– Держите руки подальше от этих пирожных, – сказала она, стоя спиной ко мне. – Это для мистера Кобилта и его семьи.
Я пристыженно опустила руку.
Перед тем, как открыть дверь, в кухню постучали. Как хорошо, что во рту у меня не было еды, иначе бы я точно поперхнулась. В дверном проеме стоял очень высокий мужчина в ярко-красном британском полковом мундире с блестящими латунными пуговицами, в белых бриджах и блестящих черных сапогах до колен. Я несколько раз моргнула, чтобы проверить, не мерещится ли он мне, и в конце концов заметила в его руке айфон.
– Вам лучше не шаркать по моим полам этими сапогами, мистер Греко. – Теплая улыбка на пухлом лице миссис Хулихан смягчила ее суровый тон. – И если вы дадите мне минутку, я заверну для вас ваши любимые имбирные печенья, и вы возьмете их домой.
– Это весьма любезно с вашей стороны, миссис Хулихан. Спасибо.
– Греко, – выдохнула я с облегчением в голосе.
Должно быть, он заметил тревогу на моем лице, а может, даже мою прижатую к сердцу руку.
– Мелани, простите ради бога. Я почти забыл, что на мне вот это. – Он похлопал по белым перекрещенным ремням на мундире и усмехнулся. – Меня и нескольких моих друзей-реконструкторов пригласили сегодня вечером на мероприятие в здании Старой Биржи, но мне требовался образец ткани, который я оставил наверху, и я решил заглянуть по дороге.
– Не переживайте. Я видела в этом доме куда более странные вещи.
Он поднял брови, но ничего не сказал. Лишь взял у миссис Хулихан коричневый бумажный пакет с красной атласной лентой, которую она завязала бантом.
– Я обещаю не есть их до обеда, да и потом только по одному, чтобы растянуть удовольствие и по достоинству оценить ваши кулинарные таланты.
Она махнула ему рукой.
– О, не говорите глупостей. Я просто испеку для вас еще. Ешьте столько, сколько хотите. – Она широко улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.
Я обиженно посмотрела на нее, но она уже повернулась к раковине и принялась мыть посуду.
Греко откашлялся.
– Э-э-э… Мелани. Вообще-то я искал вас. Можете на минутку подняться наверх, в комнату Нолы?
Поднимаясь следом за ним по лестнице, я все время представляла себе еще больше нацарапанных на гипсовых стенах слов или же торчащий из карниза человеческий череп. Интересно, сколько еще выдержит Греко, прежде чем сдастся и уйдет?
Он придержал для меня дверь, подождал, когда я войду, и последовал за мной внутрь. Здесь он снова откашлялся.
– Итак, – сказал он. – Когда я недавно поднялся наверх, я мог поклясться, что услышал… шуршание, которое издают длинные юбки, когда женщина идет по полу. Я дважды постучал в дверь, а когда не получил ответа, вошел и обнаружил, что комната пуста.
Не зная, стоит ли упоминать, что странные звуки в пустых комнатах были частью моей повседневной жизни, я постаралась сохранить невозмутимое лицо. Я огляделась по сторонам – хотела убедиться, что да, в комнате действительно никого нет, особенно женщин в длинных юбках. Проследив за его взглядом, я увидела новую кучку пчелиных трупиков, скопившихся вокруг ножки кровати. Когтистая лапа была почти вся покрыта ими.
Я сделала вид, будто проверяю окна, – мол, закрыты ли они, и даже щелкнула шпингалетами, чтобы убедиться, что они действительно заперты и не могут случайно открыться.
– Думаю, у нас в стене где-то есть улей, и мне придется вызвать специалиста по изгнанию пчел. Ну, вы понимаете, пчел нехорошо убивать – это вредно для окружающей среды.
– Это к тому же дурная примета, – сказал Греко, подходя к кровати. – Но зимой пчелы спят, что делает их присутствие в комнате еще более странным.
Он опустился на колени у ножки кровати и начал водить пальцами по тыльной ее стороне, осторожно стряхивая с нее пчел.
– Мой дед был пчеловодом, – пояснил он. – Поэтому я немного знаю о пчелах и их поведении. Дед всегда говорил мне, что умный человек слушает пчел, потому что им всегда есть что сказать. И это, – он указал на кучку полосатых трупиков, – мне кое о чем сказало. Со мной посреди зимы заговорила куча мертвых пчел, скопившаяся в одном месте. И я решил провести расследование.
Он продолжал двигать пальцами по тыльной стороне лапы, пока не раздался легкий щелчок. Его глаза удивленно расширились, и я поняла: он нашел то, что искал.
– Я просто водил руками вверх и вниз по дереву, пока не почувствовал что-то. И когда я нажал, прямо в том месте, где нога крепится к раме, открылась маленькая дверца, – мастер явно сделал так, чтобы ее нельзя было увидеть, когда снимали постельное белье, – и оттуда выпало вот это.
Он встал и что-то подал мне в сжатом кулаке. Подойдя ближе, он медленно раскрыл пальцы: на его ладони лежало золотое кольцо с плоским верхом, на котором было что-то выгравировано. Не говоря ни слова, Греко залез внутрь жилета и вытащил очки для чтения. Я надела их и, поднеся к ним кольцо, чтобы лучше рассмотреть, провела пальцем по плоскому верху.
– Это павлин, – сказала я с волнением в голосе.
– Верно, павлин. И я уверен, что кольцо использовали как восковую печать – я видел такие раньше. Вот почему оно сверху плоское. Его не нужно снимать, чтобы окунуть в воск.
– Это павлин, – повторила я, не зная, как еще сформулировать свою радость по поводу находки. Я понятия не имела, почему, но была уверена, что у Джека это получится.
– Я знаю, – сказал Греко. Его тон был под стать моему. – Помните, как я упомянул шпионское кольцо, символом которого был павлин? Думаю, это кольцо принадлежало участнику шпионской сети, поэтому оно было спрятано, чтобы сохранить личность владельца в секрете. – Он протянул руку и осторожно перевернул кольцо на моей ладони. – Посмотрите на внутреннюю часть кольца… там есть два инициала. Интересно, принадлежат ли они владельцу?
Наклонившись и прищурившись даже в очках для чтения, я смогла разобрать инициалы С.В. Я подняла глаза и в упор посмотрела на Греко.
– Вряд ли это инициалы владельца… скорее, это инициалы мастера, который его изготовил, Сэмюэля Вандерхорста.
Греко возбужденно кивнул.
– Я слышал о нем! Он довольно хорошо известен своей обработкой металлов и ювелирными изделиями, верно?
– Да. К тому же он был бывшим рабом на плантации Галлен-Холл, где, скорее всего, и была изготовлена эта кровать. – Я посмотрела на красный мундир Греко, как будто заметила его впервые.
– Ваш двоюродный дедушка… тот, кто был профессором американской истории в Каролине, он еще жив?
– Жив, еще как жив! Мать говорит, что он нас всех переживет. А отец подозревает, что его долголетие связано с тем, что он проводит столько времени, изучая мертвых людей, и это убедило его в том, что ему лучше оставаться в мире живых. – Он наклонил голову. – О чем вы хотите, чтобы я его спросил? Я увижусь с ним завтра в лагере живой истории на поле битвы Камдена. Он будет играть роль генерал-майора Горацио Гейтса.
– Еще один красный мундир?
Похоже, Греко обиделся.
– Боже упаси, нет. В той битве генерал-майор Гейтс руководил американскими войсками, и из-за него они понесли сокрушительное поражение. Фактически это поставило крест на его военной карьере.
– О, понимаю, – поддакнула я, хотя никогда раньше не слышала этого имени. – Если вы не против пообщаться с дедом на эту тему, было бы замечательно. В учебнике, который Нола взяла у подруги, говорилось, что Лоренс Вандерхорст был застрелен. Это потому, что он был шпионом? Но если Вандерхорсты были известными лоялистами, чьим шпионом он мог быть, короны или американцев?
– Это очень хороший вопрос, и я уверен, что мой двоюродный дедушка сможет пролить на него свет. Надеюсь, вы помните, что область его интересов – шпионы во времена американской революции. Кстати, если вы не возражаете, я сделаю несколько снимков кольца на телефон и с удовольствием отправлю их дяде Оливеру.
– Нет проблем. – Я подняла ладонь, демонстрируя переднюю, боковую и заднюю стороны кольца, чтобы Греко мог его сфотографировать.
– Еще кое-что, – сказала я, надевая кольцо на свой самый толстый палец, где оно все равно болталось, и загнула пальцы, чтобы оно не соскользнуло. – На плантации Галлен-Холл квартировал британский солдат, некий Александр Монро. За четыре дня до того, как Лоуренса застрелили, его выловили мертвым в реке Эшли. – Я почти слышала в голове голос Джека: «Совпадений не бывает». – У меня нет причин подозревать, что они как-то связаны, но не могли бы вы спросить своего двоюродного дедушку на всякий случай, знает ли он что-нибудь о смерти того или другого?
– Нет проблем, я уверен, что дядя Оливер будет рад помочь. Это смысл его жизни. – Греко оглянулся и посмотрел на когтистую лапу и пчел. Пару секунд он молчал, словно обдумывая свои следующие слова. – Наверное, я должен упомянуть еще кое-что.
Я молча ждала. Вдруг он ищет причину, чтобы отказаться делать ремонт? Но он продолжил:
– Самое странное во всем этом… Я не знаю, как это объяснить. – Он умолк, и его красивое лицо залилось румянцем. – Хотя по какой-то причине, я думаю, вы воспримете это лучше, чем большинство других людей.
– Что вы имеете в виду? – спросила я, хотя была уверена, что уже знаю ответ.
Бросив на меня проницательный взгляд, он продолжил:
– Когда я нашел кольцо, я сделал то, что, полагаю, сделали бы большинство людей, – надел его на мизинец. Кажется, на мизинце носят перстни с печатками, верно? В любом случае, он идеально мне подошел, и когда я это подумал, я почувствовал чье-то присутствие… я почти уверен, что это была женщина… – Он умолк и потер затылок. – Я почувствовал, как кто-то поцеловал меня в щеку. Это определенно был поцелуй. Я его почувствовал и услышал, понимаете? Вот только он не был теплым, как чьи-то губы, он был ледяным.
– А в комнате больше никого не было? – Я представила себе, как миссис Хулихан пытается спрятаться за дверью, поскольку на тот момент она была единственным человеком в доме.
– Нет. По крайней мере, я никого не видел. – Его взгляд остановился на мне, и меня удивило, что в нем не было ожидания. Как будто он не нуждался в моих объяснениях. Меня это устраивало.