Господь сказал апостолам: «Имейте любовь между собою, через это узнают, что вы Мои ученики» (см. Ин. 13:35). Никто кроме Христа не говорил о такой любви, о которой Он принес нам богатые откровения. И будем помнить эти слова Христа и жить ими. В таком случае и мы, скромные, маленькие, нищие люди, станем подобными апостолам первых времен. Это жизнь единая, со времени пришествия Христа на землю: она сохраняется до сих пор каждым человеком, который хочет постичь заповедь Божию.
Читая Евангелие, мы стоим перед загадками, которых никак не можем понять, в которые никак не можем проникнуть. Но наша цель — понять, о чем идет речь... Можно быть простым человеком, без рефлексии на происходящее с нами, и, живя глубоко в Боге, не давать себе настоящего отчета. Я часто встречал на Афоне: монах весь в Боге, Бог с ним, но он живет просто и естественно, потому что эта жизнь для него единственная, естественная жизнь. Когда мы получаем такого порядка откровения от Бога, то мы понимаем слова Евангелия: кто отвергает Христа, будет прощен, но тот, кто отвергает слово Его, будет осужден этим словом (см. Ин. 12:48). Потому что самый великий грех, самое страшное падение — отвергнуть любовь Отца и Творца нашего, «Который так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (см.: Ин. 3:16), дабы в Нем и чрез Него, Христа, соделать каждого из нас возлюбленным сыном Отца Небесного. Все те, кто устремляются к Божественному образу бытия помимо Христа, в сущности не понимают, что влекутся они к тому небытию, из которого вызваны волею Бога. А те, кто всем лицом обратились к плоти мира сего, разлагаются заживо в крушении своих судеб или в гигантских катастрофах мировых войн и в подобном сему.
Когда мы носим в себе, в нашем сознании, эти евангельские слова, то всякую мысль и всякий помысл, которые соответствуют этому состоянию, мы принимаем, и все, что противоречит, мы отвергаем. И так, проникая в духовное познание не только как интуицию, но и как уразумение, мы создаем более прочную почву для того, чтобы строить наше спасение. Перед нами открывается содержание всей космической жизни, и то, что не угодно Богу, мы должны немедленно отвергать. Господь в пустыне был искушен дьяволом. И мы видим, что Господь не остановился ни на одном предложении дьявола, но немедленно отверг их (См.: Мф. 4:1–11). И Он наш Господь, и Учитель, и Бог. Он нам пример (См.: Ин. 13:15). Вот так мы будем строить нашу жизнь, наше спасение. Все, что не соответствует сему Примеру, мы отвергаем, и все, что соответствует, мы принимаем, и это становится нашей жизнью. Если Силуану после того, как явился ему Господь, было дано иметь видение всего человеческого бытия, свойственное Христу, то и нам как ученикам его должно быть нормальным иметь это сознание. Мы сами не можем пережить явление Бога. Это слишком сильно для нас и даже для такого гиганта, как Силуан, — он говорит, что если бы продлилось видение еще один миг, то он бы умер. Эта мысль, которую сегодня хотел высказать перед вами, не усваивается за короткий момент. Если у вас будет желание слушать дальше, то я готов говорить еще и еще о том же: потому что жизнь эта настолько велика, глубока и прекрасна, что ум наш, когда увлечется этим видением святости Бога, сам становится святым.
Прославление старца связано именно с тем, что его ум был вечно в Боге, в Боге святом, и сам он стал святым. И наша задача здесь — «стать святыми». И когда перед нами стоит эта задача, тогда многие мелочи проходят незаметно. Как только теряем мы это видение Бога, так все эти мелочи принимают характер раздражительный, человек начинает отягощаться, отвергать и так далее и в конце концов теряет мысль о Боге. А если удерживать мысль о Боге, то те условия, в которых мы живем, возможны для спасения.
Я тороплюсь теперь, будучи уже немолодым, передать это вам прежде моего ухода... И я молюсь, чтобы Бог дал всем вам (и, конечно, прежде всего тому, кто несет общую жизнь на своих плечах: игумену) — мудрость и силу на усвоение этой жизни. Я хочу сказать вам такое слово: «Никому, никому на земле не дайте снижать христианскую идею! Удержите полноту видения православного!»
Пример старца Силуана для меня обязательный. Вчера я говорил об этом с англичанином, посетившим нашу обитель. И он спросил:
— Не гордость ли это?
Я ему ответил:
— Пример Христа, Который Сам есть Бог, нам говорит о возможности быть носителем полноты Божественной жизни и оставаться смиренным, как смирен сам Бог, давший нам заповедь учиться у Него смирению (См.: Мф. 11:29).
Итак, величие жизни сохраняется в смиренном духе, а не в гордом. Любовь гордая, снисходительная оскорбляет человека. И Господь любит нас не гордой любовью, а любовью, пример которой мы можем видеть в матерях. Мать — рабыня своего ребенка, и всякое служение своему ребенку она совершает без чувства унижения. Этот пример помогает понять, что содержание нашей жизни, как бы оно ни было богато, не должно изменить в нас смиренного духа.
Да даст мне Господь силу беседовать с вами и оставить вам как наследство, чтобы это было написано на ваших сердцах: не дайте снижать объем откровения через Христа никому. Но сознание, что ничего нет выше Христа, не должно нас сделать гордыми и снобами, ибо это никак не соответствует характеру Божией любви. Так мы должны вместить в себя то, что дал нам Господь, — это есть единственно подлинный свет вечной жизни. И мы никого «другого» не знаем и не имеем нужды знать на земле для нашей жизни, хотя можем об этом знать интеллектуально и помогать другим.
При этом не надо никогда переходить на установку, как бы сказать, «комплекс преимущества», самопреувеличения и так далее. Мы должны быть свободны от этого. И надо удержать разумное сознание того, что дал нам Бог и от чего были в восторге наши отцы. И Василий Великий в своей Литургии говорит: Ὁ ὄντως Ὤν Θεός. В этом выражении высказывается его дух-сознание: «Вот, мы обрели, действительно, вечного Бога» — «обретохом веру истинную, нераздельней Троице покланяемся».
У всех нас есть интуиция, что Бог — единый и нет другого Бога, кроме истинного Творца всего этого космоса. Единый, но три Лица... Как говорится в Символе Афанасия Великого: Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой, но не три Бога, а один Бог. И сказал Бог: СОТВОРИМ человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими... (Быт. 1:26), «Сотворим ЧЕЛОВЕКА» — это единственное число, и потом: «и да владычествуют ОНИ» — множественное. Бог единый, и Он сказал: «СОТВОРИМ». И это характерно для принципа персоны. Персона не живет в себе. Отец всего Себя излил в Сына и Духа Святого. Итак, человечество становится многоипостасным, но это единый человек. И опыт нашей молитвы дает нам возможность усвоить это логически не усвояемое положение. Мы живем это через Христа, через ту молитву, которую дает Христос, распятый за всего Адама. И мы начинаем уразумевать единство человечества не потому, что это соответствует или не соответствует логике Аристотеля, а потому, что это соответствует логике бытия самого. И тогда мы переходим от обычной отвлеченной логики к логике самого бытия, как оно открывается нам. Итак, христианин не может жить в пределах логики формальной.
Беседа 3: О многоипостасном единстве всего Адама и его воплощении в монастырской жизни [195]
Завещание — единство монастыря во имя Силуана. О явлении Христа Силуану. О молитве за всего Адама, как за самого себя. Путь к вселенской молитве — «Держи ум твой во аде». Адам-человек — образ многоипостасного троического единства, который живется в Литургии. О служении монастыря. Универсализм Христа — в любви, а не в познании. Наше служение другим — в нашем единстве. Слово о Боге — океан.
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа Бога нашего. Да даст мне Господь силу отверсти уста и теперь, на конце дней моих, высказать вам самую глубокую мысль мою как завещание. Слово мое перед смертью полно заботы о том, чтобы монастырь не умер теперь, в периоды трудных испытаний. Никогда духовная жизнь не проходит без борьбы, но молитва, которая есть единственная основа всей нашей жизни, всегда найдет путь между всех волн. И как маленькая лодка с апостолами не погибла в море, так не погибнет и эта маленькая лодка — наш монастырь. Сейчас для меня вы — люди — составляете самое важное из того, что я оставляю, умирая. Говорю «умирая» не потому, что я сейчас умру: этого я не знаю. Но вообще, естественным образом, моя жизнь кончается. И я оставляю вас в каком-то смысле одинокими, потому что на меня выпала роль посредника между Силуаном и вами, а жизнь всех нас здесь обусловлена, конечно, нашим единством во имя Силуана. Моя молитва о том и день и ночь — говорю я ее словами или не говорю, — чтобы дал всем вам Господь состояние духовное, которое воистину является богословием человека, человеческого духа. Всем нам дал Господь великого учителя, Силуана. Если вы все будете едины, объединенные словом Силуана и духом его, то выдержите всякое нападение. И Господь защитит ваше бытие и на земле, и на небе.
В прошлом наша жизнь руководилась тем, что я воспринял от моего общения с Силуаном. Конечно, я не предполагаю сегодня говорить много о том, что писал в свое время наш блаженный отец, прославленный ныне Вселенскою Церковью: книга эта остается с вами, и главные пункты все сказаны. Не все поймут мою книгу, не легка она для всех тех, кто мало жил аскетически. Но кто знает действительно по опыту то, что пишем старец Силуан и, отчасти, я, тот поймет, что я рисовал портрет Силуана, когда говорил о богословии персоны-ипостаси. Этот пункт нелегко усваивается и просто человеческими усилиями даже и не может быть охвачен. Ибо это дается только Духом Святым как благодать свыше от Отца исходящего Света. Итак, мое завещание, и молитва, и просьба о том, чтобы все вы, на кого я оставляю будущее монастыря, были едины, как один человек. И когда у нас установится это желаемое единство в духе, тогда вся жизнь пойдет иначе, потому что все мысли, молитвы и призывания имени Бога будут совершаться в атмосфере вашего единства в Боге и через участие Силуана.