Христос мог уже пойти на подвиг, обратный тому, что совершил Адам. Нам, христианам, свойственно видеть единого Человека, восходящего на Голгофу с идеей взять на себя грехи всего мира. Непонятным никому другому образом Он совершил этот подвиг ради спасения всего Адама: путь к искуплению Адама и подвиг Его превосходят наше разумение. Господь говорит апостолам Иакову и Иоанну, которые восхотели сесть одесную и ошуюю Его: «Можете ли вы пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?» Это было и трогательно, и наивно, как с их стороны последовал такой ответ: «Можем!» (см.: Мф. 20:22). Никто из человеков не может испить чашу Христа и совершить подобно Ему свое истощание. Говоря о снисхождении Христа, о Его kеnоsе-истощании, мы стоим перед картиною, которую никак не можем уразуметь простым нашим мышлением. Он — безраздельный Владыка всего мира, и Он отдает Себя на все унижения.
Однако мы постепенно проникаем в тайну любви Бога к нам. Мы как-то начинаем ощущать через откровение Христа, что Бог есть смирение. Этим объясняется, что любовь Его не гордая, а смиренная. И этот характер Божественного смирения Христа проявляется в Его словах, когда Он поставил маленького мальчика перед Собою и сказал: «Если кто не станет подобен сему мальчику, тот не способен к Царству Небесному» (см.: Мф. 18:2–4), или когда Он говорил, что наименьший будет великим в Царствии Божием. Видите опрокинутую пирамиду устроения человеческого общества? Смиренные унаследуют Царство прежде всего.
Итак, когда мы знаем, что Христос есть Бог, мы стараемся проникнуть в тайну всех Его проявлений.
«Никтоже приидет ко Отцу, токмо через Христа», единосущного Отцу Сына Божия, и мы всячески стараемся во все проявления нашей жизни влить смысл, чтобы жизнь Самого Христа стала нашей, чтобы нам унаследовать Царство вечное со Отцем и Сыном и Святым Духом.
Господь смирением победил врага. Помимо сего основного положения есть еще один аспект в Его проявлениях, который нас научает подражать Христу не как-то просто в воображении. Христос явился в «рабьем зраке» (Флп. 2:7). И в чем для многих соблазн и «скандал»? — Мне много раз пришлось слышать мнение людей, что мы, человеки, образ Божий, должны сохранить свое достоинство даже в молитве и в наших предстояниях Богу. У нас в монастыре был с визитом некто, занимающий высокое положение в инославной Церкви. Глядя на фреску Преображения, он спросил: «А где же Петр?» — Ему указали Петра. — «О, что вы сделали с ним! Петр в таком унижении! Где же его dignity, его достоинство?!»
И есть одна сторона православного покаяния пред Богом, которая смущает многих инославных: мы падаем на колени на землю, мы лицом и лбом своим прикасаемся к земле и тем выражаем наше рабство перед Ним, помня Его слова, которые Он сказал перед этим мальчиком: «Если кто не смирится так, как сей мальчик, то не войдет в Царство Небесное».
Но Сам Господь, без Которого ничто не может произойти, — Он умалил Себя до такой степени, что люди самого низкого социального класса могли Его оскорблять, плевать на Него, ударять Его, давать Ему пощечины, и причинять всяческие другие унижения. Если Сын Божий совершил сие, то, конечно, стоит вопрос: почему понадобилось такое унижение и такие рабские формы для выражения любви? — Я полагаю, что правильною мыслью будет то, что Господь, имея предвечное бытие Свое в духе смирения, выразил Свою предвечную любовь в рабских формах. И мы следуем Ему в этих рабских формах проявления нашего покаяния пред Богом, выражающихся в земных поклонах. Мы постом делаем огромное число поклонов на каждый день. Потом, когда после распятия нашего мы совоскреснем со Христом, то уже будем принимать Его и беседовать с Ним стоя, как сыны с отцом. Но в сей жизни мы будем выражать наше покаяние, подчеркиваю, в рабских формах, потому что покаяние не унижает человека. Когда кто сознает себя хуже всякой твари, тогда он бывает выше всякой твари: тогда он прикасается нетварному бытию. Итак, не смущайтесь выражать в низших рабских формах наше покаяние, чтобы потом мы стояли, как сыны Божии пред Богом, уже не в рабских формах, а сыновних.
Бог смиренен в самом существе Своем, и Его истощание чрез воплощение носит характер смирения. Если бы Он Сам не смирялся, тогда, может быть, мог бы нас кто-то обвинить: «Но ведь Господь не смирялся так, как вы». Но Господь смирился: мыл ноги мужикам безграмотным, людям самых низких слоев общества человеческого. Итак, эти формы рабские есть любовь. Когда мы молимся Богу, Который повелением Своим создал весь этот космос, каждому из нас свойственно думать: «Ну, станет ли Господь думать обо мне, приклонит ли Он теперь к моему слову ухо Свое, чтобы внимательно послушать меня?» Нам страшно говорить с таким Существом. И чтобы мы не боялись, во всех проявлениях Христа в Его всекосмическом акте искупления Адама есть любовь смиренная Бога, когда Он предстает пред нами в таких жалких формах: Он был распят среди разбойников, брошен в тюрьму и так далее.
Я позволю себе сейчас высказать приходящую мне мысль о действиях духовных отцов. Иногда и духовные отцы уподобляются Христу в Его самоунижении, чтобы люди не смущались и не боялись говорить духовнику какие угодно грехи. И духовник всё несет: «О, это я знаю! О, это так мы, люди, поступаем!»
Эта традиция мне стала знакомою, когда я был в пустыне на Афоне. Мне рассказывали про некоторых духовников, знаменитых тем, что к ним приходили грешники, совершившие много преступлений, и уже не боялись говорить им. Будучи святым, отец брал на себя все грехи, чтобы дать мужество исповеднику высказать свои деяния.
Теперь перейдем к нашему вопросу. Чем больше человек старается подражать Христу, тем в большей мере он становится ипостасью по образу Ипостаси воплощенного Логоса. И когда человек старается жить со Христом, призывая Его имя и размышляя о Его жизни, и действовать так, как действовал или отвечал бы в Своих реакциях Господь, то постепенно создается персона: образ и подобие Ипостаси Самого Бога. Земной человек, зараженный гордостью первого грехопадения, должен прийти в иное сознание — к раскаянию в нашем преступлении гордом против Бога смиренного.
Конечно, всегда, когда мы читаем Нагорную беседу Христа, ощущаем чрезвычайно сильный огонь. Если посмотреть, как Господь заповедал нам вести себя и как Он Сам вел Себя, то в наших земных условиях современности мы должны были бы жить, как христиане первых веков. Поражающее вдохновение трех первых столетий вошло в историю человечества. Уже в апостольских посланиях есть слова о том, что первые христиане терпели все гонения, отнятие имуществ, лишение прав и жизни. И ныне послал Господь пить эту чашу людям, живущим в большой стране, где семьдесят лет бушевало демоническое гонение. И многим миллионам людей православной России было дано умирать за исповедание Христа...
Жутко говорить о некоторых формах, которые принимает настоящее отступление от Христа. Вы знаете, что некоторые книгоиздательства отказываются брать духовные книги. И даже те издательства, которые были основаны с целью их издания, переходят постепенно к тому, что духовные книги у них в последней категории. Я боюсь, что такое презрение к религии опаснее открытых демонических гонений.
И наш подвиг, невидимый ни для кого, остается во всей своей силе в глазах Бога. И мы должны были бы поступать так, как говорит Господь: они хотят взять у тебя твою рубашку — отдай им и хитон; они хотят, чтобы ты работал на них одно поприще, — работай вдвое больше; молитесь за обижающих вас, молитесь за гонителей, молитесь за всех тех, которые творят злое против вас. И тогда, говорит Господь, любя врагов ваших, и вы станете сынами Всевышнего Отца.
Вы видите теперь структуру духовной жизни и сохраните ее в вашем сознании. О ней говорить можно без конца, ибо это есть Нетварный Свет в своих земных проявлениях. Это есть совершенство, которое выражается в самых маленьких и низких работах. Так мы приготовляемся восходить на Голгофу со Христом, чтобы потом с Ним и воскреснуть, по слову Иоанна Дамаскина: «Сораспинахся Тебе вчера, днесь восстаю с Тобою в славе Воскресения».
Сегодня наша маленькая беседа нам дорога тем, что она всецело связана со Христом. И берегите это достояние — нашу любовь ко Христу, потому что нет ничего большего во всем космическом бытии. Нет ничего более святого, более мудрого, более прекрасного для созерцания, чем Христос...
Да хранит вас Господь, мои дорогие.
И возгревайте в себе этот огонь любви ко Христу!
Беседа 26: О трех периодах духовного роста и о тайне рождения слова в сердце [266]
Когда слово вдохновлено Духом Святым. О языке богословских выражений. О необходимости знания этапов духовной жизни. Путь христиан — подобие воплощенному Слову. О трех периодах духовной жизни. Великая схима как молитва за весь мир. О Парфении Киевском. О признаках второго и третьего периодов духовной жизни. О духовном росте. О пользе наших собраний.
Во святом Евангелии мы читаем следующие слова — Господь сказал: Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте, но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святый (Мк. 13:11). В известной вам книге о Силуане говорится, как он с большим вниманием слушал чудного кавказского подвижника Стратоника на приеме в келлии отца Досифея. И на другой день при встрече со Стратоником Силуан задал вопрос: «Как говорят совершенные?» Стратоник попросил: «Скажите Вы мне сами об этом», и Силуан ответил: «Они не говорят от себя, от своего ума, но только то, что дает им Дух». [267] Уже не один раз я говорил с вами о тайне рождения слова в сердце человека по молитве. Эти два источника — Священное Писание и беседы Силуана со Стратоником — легли для меня в основу моих бесед с вами, когда я говорил с закрытыми глазами, без всякой предварительной подготовки, оставляя за молитвой руководство всем ходом моей беседы. Вскользь здесь замечу, что Дух в таких случаях ищет видеть всех присутствующих и направляет слово Свое в зависимости от восприимчивости того или иного лица из присутствующих. Этим объясняется то явление, что Дух говорит просто и о вещах примитивных.