— Какое красивое платье, мисс... — Милли с откровенным восторгом смотрела на свободное платье Саранны.
Вопреки строгому решению не проявлять никаких чувств, губы Саранны дрогнули.
— Моя... мама сшила его... на день рождения... — Она чувствовала, как неуверенно звучит ее голос. Справившись со своими чувствами, девушка более твердо добавила: — Она славилась своими вышивками. Я немного научилась у нее. Но не умею вышивать так же хорошо, как она.
— Такое красивое... — повторила Милли. — Вот бы и мне шить так красиво.
— Можешь научиться, — сказала Саранна. — У меня есть выкройки... и я умею шить. Я тебя научу. — Она не понимала, почему, повинуясь порыву, предложила это. Но сразу поняла, что это еще один способ справиться с настоящим, не печалясь о прошлом и не страшась будущего.
Джетро отнесся к ней сердечно, так, как она не смела и надеяться. Но его здесь не будет. И она останется во власти капризов Гоноры, которой нисколько не доверяет.
— Не знаю, мисс. Мисс Гонора... она не любит, когда мы делаем что-то без ее приказа. Но она говорит, что я ваша служанка. Может, я и смогу немного поучиться. Тогда она не... — Милли замолчала, и Саранна уверилась, что заметила тень страха на детском личике служанки.
— Что она не?
— Не отошлет меня назад. Иногда она очень сердится, мисс Гонора. Говорит, я ленивая и неуклюжая. И говорит, мол, отправит меня назад, туда...
— Куда это туда?
— В поместье, вверх по реке. Белые называют его Тен-син. Старый капитан Уэйли, он приехал из Китая и построил его. Привез с собой каких-то странных людей, чтобы они все устроили так, как ему хотелось. Потом, когда все было сделано, отправил их обратно. Но там есть призрак, за живыми изгородями. Джаспер его однажды видел, потому что иногда он выходит. Она, — Милли со страхом взглянула на дверь, и Саранна поняла, что служанка говорит о своей хозяйке, — она не часто туда ездит. Она думала, все это будет ее, но мастер Ричард — он умер раньше старого капитана, и теперь все перешло к маленькой мисс. Миссис Партон, она там живет с маленькой мисс и с работниками, которые обрабатывают поля. Я... я не хочу возвращаться туда!
Саранна знала, что неприлично слушать сплетни слуг. Но ей нужно было знать все о семье, в которой она так неожиданно оказалась.
— Кто такая маленькая мисс? — спросила она, отвлекаясь от рассказа о призраке, который, конечно, был чистой воды суеверием.
— Мисс Дамарис, родная дочка мастера Ричарда от первой жены. Старый капитан говорит, вот настоящая Уэйли, не мисс Гонора, нет. И пишет завещание. Оставил все мисс Дамарис. Мисс Гонора страшно рассердилась. Бедная мисс Дамарис. Она... говорят, у нее не все в порядке с головой. Небось так и есть — откуда ей быть в уме, коли дитя живет в доме с привидением.
Милли вздрогнула. Губы ее раскрылись, как будто она собиралась сказать еще что-то, но потом она повернулась и буквально выбежала из комнаты. Наверное, подумала Саранна, жалеет о своей несдержанности и боится, что ее слова дойдут до Гоноры. Но за едой Саранна продолжала обдумывать услышанное.
Покончив с ужином, она встала из-за стола и подошла к окну. Двойные занавеси были задернуты, ставни закрыты на ночь. Саранна раздвинула занавеси и в щелку выглянула в темноту.
Внизу мимо входа проехал экипаж. Девушка мельком увидела сверху шелковую мужскую шляпу и вечерний кружевной чепец женщины, которой помогали выйти из кареты. Подъехали новые гости.
Карета отъехала и влилась в уличное движение. Сквозь закрытое окно Саранна слышала приглушенный городской шум, видела уличные фонари и огни в окнах соседних домов. Она вспоминала свой короткий разговор с Джетро. Тот все время говорил сам, она почти ничего не успела сказать. И не могла вспомнить, чтобы он хоть раз остановился и дал ей возможность высказаться. Как будто ее слова не имели никакого значения.
Тогда она не обратила на это внимания, заметила только сейчас. Он так легко отдал ее в распоряжение Гоноры! Саранна нахмурилась. Ну, он хотя бы упомянул о планах ее матери — чтобы она стала учительницей — и считал стремление к образованию похвальным. Но... можно ли рассчитывать на его помощь? Предположим, он позволит ей поехать летом к мисс Ситон, даст средства для оплаты обучения. Наверное, он будет только рад избавиться от ответственности. Будет ли у нее возможность случайно предложить это ему до его отъезда? Времени совсем не остается.
Теперь, вспоминая в одиночестве слова брата, обдумывая их, Саранна почувствовала холодок. Джетро казался весьма приветливым и дружелюбным. Но он скоро уплывет, оставит ее с Гонорой. А что Гонора не друг ей, Саранна не сомневалась.
Что делать? В ней всколыхнулась гордость. Остаться здесь на попечении Гоноры — все равно что попасть в тюрьму. Если бы удалось еще раз увидеться с Джетро, заставить его выслушать ее... Саранну охватило нетерпение. Ей хотелось сегодня же увидеться с братом, решить дело. Однако она знала, что у нее нет на это ни единого шанса.
Хотя постель была мягкой, а одеяло теплым, Саранне не спалось. В ее сознании возникали планы, которые она тут же отбрасывала как неосуществимые. Она была в плену у своего возраста и пола — молодой девушке полагалось подчиняться опекуну. А ее опекун — Джетро. Она не может не подчиниться его желаниям. И сознание этого рождали в ней яростный гнев.
Наконец она уснула тревожным сном. Во сне она увидела живую изгородь, неподровненную и неподстриженную, поднимавшуюся гораздо выше ее головы. Листва сросшихся кустов казалась темной, почти черной. Но в ней не чувствовалось мрачности или угрозы. Напротив, Саранна ощутила волнение, от которого сильнее забилось сердце. Ей хотелось узнать, что там за изгородью. Саранна подняла руки, ухватилась за ветви, чтобы раздвинуть их и увидеть — что? Она не знала, но чувствовала: ее ждет нечто удивительное.
Проснувшись, она увидела солнце за плотно занавешенными окнами. Рядом с кроватью стояла Милли и держала маленький поднос с дымящейся чашкой.
— Мисс, — мягкий голос служанки разогнал остатки сна, — мисс Гонора говорит, чтоб вы поскорее пришли к ней...
— Зачем? — не подумав, спросила Саранна. Естественно, Гонора ничего не стала бы объяснять служанке.
— Мисс Гонора — она чем-то очень довольна, — уклончиво ответила Милли. По ее тону Саранна догадалась, что то, что нравится Гоноре, совсем не обязательно приводит в восторг остальных. Но до этого она и так додумалась.
Особого выбора одежды у Саранны не было. Но вместо черной блузки-шемизетки, в которой приехала, она решилась надеть белую с мягкими муслиновыми внутренними рукавами. Платье у нее было такое поношенное, что она нуждалась в чем-то, что внушило бы ей дополнительную уверенность, и этим чем-то предстояло стать блузке. Однако волосы она убрала под черный чепец, который так спешно соорудила, — в надежде, что это уравновесит легкое отступление от требований траура.
Выпив чашку шоколада, принесенную Милли, Саранна торопливо оглядела себя в зеркале. Строгая, аккуратная — очень уместно в ее положении. Девушка с горечью подумала, что ей, бедной родственнице, вероятно, следует сделать соответствующее лицо... Нет! Ее должны принимать такую, какая она на самом деле! Не будет она притворяться кроткой и покорной ради чьего-то удовольствия.
— Саранна, доброе утро! — Гонора по-прежнему была в столь любимом ею полуграуре, но на сей раз ее платье и юбки были голубовато-сиреневыми, с желто-белыми лентами и кружевами. Она по-хозяйски сидела перед серебряным кофейным сервизом в маленькой столовой, куда препроводили Саранну.
Джетро ел ломоть ветчины с аппетитом человека, который с наслаждением воздает должное поданным ему яствам.
— Доброе утро. — Прежде чем присоединиться к приветствию дочери, он шумно проглотил кусок. — Что ты будешь, дорогая? Ветчина отличная, ее возят из Тенсина, нашего имения выше по реке. За нее нужно поблагодарить Гонору. Картошка, печенье... — Он смотрел не на Саранну, а на многочисленные блюда. Потом, не дожидаясь согласия Саранны, отрезал ломоть ветчины, набрал картошки, добавил белый хлеб и передал тарелку служанке. Та отнесла ее девушке.
— Время... — Джетро покачал головой. Он достал из жилетного кармана большие часы, открыл крышку и посмотрел на циферблат. — Вечно не хватает времени. Мне скоро пора, впереди длинный-длинный день. Надо все проверить перед отъездом. Моя дорогая, у Гоноры возник прекрасный план, о котором она сообщила мне сегодня утром. Думаю, этот план ты сочтешь весьма подходящим. Она все тебе объяснит...
Он уже встал и направлялся к выходу. Как и накануне, сводный брат не дал Саранне ни малейшей возможности ответить или возразить. Она смотрела, как дверь за ним закрывается, оставляя ее во власти Гоноры.
— Бедный отец. Перед отплытием всегда так. — Гонора покачала головой, и длинные кружевные ленты ее чепца закачались вместе с тщательно уложенными локонами. — Перед отъездом у него столько дел, что на борт он поднимается страшно усталый. Путешествие дает ему возможность отдохнуть. Итак, Саранна... — ее тон стал более резким, — поскольку ты в трауре, — она взглянула на белую блузку, — тебе необходимы тишина и покой. У отца есть определенные общественные обязанности, которые я согласилась исполнять в его отсутствие. Поэтому я думаю, что тебе не стоит оставаться в этом доме. Здесь будут слишком часто веселиться.
А вот в Тенсине все совсем иначе. Там очень спокойно, миссис Партон — отличная экономка, тебе будет очень уютно. Миссис Партон — хорошая женщина, я ей полностью доверяю. Видишь ли... — Гонора замялась, — не знаю, что ты слышала, но у меня есть одна тяжкая обязанность.
Я была второй женой Ричарда Уэйли. Первая его жена, Лаура, умерла, когда родилась бедная Дамарис. Лаура из Хемптонов, а в этом семействе, к несчастью, есть наследственная болезнь — нервное возбуждение, — затронувшая нескольких женщин. В прошлом одну или двух из них даже пришлось посадить под замок. Понимаешь?..
Саранна догадалась, что речь идет о какой-то душевной болезни. Она кивнула.