Но не на землях Тенсина. Строгое правило запрещает охотиться там на лис, стрелять их и ловить в западни. Капитан Уэйли настаивал на этом очень решительно и тем нажил немало недругов. Половина местной паствы с ним не разговаривала. Впрочем, ему было все равно.
— Но при чем тут лисы? ~- Саранна забыла о тумане. Ее внимание было поглощено рассказом Фока.
— Как ни странно, никто не знает. Но так несокрушим был его приказ, что он даже оставил в своем завещании серьезное предупреждение: если в будущем его запрет будет нарушен, наследникам придется заплатить за ошибку. И лисы в Тенсине процветают. Говорят, там водятся необычайно крупные животные, они смело ходят по саду даже среди бела дня. Чернокожие называют их призраками и очень боятся. Уступают им дорогу, как будто лисы их хозяева. Есть и другие обстоятельства, которые отличают Тенсин... — продолжал Джеррад Фок, как будто хотел дать знать Саранне, что ее ждет, и добивался, чтобы она поняла.
— Там есть затерянный сад...
Он внимательно наблюдал за ней, Саранна не понимала почему. Неужели он думал, что она проявит страх или выдаст свое нежелание ехать, как Милли, когда той впервые сказали об отъезде из Балтимора? Неужели он рассказывает ей рожденную собственным воображением историю, желая проверить, не из тех ли она женщин, кого пугает все неизвестное? Если так, его ждало разочарование. Отношение капитана Уэйли к лисам, конечно, можно было назвать странным, но Саранна не видела в нем ничего пугающего. А затерянный сад... если мистер Фок каким-то образом подшучивал над ней, она не собиралась поддаваться на его уловки, тем более расспрашивать.
После недолгое молчания он продолжил:
— Говорят, добрая треть участка, первоначально отведенного под сад, теперь окружена живыми изгородями, которые никто не подрезает, так что они невероятно разрослись. Все считают, что внутрь прохода нет. А самые невежественные говорят, будто изгороди защищают сокровища капитана.
Саранна улыбнулась. Неужели он считает, что она поверит этим сказкам?
— Сокровища там, конечно, спрятаны? — с легкой насмешкой спросила она.
— О, у капитана были сокровища, — кивнул мистер Фок. — Вы увидите их в Тенсине. Он любил Китай — мало кто из живших в Кантоне мог сравниться с ним в этом. Большинству купцов довольно того, что они наживают состояния. Но он любил красоту, прекрасные вещи — и не за их стоимость в долларах и центах, но за наслаждение, какое они доставляют глазу. За годы, проведенные на тех берегах, Уэйли купил множество великолепных вещиц. Возможно, некоторые не вполне законно. Береговые пираты грабят те районы Китая, которые «иностранные дьяволы», как нас ласково там называют, не смеют надеяться даже посетить. Добыча из этих набегов со временем появляется на рынке, где агент благоразумного и осторожного человека может ее купить.
Бывают и мятежи, которые не в силах подавить даже знаменные принцы, те, что ближе всех к Трону Дракона. А наказание за мятеж в Китае суровое. Страдает не только сам мятежник, но может быть казнена вся его семья. Имущество такой семьи будет разграблено, и его части порой оказываются в самых неожиданных руках.
Внимательно осмотритесь в комнатах Тенсина, мисс Стоувелл. Вы увидите не обычные экзотические вещицы, которые привозят из Индии. Нет, это гораздо более ценные вещи. Однако чтобы сокровище было умышленно спрятано в особом месте... нет, в это я не верю. Никто не знает, что скрыто за высокими стенами сада. Входить туда всем строго воспрещено. А черные боятся этого места даже больше, чем лис. Они говорят, что там живет призрак, которого капитан привез с собой, очень могучий языческий призрак.
Саранна снова улыбнулась. Она была уверена, что мистер Фок над ней подтрунивает.
— Итак, сад Синей Бороды. Но, так как я не замужем за Синей Бородой, не думаю, что мне нужно бояться. И, если таковы правила Тенсина, я готова им следовать.
— Не забудьте об этом. — Он сказал это так серьезно, что Саранна немного удивилась. Неужели он ее не разыгрывал? Неужели в поместье ее действительно ждет какая-то опасность? Но, конечно, это было нелепое подозрение.
Густой туман начал расходиться; его разгонял ветер, раскачивавший оснастку шлюпа. Саранне показалось, что очень скоро подняли паруса: те поймали ветер, и шлюп пошел вперед быстрее. Очевидно, пессимистичное представление мистера Фока о скорости их передвижения оказалось неверным.
Но вот стемнело, и они поели холодного мяса из корзинки, предоставленной хозяином шлюпа, а потом судно коснулось носом пристани, где горели два фонаря. На причале их встречала женщина в темном плаще с капюшоном; за ней стояли несколько чернокожих, один из них с тачкой. Мистер Фок помог сойти Саранне, потом перенес Милли, а женщина шагнула вперед и по старинке присела в реверансе.
— Нас предупредили о вашем прибытии, — сказала она тихим невыразительным голосом. — Человек мистера Хенг-тона сказал. Меня зовут миссис Партон. — Она снова поклонилась.
В темноте — фонари почти не рассеивали ее — Саранна не видела лица миссис Партон, скрытого в тени капюшона. Однако в ее манере держаться, ее чопорности было что-то пугающее. Впрочем, Саранна решила, что у нее опять разыгралось воображение. Сейчас ее больше занимали собственная усталость и всепоглощающее желание добраться до приготовленной для нее здесь спальни, какова бы та ни была, а затем — до постели.
— Я Саранна Стоувелл, — устало ответила она. — Очень рада познакомиться.
Женщина не ответила; она просто стояла и ждала, всем своим видом выражая нетерпение. Саранна чуть отвернулась от нее; вероятно, эта чопорность тенсинской экономки добавила тепла в ее голос, когда она благодарила мистера Фока за помощь в пути.
Несмотря на усталость, она не сводила глаз с реки, пока шлюп не отошел и не направился дальше на север. Матросский сундучок поставили в тачку, и вот уже Саранна шла вместе с миссис Партон — один из слуг впереди светил фонарем, Милли трусила сзади. Саранна почувствовала, что ее легонько дернули за юбку, и, не оборачиваясь, поняла, — это служанка осмелилась ухватиться за нее, словно только это прикосновение и придавало ей смелости.
Мистер Фок упоминал о восходе луны. Однако в эту ночь луна не показывалась. Туман рассеялся, но небо по-прежнему затягивали низкие тучи. Узкая тропинка вела их между высокими подстриженными изгородями к большому зданию, где множество освещенных окон свидетельствовало, что оно очень велико.
Они прошли примерно треть пути к дому, когда Саранна заметила маленькие зеленые огоньки в изгороди у самой земли. Их было столько, что девушка почувствовала любопытство.
— Что это? — нарушила она молчание, которое миссис Партон хранила с момента их знакомства.
Саранна не была уверена, что экономка видела, как она показала на изгородь. Но неожиданный рывок за юбку выдал волнение Милли. И тут женщина рядом с ней заговорила прежним ровным тоном:
— Это лисы. Вы видите их глаза, в которых отражается свет фонаря.
— Лисы? — Саранна подавила желание добавить «так много?». Но она удивилась не на шутку. Ей казалось, что лисы не бегают стаями, как их страшные родичи волки. И, несмотря на рассказ мистера Фока, не была готова увидеть такое. Как будто животным стало так любопытно, что они стеклись сюда посмотреть на нее. Конечно, на открытое место они не выходили, но все равно держались очень близко к небольшой группе, идущей к дому. Очевидно, они совсем не боялись людей, считающих себя хозяевами здесь.
— Вы к ним привыкнете, мисс Стоувелл, — продолжала миссис Партон. — Капитан Уэйли защищал их, а теперь их по-прежнему защищает его приказ. Хотя чернокожие их боятся, лисы никогда ни на кого не нападают и не причиняют вреда. А теперь сюда...
Они подошли к дому; миссис Партон скользнула вперед, открыла дверь и пропустила Саранну и Милли. Только войдя, она откинула капюшон и сбросила плащ с тощих плеч.
Хотя юбка в мелкий узор из веточек у нее была широкая, узкие плечи, длинная шея и гладко причесанные и убранные под чепец волосы делали ее как будто бы выше ростом, строже, суровее. Бледное лицо с неестественно полными щеками, очень маленький рот, седые волосы. Нос, разделявший маленькие глазки почти без ресниц, казался не более чем мясистой пуговицей. Саранне показалось, что все лицо миссис Партон слеплено из теста, каким мать давала ей играть в детстве.
— Сюда, пожалуйста, мисс...
Миссис Партон бросила на нее единственный быстрый взгляд. Даже когда она смотрела на Саранну, ее глаза были устремлены куда-то за плечо девушки. Как будто она считала Саранну недостойной ее внимания и старалась высмотреть у нее за спиной какого-то более важного гостя.
Экономка взяла с ближайшего стола лампу. Крепко держа ее, она обернулась к лестнице, лишенной того изящества и той ширины, какие были в городском доме. Чуть погодя Саранна поняла, что они вошли в дом не через главный вход и сейчас находятся в его наиболее скромной части.
Но если эта лестница и была для слуг, то тщательно подметенная. Слабо пахло воском и мастикой. Миссис Партон определенно управляла своим хозяйством хорошо и энергично.
Лестница сменилась коридором, застланным темно-красным ковром со светло-желтым, желтым и темно-синим узором. Единообразие стен, обшитых панелями, нарушали белые двери. Лампа освещала вышивку, развешанную на панелях стен, как картины, — под стеклом, в рамах. На поблекшем желтом шелке изображены были экзотические птицы, цветы и какие-то странные животные. Ни одно из них Саранна не сумела узнать, потому что миссис Партон шла очень быстро.
Наконец экономка остановилась и протянула руку к дверной щеколде. И тут из темноты, куда не проникал свет лампы, кто-то произнес:
— Значит, она приехала...
Голос был ясный и молодой, но не детский. Говорящая быстро, внезапно вышла на свет, как будто боялась, что Саранна исчезнет, прежде чем она к ней подойдет. Но в этой стремительности не было радости от прибытия нового человека; скорее наоборот.