дин по единому умножатися. и поставили келию, подалее токмо. жил недолго, и усмотрел место за мхами, и поставили 5 келий. потом стали братия множитися, настроили келей много. то стали с монастыря ходить, отца Филиппа уговаривать, ово ласканием, ово страхом. Того страха отец Филипп ниже убоялся, но токмо от святаго писания приводит, и с тем пойдут. многократно приходили с тем, чтобы выманить, да посадим. иныя говорили, что заморим, чтобы его имя не именовалося; не обличал бы. но Божиим судом таковаго дела не попусти Бог. и когда подался отец Филипп идти; тогда братия яко единеми усты, отче не ходи не ходи; яко Святым Духом научени. то видя, и таковую ревность и крепость во отце Филиппе, монастыря того, именно Мануил Петров, Захар Нефедьев Пулов, и иныя прочия. и стали совет советовать; яко на злодея, или яко на разбойника, как жиды на Христа. когда совет сотворили. того дня Нефедьева раздуло, что яко человеку неудобь и сказати. и в тот день, яко злодей, пропал горькою смертию. и в часовне отпеть не могли, понеже что утроба лопнула и пошел из него злосмрадный дух. что в часовне народу быть стало невозможно; недопевши вынесли его вон в могильную яму. тут многия люди прочь отбежали; не терпя таковаго злосмраднаго духа. И того они окаяннии того страха и ужаса не убоялися, но сходили в Олонец сами без всякаго понуждения, и взяли каманду взяли с Шуньги понятых; неволею яко на разбойника или на злодея какого. а многия в то время не хотеша на таковое злодействие идти. то тех зело били едва не до смерти. тогда многия разбежались; и горьким плачем и рыданием плакали. что на таковаго и благолепнаго старца вооружились, яко на злодея. И тогда собралися в монастырь человек 70 и больше и пошли. тогда Мануил Петрович стал своим единосмысленникам говорить; что старец станет давать, хотя сто рублев или триста; отнюд не берите, но токмо сожгите их. И в то время стоял тут человек, именем Василий, того же монастыря; слыша таковое богоотступное приказание и безчеловечное, не стерпя таковаго зломысленнаго речения; побежал яко орел высокопарный, ко отцу Филиппу, чтобы внезапу не пришли. и то оне окаяннии умыслиша, дабы кто ко отцу Филиппу не возвестил; пришли в Надеждин скит, взяли огня и смолья, и пошли ночью. иные дошедши до отца Филиппа яко за поприще; то приказали всем, нарубить кольев; и приказали кто попадет на дороге, или побежит, то бей до смерти, не спущай ни единаго. И тогда стали посылать единаго, осмотреть, что у них творитца. и пошел к старцу посмотрения ради, имя ему Василий. и по молитвовал у старца Филиппа; и сам горько заплакал. прости мя отче честный, согрешил; не того ради к тебе пришел, что тебя гонить, но возвестить тебе. что пришли к тебе на то, чтобы тебя совсем окончать. тогда отвеща ему Филипп; Бог тебя простит чадо, в сем веце и в будушем. мы уже на то Божие дело давно готовы. то он пошел своим возвестить. О вышереченном Василии вестнике; когда он пришел ко отцу Филиппу, и сказал все подробну, понеже что сам тут был. и от таковаго страха едва жив прибежал. И стал просить, отче благослови и меня туюже чашу пить, вместе с вами, да не изыду вон. тогда рече ему Филипп. Господь тя благословит чадо, но пребуди с нами. и от часа нача отец наш благолепный муж Филипп, братию збирати в часовню. уготовляя себе и братию к смертному часу; но токмо ожидая суда Божия. приказал двери все запреть. и заповедая братиям и сестрам молится Богу со слезами, чтобы Бог избавил горькия муки, и страшнаго и нестерпимаго тартара, тмы кромешныя, и огня негасимаго. не бойтеся здешния крамолы и клеветания от врагов неприязненных, понеже ратуя диявол. Ефрем, слово, 5. Когда воцарится прескверный на земли змий, не даде покоя на земли, верным рабом Христовым, ни в горах ни в пропастех земных. уже не весте ли братия сего злаго змиина настатаго времени. Рече святый Ипполит в своем слове. Когда востанет царство на царство, и царь на царя, князь на князя, сын на отца, и жена на мужа, муж на жену; тогда злое время будет. Иоанн Златоуст в Маргарите. Побежат церкви Божия в горя и вертепы, и в пропасти земныя. Толкование. Церкви Божия сущие християне. тогда антихристово время будет. То уже братия; не то ли уже самое и дело оказалось. Господь сам своими пречистыми устами рече. Аще кто душу свою убиет, Мене ради, и евангелия; той спасет ю. То уже братия не бойтеся. не убойтеся сего нападения. В то время увеща святолепный и благочестивый отец наш Филипп братию свою укрепляя божественым писанием. И в то время напали яко разбойники, на них, и поколотилися у окна; а другия не дожидая старцова ответа; начаша часовню рубити в шесть топоров, начали двери прорубати. тогда старухи закричали, батюшко батюшко, уже попадают в часовню. тогда отец Филипп, благословляет детем своим последнее прощение положити; и стали класть конечное начало, тогда все умолкли, и положили начало. Тогда отец Филипп, поклонися братии до земли, и рек яко гром грянул. Простите мя отцы и братия, в сем веце и в будущем. Тогда братия яко едиными усты вопияху; Господь Бог тебя простит честный отче. И начаша вси по единому прощатися; прости мя отче честный. Тогда учинился плачь прощальный. Услыша его стали салдаты спрашивать; что у них поп чтоли есть. тогда монастырские сказали им, что попа нету, а есть простой старец. В то время скоро подпустили огня. Когда загорелись, тогда не единой человек не скрычал и не заревел; яко прежде огня все умерли, яко легким сном заснули. Тогда монастырские почали грабить, кому что попадет. Где отец Филипп стоял, то окно было некрепко заперто, однем ставнем; то скоро прогорело. То не точию что другия видели. увидел и посланный афицер; что отец Филипп во пламени под окном, и ризы его целы. и стоял до тех пор, пока не упал потолок. Тогда закрычал афицер на салдатов и мужиков. отнюд ничего не троньте; понеже святаго старца сожгли. воистинну святой старец, что и огнем не горит. А которыя с Филиппом горели, как поклонились порядочно, так все яко уснули; ни единой ни руки ни ноги от себя прочь не откинул. По згорении отца Филиппа, нападе на них великий страх, тогда яко и земли колебатися. и тогда начаша о таковом страхе дивитися вси. Богу нашему слава ныне и присно и во веки веком, аминь»[156].
Из духовных чад старца Филиппа некоторые жили за пределами скита. Опасаясь преследований, они, общим числом 49 человек, собрались в одной избе и сгорели утром 24 октября. В 1747 г. еще один последователь Филиппа старец Терентий вместе с 98 своими сторонниками также сгорел на глазах воинской команды. Следующим стал старец Матфей, который собрал вокруг себя десятки и погиб в пламени в 1750 г. Страшная волна гарей в середине XVIII в. прокатилась по всей Российской империи…
Здесь опять хочется напомнить о том, что причина массовых самосожжений среди староверов заключалась отнюдь не в их склонности к самоубийству или религиозном «фанатизме», а в той бесчеловечной политике, которую проводили правительство и господствующая церковь по отношению к лучшим сынам русского народа, по сути дела, не оставляя для них иного выхода. То же самое необходимо сказать и о филипповском согласии. В литературе существует несправедливое мнение о якобы особой склонности именно филипповцев к самосожжениям. Но, как уже было сказано выше, волна самосожжений прокатилась в середине XVIII в. по всей России и коснулась сторонников практически всех согласий, в то время как в дальнейшем случаев самосожжений среди филипповцев не наблюдалось. Наоборот, есть свидетельства о том, что когда в 1770-е гг. некий филипповский инок Иона стал проповедовать в Поморье «замаривати» себя и «сожигатися», он был осужден остальными филипповскими отцами.
По сути, филипповцы – это те же поморцы, которые считали себя продолжателями первоначальной выговской поморской традиции, преемственно восходящей к традиции соловецкой. Отсюда и их самоназвание – «християне старопоморского и соловецкого потомства». В основных вопросах филипповцы придерживались поморского и федосеевского учения, но старались выполнять их как можно строже, за что получили в народе прозвание «крепковеров», или «крепких христиан». Так, например, в отличие от поморцев, они не приняли тропарь за царя и строго соблюдали безбрачие; в отличие от федосеевцев, они воздерживались от общения не только с неверными, но и со «староженами», более последовательно соблюдали небрачие, не поклонялись богородичной иконе «Всем скорбящим радосте», утверждая, что она была явлена уже после патриарха Никона (остальные старообрядцы принимают этот иконописный образ). Еще одной особенностью филипповского согласия было то, что богослужения у них проходили строго по монастырскому уставу, то есть каждую службу суточного круга служили в положенное время. Если по уставу полагалось «всенощное бдение», то они действительно молились всю ночь, не объединяя несколько служб «для удобства» и не сокращая их. Канонические нормы филипповского согласия были изложены в книгах «Стостатейник» и «Христианское житие». Новые члены принимались от федосеевцев через шестинедельный пост, от брачных поморцев – через двенадцатинедельный, от прочих – перекрещивались.
Справедливости ради нужно отметить, что те новшества, против которых восстали филипповцы на Выге, стали вводиться далеко не во всех поморских общинах. Моление за царя, прежде всего, было принято на Выге и в крупных городских общинах, в то время как в деревнях, где контроль власти был ослаблен, наставники, как молились, так и продолжали молиться, не поминая в тропаре царя. Также и вопрос о браке не везде решался одинаково. Наряду с брачными поморцами всегда существовали и небрачные.
Со временем филипповское учение достаточно широко распространилось в деревнях северных губерний: в Верхнем Подвинье, в Сольвычегодском и Великоустюжском уездах, на Кокшеньге и Ваге, в Тотемском уезде и в других местах Вологодской губернии, на Верхней Волге – в Кимрах, Угличе, Ростове Великом, Рыбинске, Ярославле и окрестных селах, а также в Костромской губернии. В Угличе даже был создан филипповский монастырь, разоренный властями в середине XIX в. Одним из значительных центров филипповского согласия до наших дней остается село (впоследствии – город) Кимры Тверской губернии. Филипповцы стали появляться и в других, более отдаленных от Поморья районах России – в Среднем Поволжье, в Урене (Нижегородская губерния), в Нолинском и Глазовском уездах Вятской губернии, на Южной Вятке. Филипповские общины появились в крупных городах – Москве, Петербурге, Одессе, а также за границей – в Польше и Румынии.