядывала свои колени.
– Сегодня?
– Да, – подтвердил Майкл. – Не вижу причин тянуть резину. Мы думаем, что он быстро уйдет, и поэтому заодно хотели бы рассмотреть варианты хорошего семейного дома, в который мы могли бы переехать. Конечно, мы поговорим и с Линдси, но преимущественно это будет выбор Вероники. – Он положил руку ей на плечо, но теперь она смотрела прямо на меня.
– Понятно. – Я снова взяла карандаш. – Итак, давайте с этого и начнем, чтобы я могла начать подыскивать доступные дома. Вероника, что бы вы хотели видеть в новом доме?
Майкл заговорил первым, не дав жене даже раскрыть рот.
– Мы гибки в выборе местоположения. Плезант и остров Джеймса – как варианты. Пожалуй, не в центре города или к югу от Брод-стрит, потому что мы определенно хотим что-то более современное, чем то, что у нас есть сейчас. – Он улыбнулся жене, как будто не замечая, что она не улыбалась и не кивала, а сидела и печально смотрела в пространство.
– Мы оба устали от ухода за старым домом, – продолжил он. – А поскольку Линдси скоро пойдет в колледж, нам хотелось бы проводить свободное время, путешествуя и делая что-то вместе, а не тратить время и деньги на ремонт дома. – Он указал на блокнот: – Разве вы не собираетесь записывать?
Я посмотрела на Веронику, пытаясь оценить ее реакцию, но она снова уставилась в свои колени. Я с решительным щелчком положила карандаш обратно на блокнот.
– Послушайте, давайте обсудим этот вопрос позже. Я уже мысленно выбрала около дюжины домов, позже мы сузим их выбор по местоположению. Прямо сейчас, я думаю, нам стоит посетить ваш дом на Куин-стрит и составить список вещей, которые, прежде чем выставлять его на продажу, возможно, следует заменить или обновить, чтобы вы могли получить за него больше денег.
– Да будет вам! – возразил Майкл. – В крыше может зиять дыра, и проливной дождь может хлестать прямо внутрь, и все равно кто-то захочет его купить, потому что это историческое здание Чарльстона.