Бог есть Ничто, говорил Дионисий. Под этим можно понимать то, что у Августина выражено следующим образом: Бог есть Все. Это значит: в Нем нет ничего! А когда Дионисий говорит: «Бог есть Ничто», это значит: никаких «вещей» у Него нет! Поэтому дух должен подняться над вещами и всякой материальностью, над всяким ликом и образом, даже над сущностью и над подобием сущности. Тогда проявится в нем полная действительность блаженства, обладать которым дается существу как творящему разуму!
Как я сказал, человек созерцает Бога уже в этой жизни с той же полнотой и бывает блажен совершенно в той же мере, как и после этой жизни. Многим людям это покажется удивительным. Поэтому приложите все свое старание, чтобы понять меня! Творящий разум проистекает из вечной истины и по-своему заключает в себе все, что и Бог в себе заключает. И постигает этот благородный, божественный, этот «творящий разум» самого себя лишь самим же собою, подобно Богу. По своему происхождению и по сущности бытия он, безусловно, есть Бог; «творением же, напротив, становится он после того, как выделится для обособления». Этот разум теперь в нас, несомненно, так же прекрасен, как и по окончании этой жизни. Но можно спросить или сказать: какое же тогда различие между этой жизнью и той, что должна наступить после этой? Я отвечаю так: этому разуму присуще равное блаженство, как и Богу, но теперь этот разум пребывает в нас сокрытым.
Наша жизнь на земле устроена всецело так, что Бог и все вещи познаются нами лишь как возможность. По окончании же этой жизни, когда мы освободимся от тела, эта возможность преобразится в полную действительность блаженства, каковое присуще творящему разуму. Но это «преображение» не сделает переживание блаженства более совершенным, чем оно теперь. Ибо творящий разум никоим образом не может в нас увеличиться; ему невозможно получить более того, что уже заключено в нем по его природе. Поэтому, когда мы станем блаженны, возможность станет в нас действительностью, и мы будем вкушать только истинное блаженство, которое свойственно Божественной Сущности. Это подразумевал Давид, говоря: «Господи, в свете Твоем узрим свет». Вместе с Божественной Сущностью нашим должно стать и совершенство Божественной Сущности, а в этом одном все наше блаженство: здесь — как благодать, там — как полное обладание сущностью.
Об обновлении Духа
Renovamini spiritu mentis vestrae.
До́лжно вам обновиться в духе ума вашего, поскольку он называется mens, «ум». Так говорит святой Павел. Августин же добавляет: одновременно как принадлежность этой наивысшей душевной области ума — mens — Бог создал вместе с сущностью души способность, которую учителя называют ларцом или хранилищем духовных обликов и обличенных образов. Эта сила уподобляет душу Богу Отцу. В излиянии Своей Божественности, через выявление Лиц Божества, излил Он всю полноту Своей Божественной Сущности в Сына и Духа Святого, подобно тому как в душе изливает память сокровище своих образов в другие способности. Но душа сохраняет свое несовершенство, пока благодаря этой способности видит лик, видит ангела или самое себя как некую личину.
Даже если она видит Бога, поскольку Он Бог, поскольку Он образ, поскольку Он — Троица, — это тоже проявление ее несовершенства! Когда же отойдет от души все имеющее образ, когда она будет видеть одно лишь Единое, тогда воспримет чистая сущность души близкую ей сущность божественного Единства, даже сверхсущность Его. Сама же она, пребывая страдательной, покоится в себе. О, чудо из чудес! Какая это благородная страдательность, когда сущность души не может принять ничего меньшего, чем чистое Единство Божие!
«Вы должны обновиться в духе!» — говорит святой Павел. Обновляться могут твари, которые ниже Бога. Но для Бога нет обновления, а только вечность. Что есть вечность? Свойство вечности в том, что в ней бытие и юность — одно и то же. Ибо вечность не была бы вечной, если бы должна была становиться, а не была бы всегда. Но я утверждаю, что обновление дано ангелу лишь постольку, поскольку существует для него будущее; ангел знает о грядущих вещах лишь в той мере, в какой Бог открывает ему их.
Так может быть обновлена и душа. Прежде всего тогда, когда она в собственном смысле зовется душою, — а так именуется она, поскольку дает телу жизнь и образ. Но она может быть обновлена и тогда, когда ее величают духом. Постольку она зовется духом, поскольку свободна от «здесь» и «теперь», от всего природного. И поскольку она — подобие Божие и безымянна, как Бог, ее не касается обновление, а лишь одна вечность, как и Бога. Заметьте для себя хорошенько! Бог не имеет имени, ибо никто о Нем не может ничего сказать или знать. В этом смысле говорит один языческий мудрец: то, что мы знаем и высказываем о первопричине, — это больше мы сами, нежели первопричина; ибо она выше всякого выражения и познания! Итак, если я скажу: «Бог добр», то это неправда: я добр, Бог не добр. Я скажу большее: «Я лучше Бога!» Ибо лишь то, что хорошо, может стать лучше, а лучшее — наилучшим. Бог не хорош, а потому не может быть лучше, а коли не может быть лучше — не может стать и наилучшим. Далеки от Бога эти три определения: «доброе», «лучшее», «наилучшее»; Он выше всего этого! Если я еще скажу: «Бог мудр», то это неправда, ибо я мудрее Его. Скажу ли: «Бог есть нечто сущее» — и это неправда, Он есть нечто преизбыточное, Он сверхсущее Небытие.
Об этом говорит святой Августин: наилучшее, что может человек сказать о Боге, это молчание, вызванное полнотой премудрости Его внутреннего богатства. Поэтому молчи и не болтай о Боге. Ибо когда ты болтаешь о Нем, то ты лжешь, творишь грех. Если хочешь быть без греха и совершенен, то не болтай о Боге!
И познать о Боге ты не можешь ничего, ибо Он превыше всякого познания. Один мудрец говорит: будь у меня Бог, которого я бы мог познать, не захотел бы я больше считать Его за Бога! Если познал ты что-либо о Нем, то знай, что это не Он. Но когда ты мнишь себя все-таки знающим о Нем нечто, ты впадаешь в состояние бессознательности, а это значит — в состояние скота! Ибо твари, лишенные сознания, подобны скотам. Таким образом, если не хочешь опуститься до состояния скота, не ищи познать Бога, вовеки Неисповедимого! «Ах, как же мне быть тогда?» Отрешись всецело от твоего, излейся в тишину Его Сущности, как было раньше. Он — там, ты — здесь сомкнетесь в единое «мы», где ты — отныне Он. Вечным разумом познаешь Его неизреченное ничто, как предвечное «Есмь!».
«Вы должны обновлены быть в духе!» — говорит святой Павел. Если же мы хотим обновиться в духе, тогда все шесть сил души, как высшие, так и низшие, должны надеть золотое кольцо: позолоченное золотом Божией любви.
Послушайте сначала о низших силах, их три: первая именуется «даром различения» (rationale); на ней золотое кольцо «Просвещение», что означает: понимание твое, вне времени, во все времена просвещается светом Господним.
Вторая сила именуется «гневная» (irascibile); на ней кольцо «Твой — мир!». Почему? Поскольку в мире, постольку в Боге, поскольку вне мира, постольку вне Бога!
Третья сила именуется «желанием» (concupicibile), на нее надень кольцо «Довольно!», что значит: с тебя должно быть довольно всяких тварей Господних. Но Бога не должно быть тебе довольно никогда! Бога не может быть тебе никогда довольно: чем полнее имеешь ты Бога, тем больше хочешь Его. Если бы могло тебе стать довольно Бога, если бы «довольно!» могло когда-либо быть отнесено к Богу, то Бог не был бы Богом.
И на высшие силы должен ты на каждую надеть золотое кольцо. Высших сил также три. Первая именуется «способностью сохраняющей» (memoria). Эту силу уподобляют Отцу в Троице. На ней должен ты носить золотое кольцо «Сохранение», чтобы все вечные вещи сохранялись в тебе.
Вторая именуется «разумом» (intellectus). Эту силу уподобляют Сыну. На ней ты также должен носить золотое кольцо «Познание». Дабы вне времени, во все времена, познавать тебе Бога. «Как познавать?» Ты должен познавать Его без помощи образа, без посредства, без уподобления. «Но если я познаю Его без посредства, я стану вполне Он, а Он — я!» Именно это я и имел в виду!
Бог должен стать «я», а «я» — Богом, настолько одним, чтобы этот Он и это «я» стали Одно и так пребыли — как чистое бытие, — чтобы и в вечности творить единое дело! Ибо покуда этот Он и это «я», или, что то же самое, Бог и душа, не станут единым «Здесь!» и единым «Теперь!», до тех пор «я» и Он никогда не смогут действовать вместе или стать всецело единым.
Третья сила именуется «волей» (voluntas). Эту силу уподобляют Духу Святому. На ней ты должен носить золотое кольцо «Любовь», чтобы любить тебе Бога! Любить же Бога ты должен, не принимая во внимание Его благосклонность или что-либо другое, и не потому, что Он милостив! Бог совсем не благосклонен; Он выше всякой любви, всякой милости. «Как же должен я Его любить?» Ты должен любить Бога вне духовности. Это значит: твоя душа должна быть недуховной, лишенной всякого лика духовности. Ибо пока душа твоя сохраняет образ духа, до тех пор держится она имеющего форму. Пока она такова, она не обладает единством и единородностью. А раз она не обладает ими, она не может по-настоящему любить Бога, потому что истинная любовь покоится на рождении в Боге. Поэтому твоя душа должна стать свободной от всякого духа, стать вне духа. Ибо если ты еще любишь Бога как духа, как Лицо, как нечто имеющее образ, то отринь все это! «Но как же должен я тогда любить Его?» Ты должен любить Его таким, каков Он есть: не-Бог, не-Дух, не-Лицо, не-Образ, но одно чистое, светлое единство, далекое от всякой двойственности. И в это единое «Ничто» должны мы вечно погружаться из бытия.
Да поможет нам в этом Бог! Аминь.
Сильна, как смерть, любовь
Fortis est ut mors dilectio.
Я сказал по-латыни изречение, написанное в Песни Песней; по-немецки гласит оно так: любовь сильна, как смерть.
Это изречение как раз подходит для восхваления святой Марии Магдалины, возлюбившей Христа великой любовью, о которой столько писали святые евангелисты, что слава о ней распространилась по всему христианскому миру, и так далеко, как это редко бывает. И хотя многие ее достоинства и добродетели заслуживают прославления, но горячая и превеликая любовь ко Христу горела в ней с такой неизреченной силой и так в ней действовала, что именно эту любовь и ее действие по всей справедливости можно сравнить с непреклонной смертью. Оттого и может быть сказано о ней: «Сильна, как смерть, любовь».