— Пошли! — нетерпеливо прошептала Дамарис. — Поможешь упаковать. — Она откинула крышку корзины и достала оттуда две внутренние перегородки-подноса, обнажив дно. Саранна, совершенно сбитая с толку, увидела, что корзины внутри и подносы обиты плотным мягким материалом с углублениями различной формы и размера. В каждом, несомненно, должен был разместиться один из драгоценных предметов.
Девушка опустилась на колени и принялась осторожно укладывать вещи, которые передавала ей Дамарис. Не успели они закончить укладывать их на дно, как китайцы принесли еще три корзины.
Дамарис расхаживала по комнате, указывая Саранне, куда уложить каждую вещь. Они заполнили первую корзину, и Дамарис завязала веревку. Саранна обнаружила, что работает ритмично, как будто всю жизнь занималась упаковкой. Они убрали из гостиной все, кроме высокой ширмы, и перешли в библиотеку, куда китайцы так же бесшумно и деловито доставили новые корзины.
Больше корзин не было. Саранна увидела, как двое китайцев, которые по-прежнему не произносили ни слова, берут одну задругой нагруженные корзины, относят их к парадной двери и вскоре возвращаются за новыми. У Саранны заболела согнутая спина. Дамарис закончила переносить вещи и теперь склонилась рядом с Саранной, укладывая их в корзины.
Девушка была так взвинчена, что боялась, как бы ее простое прикосновение не разбило драгоценный фарфор. Она прислушивалась, не идут ли слуги. Но слышала только звуки приближающейся грозы. Последние две корзины пришлось унести под дождем. Куда унести? И кто эти два молчаливых помощника, на кого они полагались в эту ночь?
Дамарис закрыла парадную дверь и задвинула засов. Они снова оказались во тьме, потому что лампы были погашены. Ударил гром, и Саранна вздрогнула от неожиданности. И едва не вскрикнула, когда Дамарис обняла ее за талию.
— Мы сделали, сделали это! — В голосе девочки звучало торжество.
— Но кто эти люди? И куда они все унесли? — спросила Саранна. Она словно была околдована, и теперь удар грома разбудил ее. Почему она так покорно, без вопросов подчинилась Дамарис? Она будто снова оказалась во сне.
— Не волнуйся. — Голос Дамарис звучал слишком уж беспечно. Саранна все сильнее злилась на себя и на девочку. — Сокровища в безопасности, им теперь ничего не грозит. Они там, куда никто не посмеет прийти. Если бы дедушка знал о Гоноре, он тоже поместил бы их туда.
— Дамарис, ты должна сказать мне, где они! — Саранна вздрогнула от нового раската грома.
— В саду, в саду у принцессы. Больше я ничего не могу тебе сказать. Да и это сказала только потому, что ты видела лисью голову. Она, наверно, немного доверяет тебе.
Конечно, это «она» относилось не к Гоноре. Но... Дамарис имела в виду Женщину-Лису? Во сне ли Саранна ее видела? Если бы только знать!
— Пошли, нужно лечь. Иногда в грозу Кочерга ходит проверять, закрыты ли окна...
Дамарис потащила ее по лестнице, и Саранна ощупью начала подниматься. Она должна знать, должна разобраться. Но Дамарис ушла вперед, и девушка усомнилась, что, если пойдет за девочкой в ее комнату, добьется чего-нибудь. Но всегда есть завтра. Несмотря на тревогу и нетерпение, придется подождать.
Глава двенадцатаяСЮ. ОЖИДАНИЕ
Однако Саранна могла кое-что сделать, и не требуя объяснений от Дамарис: она должна была написать письмо мистеру Сандерсу. Девушка достала доску для письма, которую кладут на колени, взяла бумагу, убедилась, что перо хорошо очинено. Закончив приготовления, она пожевала кончик пера, стараясь рассуждать спокойно и последовательно. У нее был повод написать — необходимость спросить о судьбе скромных средств, вырученных пастором Уиллисом от продажи их имущества. Но юрист мог коротко ответить «да» или «нет», а без личной встречи она не могла попросить у него помощи и защиты для Дамарис. Наконец Саранна решила, что нашла нужную формулировку. Она — молодая женщина, из-за отсутствия Джетро лишившаяся опекуна. Нельзя ли сыграть на этом, намекнуть, что она нуждается в совете взрослого мужчины относительно некоторых затруднений, которые не решается доверить бумаге?
Долг! Вот оно! Долг, о существовании которого она не подозревала! Такой предлог — почти правда. Ведь она действительно ощущает свою ответственность за Дамарис, хотя они не кровные родственницы. Но она должна составить письмо так, чтобы мистер Сандерс поверил — ее затруднение коренится в прошлом.
Саранна писала медленно, тщательно подбирая слова, взвешивая каждую фразу.
«Достопочтенный сэр!
Поскольку мой достойный брат в море и не вернется еще много месяцев, я обращаюсь к вам как к юристу и доброму другу с просьбой о большом одолжении.
Мне стало известно о существовании обязательства, о коем я прежде не подозревала. Я обязана весьма и весьма срочно дать ответ по этому делу. Однако я совершенно не разбираюсь в подобных вопросах. Мне нужен совет сведущего человека, как поступить в деле, чересчур сложном и личном, чтобы доверить подробности письму.
Прошу вас о снисхождении к моему вопросу... о том, нельзя ли устроить встречу, на которой я смогла бы объяснить вам свои затруднения и получить советы касательно своего поведения в будущем.
С искренним уважением, сэр...»
Чопорно и казенно. Однако Саранна решила, что такой стиль придется по вкусу мистеру Сандерсу и произведет на него большее впечатление, чем экспансивность или более дружеский тон. Девушка перечитала письмо, чтобы исправить ошибки, и со вздохом сложила и запечатала его. Письма из Тенсина, хотя в отсутствие Гоноры их бывало очень мало, клали в почтовый мешок. Мешок отвозили на пристань и передавали на шлюп, отплывающий в Балтимор. Саранне не хотелось отправлять письмо таким образом, но она знала, что другой возможности нет.
Прикрутив лампу, она дрожа разделась и легла в постель. Простыни показались ей ледяными. От лихорадочной упаковки сокровищ Саранна устала, но спать не хотела. Слишком велико было напряжение. А что ждало ее утром?
В отсутствие Гоноры и гостей большую гостиную и библиотеку всегда держали на замке. Однако в конце дня сама миссис Партон или кто-нибудь из слуг обязательно обнаружили бы пропажу. Что тогда? Исчезновение всей большой коллекции (за исключением нескольких крупных предметов вроде большой сине-белой ширмы) не могло быть работой обычного вора. Нет, сразу же догадаются, кто виноват.
Что тогда?..
Саранна одно за другим придумывала и отбрасывала объяснения тому, отчего опустели комнаты. Она была совершенно уверена, что сразу обвинят Дамарис. А куда унесли эти корзины?
Было только одно логичное объяснение — в запретный сад. Китайцы явно оттуда. Значит, и Женщина-Лиса действительно существует? А это ее слуги? Но кто она? Как появилась в Тенсине?
Саранна вспомнила рассказ Джеррада Фока о том, что капитан Уэйли привез из Китая слуг для работы в доме и в саду. Однако мистер Фок сказал, что все они потом вернулись на родину. Кто их считал — тогда? Женщина-Лиса... Саранна пыталась припомнить все подробности встречи с танцовщицей под луной.
Изящество женщины, драгоценная шкатулка дома, в котором она жила (если все это было не частью сна — а Саранна невольно все больше убеждалась, что это не был сон)
... эта танцовщица не служанка, она наделена достоинством и властью.
Жена капитана?
Саранна задумалась. Что, если капитан в Китае женился на благородной женщине, но потом не решился открыто представить ее здешним соседям, боясь, что к ней отнесутся с предубеждением? Все это было вполне правдоподобно, кроме лисьей морды. Ни одна женщина не станет носить лисью маску!
Какое-то врожденное уродство, наложившее отпечаток на всю ее жизнь?
Саранна нащупала на груди подвеску-лису. Она казалась не такой холодной, как простыни, будто сама излучала тепло. В темноте девушка провела пальцем по резьбе. Белая лиса — она видела по меньшей мере двух таких в молчаливой группе, наблюдавшей за танцовщицей. Имеет ли это какое-то значение?
Принцесса, о которой говорила Дамарис, — Женщина-Лиса? Дамарис сказала, что подвеска — знак расположения. Может быть, теперь, когда Саранна помогла ей спрятать сокровища, девочка все ей расскажет.
Гроза стихала. Не сверкали молнии, не слышны были раскаты грома, хотя дождь продолжался. Саранна повернулась на подушке. И обнаружила, что смотрит на два светлых круга — глаза императорской кошки.
Лежа так, сжимая подвеску, она чувствовала, как напряжение постепенно спадает. Наконец Саранна уснула.
Разбудила ее снова Милли. Еще не проснувшись окончательно, Саранна спустилась в малую столовую. Дамарис стояла у окна, глядя на мокрый мир. Она улыбнулась Са-ранне.
— Все еще дождь, — заметила она. — А что, если он снова будет лить сорок дней и ночей? Нас смоет...
Однако такая перспектива ее, казалось, не пугала. За стол она уселась почти веселая. Саранне казалось, что девочка сбросила какое-то бремя и теперь с облегчением смотрит на мир. Неужели Дамарис считает, будто никто не заметит, что они ограбили Тенсин?
— Сегодня подходящий день для шитья, — заметила Дамарис, щедро угощаясь горячим печеньем, а затем медом. — Я уже отнесла свою корзинку для шитья в комнату с машиной...
Саранна не разделяла ее беззаботность. Но, наверно, она сумела бы ее изобразить. Она подтвердила, что сегодня превосходный день для домашней работы, и продолжила отвечать на град вопросов Дамарис. Очевидно, девочка просмотрела несколько выпусков журнала мод, оставленных Гонорой, изучила рисунки и теперь изъявляла желание научиться шить такие платья. Саранна предупредила, что это им не по плечу.
Всякий раз, когда дверь открывалась, впуская Джона или одну из служанок со свежим кофе, с печеньем или еще чем-нибудь, Саранна настораживалась, ожидая, что услышит, как поднялся переполох. Но когда, к ее удивлению, ничего не произошло, ею овладело нетерпение. Хотелось, чтобы худшее случилось и побыстрее закончилось. Неужели миссис Партон (сегодня утром они ее еще не видели) не осматривает доверенные ее попечению комнаты? Хотя Дамарис настояла на том, чтобы служанки не протирали коллекцию, в запертых комнатах нужно было выбивать ковры и выполнять другие раб