А мужики для храбростиглаза водкой зальют, ветошь на батожье зажгут и шляются по оврагам ищут норы, вкоторых мохнатые карлики живут. Тычут во все кротовины и дупла: ого-го, мы уж нечистуюсилу вытурим!
А присвистнет белка наразвилке или Царствие Небесное, к своим возвращаясь, в ладоши хлопнет - так всебахвалы и силачи удирают, портки теряя, к жилью, колья и факелы побросают, смехи грех.
"... Видишь ли,сынок. Так у нас от века повелось, что как мужчина-карлик в возраст входит долженон взять себе в жены полюбившуюся женщину, из карлиц. Все честь честью и сватовствои венчание и брачные заигрыши.
С тех пор муж за женудержит жесткий ответ, любит, бережет,кормить и содержит в здравии и в болезни, ив горе и в радости...
Да, ты прав, не перебивай,дети у нас рождаются редко. Еще Петр, Государь-кустарь, великий флотоводец и бородоруб,на окраине Питера-города, завел от скуки карличью ферму, хотел, как кроликов иликоз выводить маленьких людей, но из затеи ничего не вышло. Так пустозвонства ради,
чтобы ассамблеи оживитьзаварили пару-тройку карличьих свадеб, поиздевались, согнали нашего брата в золотыехоромы, а сами ржали от пьянства и скудоумия над нашими слезами, драками и шалостями.
Я научу тебя навье карличьеплемя безошибочно различать.
Посмотри на меня: головакрупная, черты соответственны возрасту, голос басовит, волосы на груди и руках растут.Что тело малое - так это лишь следствие ушиба от небрежности. Хребет у меня засох,а все остальное, как и положено мужчине на пятом десятке. Если какая большая женщинасогласилась бы мое семя принять, то родилось бы здоровое дитя и внуки у нас былибы с прямой спиной. И женщина с подобным мне обликом, способна дитя зачать выносить,но не родить. Разве что утробу ей разрежут и дитя вынут, ценой ее жизни. Редко ктоиз навьих женщин на такое идет. Есть у нас на кладбище почетная могила, Таисьи Черной,женщины сильной, мужественной и нежной, которая жизнью за рождение сына заплатила.
Таисия зачала дитя вбраке с подобным мне мужчиной, но родами умерла, истекла кровью, когда взрезали,а сын ее вырос здоровым человеком с прямым станом и хорошего росту.... Перед родамиТаисия обещала ребенка Господу, сейчас принял он схиму в Спасо-Преображенском монастырена Соловецких островах, большую будущность обещают ему.
Как вошел он в возраст,я все ему написал о том, как родила его Таисья, как плакала, беременная, что несможет посмотреть в глаза первенцу, как хоронили мы ее всем Царицыным... Я ничегоне скрыл от него, но поклялся он вечно о том молчать.
Но много доброго дляНавьих людей уже сейчас совершает.
Но есть среди нас другие.Их больше - черты лица и кожные покровы у них мягкие, сложение детское, голоса птичьи,и в старости - будто морщинистые девочки и мальчики. Такими они из материнской утробывышли, такими и в землю сойдут, и бесплодны они, как малые дети, у женщин кровеймесячных нет...В молодости мы девушек такой породы бережем пуще глаза от светскихразвратников, потому что желанно им,сволочам, развлечене. И то, подумай: с виду,как малолеточка, а по уму, будто взрослая женщина, хрупкая и маленькая, заглядение,в ладошке, будто янтарное яичко катается, растлителю самая сласть: по закону нес дитем миловидным балуется, а взрослую позорит...
И таких Навьи Люди вжены берут, и такие замуж выходят, но детей принимают из наших приютов и лазаретов,воспитывают, как своих, передают им свое прозвание, а дети в старости или немощио них заботятся"
- Как же так... спросилпораженный Кавалер у Царствия Небесного, - я слышал, что карлики к большим людямпитают ненависть и зависть, что они похотливы и жадны...
Царствие Небесное ажприсвистнул, улыбнулся, выстукивая трубочку о мостки - уже пять кучек пепла остывалина досках - рассказ вышел долгий.
- Зависть? Что ты, сынок...Было бы чему завидовать. Хребту прямому? Выездам раззолоченным? Миллионным состояниям?Фунт дыма. Пшютство и химера.
Вельможа в России сегоднявельможа, а завтра - пшел вон, собака, скажите спасибо, что Петр, которого в ОраниенбаумеОрлов придушил, как обезьянку, "Слово и дело Государево" отменил - всеже не каждая башка падать стала, а через одну. Не за каждый чох или извет или противГосударя умысел или татьбу, не за всякую печатную и рукописную крамолу вас тащатв Разбойный приказ или Канцелярию тайного розыска.
Да глупее и наивнее,чем большие господа - москвари да питерщики, у которых я в свое время служил, видетьне приходилось. Ты ему сказку про белого бычка расскажешь, на скрипочку кошачьикишки натянешь, попиликаешь - он и смеется, большой дурень, в ладошки хлопает"Еще! Еще!". А жена его, на утреннем одевании или в ванной, и так повернетсяи эдак, то зад выставит, то перед, девки бегают, вода кипит, щипцы завивочные калятся,от пудры моськи расчихались. А миленький дружок то и нейдет. Один я в углу сижу,щепочку строгаю и пускаю слюни. А она с тошного горя, да с бабьей недоласки, оголится,да показывает мысок, дразнится. Да разве сравнится такая дылда мясистая и ее мохнотамеждуножная с нашими строгими Навьими женщинами? Я ни на балерину италийскую, нина фаворитку выхоленную ни на иную дурищу пудреную, неверную да манерную, мою Аксиньюшкуне променяю. Не одна похабница титулованная передо мной голым гузном вертела.
Я лицо рукавом закрою- мол, стыдно мне, а она и рада, хохочет - оконфузила юрода. Нет зависти, сынок.Одна жалость, будто к детям неухоженным и малоумным."
Кавалер неудобно скорчился,обхватил колени и даже шея нежная и уши алым залились - и стыдно и смеяться хочется,аж внутри щекотно, признался сдавленно:
-... Они и мне показывали...При всех.
Царствие Небесное неудивился:
-Вот потому-то я с тобойначистоту и разговариваю. И в науку взял. И к Навьим Людям привел... Доверился.
Кавалер вскинулся, губувздернул заносчиво, по-песьи обнажил сахарный клычок, вечернюю прядь завитую отдулот виска.
- Зря.
- Что "зря"?
Зря доверился. А вотпредам. Назло предам, по прихоти. Я порченый, я так хочу. Сейчас поеду, куда следует,и все как на духу выложу. Ишь ты, обжились. Нет в России навьей земли - вся царскаяда господская. И налоги небось не платите, и законы свои придумывали, и попы у вас,чай, не синодские. Разве не знаешь, каков я...
Глава 19.
Мавка
- Зря доверился. А вотпредам. Назло предам, по прихоти. Я порченый, я так хочу. Сейчас поеду, куда следует,и все как на духу выложу. Ишь ты, обжились. Нет в России навьей земли - вся царскаяда господская. И налоги небось не платите, и законы свои придумывали, и попы у вас,чай, не синодские. Разве не знаешь, каков я...
- Вижу, батюшка, каковты! Хорош! - живо откликнулся Царствие Небесное, незаметно вперед подался, рукойшевельнул, будто играючи, и с коротким криком кувырнулся Кавалер в мелкую илистуюводу пруда - порскнули мальки в торфяную глубь.
Царствие Небесное переждалстепенно, пока воспитанник его отругается, да отфыркается, и заговорил скорбнойскороговоркой (а углы рта подергивались от затаенного хохота):
- Ох, ошибся я, ох, проштрафился.Жили ладком, попивали молоко, хлебушек ели, на Святой говели. А пришел большой барчук,всем нам - каюк. Незадача какая - предаст он нас. Не ты первый, мальчик, не ты последний.И гнали нас с огнями и кобелей науськивали, и поселения жгли и скотинку резали.Под Тулой пятнадцать лет тому назад озорники спящую Навью деревню на корню порезалии разорили. Мы еле потом выходили уцелевших. Передавали от поселка к поселку, зановостроились - от Литвы до Москвы живут теперь счастливо те, кто в ту ночь от разбойныхножей в лопухи утек.
Предать - твоя воля.Да только у нас везде свои люди имеются. Я о твоем предательстве сразу узнаю, успеемуйти. У нас весь скарб легкий, а к беглой жизни мы привыкли.
Только потом, о полночи,не вздрагивай, не вскрикивай, не обессудь, смерть - сука борзая, быстрая. Прокуситкадык, не охнешь. Смерть - карлица, искусница, рукодельница, когти у нее серебряные,глаза стеклянные, всевидящие. Спица ли в сердце воткнется невзначай, шею ли скрутитчужая рука, придавит ли мягкой подушкой. Смотри, за ужином вина не пей и сладкогоне ешь. А то проспишь аккурат до архангеловой трубы. Приползет лесной аспид, капнетядом в бокал, готово дело.
Берегись: враг во полунощи.
Если предашь - сгинешьдо срока. Это - моя воля. Я и тех озорников тульских нашел. Каждого. Кого во сне,кого во хмелю, но смертной пеной давясь, каждый из них знал, за что умирает. А сзачинщиками особо вышло - двое их было - Федот Умник и Егорушка-Залёт. Федот говномкровавым исходил три дня и три ночи, так и изошел до смерти, Егорушка Залет корчилсяи Богородицу честил блядословием, зачем быстро помереть не дает. Из дома его вынесли- смраден был, бросили в курятнике, там и кончился. Ты крепко понял меня, сынок?
Кавалер хмуро кивнул,на сухое место выкарабкался. Сказал с последней тоской:
- Я же не бахвалюсь,отец... Ты сам говорил - темно у меня внутри. Мысли в голову лезут по осени, неотмахнуться от них, липкие, неотвязные гуси-лебеди, стоит зазеваться - налетят,похитят, разорвут на части, только белые перья наземь опадут и каждое перо не простотак - в старой моей крови. Ты один знаешь, что я на Пресне сделал огонь в прошломгоду. А что если выдам вас, не по своей воле, а по кровяной прихоти - затмит глазаи разум и сделаю недозволенное. Предам.
- Не предашь - отрезалЦарствие Небесное. Тревожно заглянул в глаза Кавалера, крепкой мужской рукой сдавилдо боли плечо - Кавалер вытерпел львиную хватку, не вскрикнул, только спросил.
- Наверняка знаешь?
- Крепче твоего сердца.
Вот что. - хлопнув поколену завершил Царствие Небесное - Мокрому дождь не страшен. Ты сегодня наработалсяи наслушался довольно, давай-ка обратно в пруд - переплыви раза два, три, смой всюмысленную коросту и пустые тревоги, потом выбирайся, ужинать пойдем, Аксиньюшкасегодня пироги затеяла, заждалась нас. Сядем, выпьем, поговорим.