Я кивнула.
– Она назвала имя Джека. Как и ты, когда ты коснулась стойки кровати в комнате Нолы. Сразу после того, как ты сказала: «Предатели заслуживают смерти и того, чтобы гнить в аду».
Она нахмурилась.
– Я бы рада ответить, почему я сказала то или иное, но я ничего не помню. Неужели Джек снова пьет? – осторожно спросила она.
Я перегнулась через ручку коляски, чтобы поправить большой красный бант в волосах Сары.
– Нет. По крайней мере, я не видела. Но Сьюзи Дорф сказала, что видела его в «Джин Джойнт». Он не пил, но я думаю, было совершенно очевидно, что он хотел выпить.
Мать расправила плечи и как будто стала выше и шире, нежели позволяло ее хрупкое тело.
– Мы должны сказать твоему отцу. Джек – его поручитель, поэтому было бы логично, что он должен вызвать его на откровенный разговор.
Я покачала головой.
– Нет. Конфронтация с Джеком никогда не работает. Мы определенно можем сказать папе. Возможно, он сможет просто поговорить с ним. Но не давить на него. А пока я пытаюсь найти ответы на все эти вопросы о павлинах и шпионской сети. Сумей я подарить Джеку что-то конкретное для его идеи новой книги, он смог бы найти нового издателя, который издаст его роман так, как он того заслуживает.
– Я не уверена, что это поможет, Мелли. Джек гордится тем, что он тот еще умник. Он только и делал, что раскапывал и разгадывал забытые тайны прошлого. Вся его карьера была построена на этом. Что в свою очередь питает его самоуверенность и его эго. Не думаю, что если он получит на блюдечке готовые ответы, ему это поможет.
Я ощетинилась. Я всегда терпеть не могла, когда мне говорили, что мне делать, или что мои собственные мыслительные процессы текут в неверном направлении. По словам Софи, это служило доказательством того, что я упряма и слишком независима, – результат моего воспитания. Она также утверждала, что это плохие черты и мне нужно от них избавиться. Я не была полностью уверена, что согласна с ней, но брак определенно научил меня компромиссу. В отношении некоторых вещей. Но не этой. Мы говорили о Джеке, человеке, которого я любила почти до безумия. Которому, по словам Ребекки, грозила серьезная опасность. Я должна была делать то, что считала в данной ситуации наилучшим.
– Я смогу позаботиться об этом, мама.
– Конечно, сможешь. Но ты не должна делать это одна. Твой отец, Джейн и я, мы всегда готовы помочь. Тебе просто нужно попросить.
При упоминании имени Джейн я вновь ощетинилась. Мать, должно быть, заметила это, потому что положила руку мне на рукав.
– Мелли, ты ведь знаешь, что сестра на твоей стороне, верно? И что мы с твоим отцом одинаково любим вас обеих. Я понимаю, что ее внезапное появление в нашей жизни стало для тебя небольшим потрясением, но я думаю, что иметь сестру – это хорошо. Мне не нравилось одиночество единственного ребенка. А Джейн такой дружелюбный и любящий человек…
Я одарила ее каменным взглядом, и она прекратила рассыпаться в дифирамбах моей сводной сестре.
– Я хочу сказать, – продолжила она, – что небольшая ревность с твоей стороны вполне объяснима. Но у вас так много общего и такой потенциал, чтобы стать ближе. Надеюсь, ты это осознаешь и соответственно сделаешь шаг вперед. Помни, Мелли. Вместе мы сильнее.
Все, что она сказала после слова «ревность», мгновенно испарилось.
– Я? Ревную? – Мой вынужденный смех прозвучал так странно, что близнецы с опасением на маленьких личиках повернулись ко мне. Мать смерила меня серьезным взглядом, но ничего не сказала.
Я схватилась за ручку коляски.
– Пойдем посмотрим на елку. Вдруг это подскажет нам идеи «джушинга» елок в моем доме для исторического ужина. По моему, они выглядят слишком жалко.
Мы молча прошли вокруг дисплея к огромному дереву. Джей-Джей раскапризничался, потому что мы оставляли поезд позади. Его досада была под стать моей собственной. Неудивительно, ведь моя способность опознать и ухватить то, что я хотела, ускользала от меня.
– Мелли? – тихо сказала мать.
Я повернулась к ней.
– Да?
– Знаю, мы ничего не нашли в столбике кровати. Но там точно что-то есть. Я чувствовала это слишком сильно. Ты сказала Джеку?
Я покачала головой.
– Не видела необходимости, потому что там ничего не оказалось.
– Думаю, тебе нужно сказать ему. Вдруг он разгадает эту тайну. Потому что там определенно что-то есть.
Я уклончиво кивнула и вновь сосредоточила взгляд на елке и сверкающих украшениях, притворившись, будто не замечаю неодобрительного взгляда матери, который буквально прожигал меня в том месте, где спала моя совесть.
Глава 27
Тяжело дыша, я откинулась на подушку, и голая рука Джека прижала меня к его так же обнаженному телу. Генерал Ли спрятался где-то в комнате, потому что нашел для сна более спокойное место. Я же совершенно забыла об еще одном варианте расслабления и снятия стресса, который помимо расстановки мебели так нравился Джеку, и была благодарна ему за то, что он про него вспомнил.
– Ух ты, – сказал он, целуя меня в шею.
– Я собиралась сказать то же самое. Полагаю, с меня достаточно постельной аэробики, чтобы сегодня утром я могла пропустить пробежку, что скажешь?
– Хорошая попытка. – Джек легонько укусил меня за мочку уха, и по моей спине пробежала дрожь. – Но уже почти шесть часов, и тебе пора на пробежку. Можешь составить мне компанию.
Я повернула голову и открыла один глаз.
– Пытаешься меня убить?
– Джейн сказала, что твоя выносливость заметно улучшилась и ты увеличила темп. Ты должна гордиться собой. Она говорит, что в апреле ты побежишь марафон через Мост.
При упоминании имени Джейн я отвернулась к стене, вспомнив свой разговор с матерью. И Софи. Не скажу, что они были неправы, но мне определенно не хотелось соглашаться с тем, что они правы. Мои чувства к Джейн были гораздо сложнее, чем то, что они подразумевали, и были моменты, которые мне нужно было прояснить самостоятельно, без всяких советов.
– Вместо этого я подумываю заняться йогой.
Джек усмехнулся, и я спиной ощутила его смех.
– Ты ведь пробовала заниматься йогой на пару с Софи, помнишь? До рождения близнецов. По твоим словам, каждый раз, когда ты закрывала глаза и пыталась открыть свой разум, в комнату забредал какой-то заблудший дух.
– Да, но, по крайней мере, мои колени не болели. Думаю, я слишком стара, чтобы бегать. Мне больше подходит йога. Или же я попробую пилатес. Вряд ли там требуется медитация.
Джек снова поцеловал меня в шею, и я почувствовала, как мой мозг медленно тает.
– Пилатес звучит хорошо. Это могло бы сделать тебя еще более гибкой.
Он произнес слово «гибкой» как нечто неприличное. Я повернулась к нему лицом, положила ладони ему на щеки, наслаждаясь теплом его колючего подбородка.
– Я так рада, что тебе лучше.
Он слегка отстранился и в упор посмотрел на меня.
– Лучше? Я не знал, что плохо себя чувствую.
Увы, я слишком поздно осознала свою ошибку.
– Я хотела сказать, что знаю, как ты сильно расстроен по поводу этого издательского кошмара, а тут еще Марк Лонго пытается подкупить нас, чтобы мы дали согласие на съемки в нашем доме, ну, и все прочее. В последнее время ты ходил сам не свой, но сегодня утром я бы не сказала, что ты в таком мрачном состоянии.
Он отпустил меня и откинулся на спину, скрестив руки под головой.
– Мрачном состоянии? Ты смотрела «Звездные войны» с Нолой и Купером?
Я видела, что он пытался развеять мою тревогу, но теперь я была матерью, и мою тревогу было не так-то просто развеять.
– Ты просто был немного подавлен, вот и все. А учитывая твою историю…
– Мое алкоголическое прошлое?
Я приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо.
– Я не это хотела сказать. Ты – завязавший алкоголик, и я по опыту своего отца знаю, что тебе всю оставшуюся жизнь каждый день придется иметь с этим дело. Но я здесь, Джек. И если ты чувствуешь потребность с кем-то поговорить…
Я еще не успела заметить его движение, как он уже опрокинул меня на спину. Его тело вжало меня в матрас, его голубые глаза прожигали меня насквозь. Я же в очередной раз убедилась в его умении убеждать и в том, как ловко он сумел отвлечь меня.
– Ты просто неотразима, когда ты пытаешься быть серьезной.
– Но я действительно серьезна, – сказала я, стараясь не сосредотачиваться на тепле его кожи или на том, что все это наверняка было намеренно. – Я очень переживаю, что все это давление сказывается на тебе…
Легонько покусывая мою шею, Джек короткими поцелуями продвигался к мочке уха.
– На мне сейчас сказывается только одно, Мелли, и это ты, обнаженная, в моей постели. Не думаю, что когда-нибудь устану от этого.
Я изо всех сил пыталась сохранить остатки логики.
– Джек, пожалуйста. Послушай меня. Может, нам стоит взять длинные выходные и уехать куда-нибудь, например, в Пальметто-Блафф. Чтобы отдохнуть от всего.
Он даже не поднял головы, продолжая щекотать каждый нерв на моей шее.
– Мы не можем позволить себе никаких излишеств, разве ты забыла?
Я сосредоточилась на дыхании. Может, мне стоило попробовать метод Ламаза, который я не имела возможности применить на практике, когда близнецы чуть не родились на заднем сиденье минивэна.
– Просто пообещай мне одну вещь, Мелли.
– М-м-м? – пробормотала я, не в силах произнести осмысленное слово.
– Пожалуйста, не думай, что тебе нужно решать все наши проблемы, хорошо? Стоит тебе вбить в голову, что ты и только ты можешь все исправить, ты склонна действовать опрометчиво и независимо, и, как правило, это выходит боком.
– Но… – мои слова протеста были быстро забыты, когда он прижался губами к моим, напрочь стирая все мысли и тревоги. Мое блаженное забытье продолжалось потом еще целый час. От глубокого сна меня разбудил какой-то шорох: сев на край кровати, Джек зашнуровал кроссовки, встал и осторожно закрыл за собой дверь. Перед тем, как снова заснуть, я успела подумать, что он не поцеловал меня на прощание.