Дума о Севастополе (сборник) — страница 19 из 49

Ты знаешь, если можно, в этот вечер

Не вспоминай недобро обо мне.

Когда ж в пути за смутною чертой

Вдруг станет жизнь почти что нереальной

И ты услышишь колокольчик дальний,

Что всех зовет когда-то за собой,

Тогда, вдохнув прохладу звездной пыли,

Скажи, устало подытожа век:

– Все было: беды и ошибки были,

Но счастье раз мне в жизни подарили,

И это был хороший человек!

1970

Худшая измена

Какими на свете бывают измены?

Измены бывают явными, тайными,

Злыми и подлыми, как гиены,

Крупными, мелкими и случайными.

А если тайно никто не встречается

Не нарушает ни честь, ни обет,

Ничто не случается, не совершается

Измена может быть или нет?

Раздвинув два стареньких дома плечом,

С кармашками окон на белой рубашке,

Вырос в проулке верзила-дом,

В железной фуражке с лепным козырьком,

С буквами «Кинотеатр» на пряжке.

Здесь, на девятом, в одной из квартир,

Гордясь изяществом интерьера,

Живет молодая жена инженера,

Душа семейства и командир.

Спросите мужа, спросите гостей,

Соседей спросите, если хотите,

И вам не без гордости скажут, что с ней

По-фатоватому не шутите!

Она и вправду такой была.

Ничьих, кроме мужниных, ласк не знала.

Смеялись: – Она бы на зов не пошла,

Хоть с мужем сто лет бы в разлуке жила,

Ни к киногерою, ни к адмиралу.

И часто, иных не найдя резонов,

От споров сердечных устав наконец,

Друзья ее ставили в образец

Своим беспокойным и модным женам.

И все-таки, если бы кто прочел,

О чем она втайне порой мечтает,

Какие мысли ее посещают,

Он только б руками тогда развел!

Любила мужа иль не любила?

Кто может ответить? Возможно – да.

Но сердце ее постепенно остыло.

И не было прежнего больше пыла,

Хоть внешне все было как и всегда.

Зато появилось теперь другое.

Нет, нет, не встречалась она ни с кем!

Но в мыслях то с этим была, то с тем…

А в мыслях чего не свершишь порою.

Эх, если б добряга, глава семейства,

Мог только представить себе хоть раз,

Какое коварнейшее злодейство,

Творится в объятьях его подчас!

Что видит она затаенным взором

Порой то этого, то того,

То адмирала, то киноактера,

И только, увы, не его самого…

Она не вставала на ложный путь,

Ни с кем свиданий не назначала,

Запретных писем не получала,

Ее ни в чем нельзя упрекнуть.

Мир и покой средь домашних стен.

И все-таки, если сказать откровенно,

Быть может, как раз вот такая измена —

Самая худшая из измен!

1968

Любовь, измена и колдун

В горах, на скале о беспутствах мечтая,

Сидела Измена худая и злая.

А рядом под вишней сидела Любовь,

Рассветное золото в косы вплетая.

С утра, собирая плоды и коренья,

Они отдыхали у горных озер

И вечно вели нескончаемый спор —

С улыбкой одна, а другая с презреньем.

Одна говорила: – На свете нужны

Верность, порядочность и чистота.

Мы светлыми, добрыми быть должны:

В этом и – красота!

Другая кричала: – Пустые мечты!

Да кто тебе скажет за это спасибо?

Тут, право, от смеха порвут животы

Даже безмозглые рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом.

Где – быть беззащитной, где – лезть напролом.

А радость увидела – рви, не зевай!

Бери! Разберемся потом.

– А я не согласна бессовестно жить.

Попробуй быть честной и честно любить!

– Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!

Да есть ли что выше, чем радость греха?!

Однажды такой они подняли крик,

Что в гневе проснулся косматый старик,

Великий Колдун, раздражительный дед,

Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: – Это что за война?!

Я вам покажу, как будить Колдуна!

Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,

Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,

Схватил он Измену рукою другой

И бросил в кувшин их, зеленый, как море,

А следом туда же – и радость, и горе,

И верность, и злость, доброту, и дурман,

И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,

Дым взвился над лесом, как черный шатер,

Все выше и выше, до горных вершин,

Старик с любопытством глядит на кувшин:

Когда переплавится все, перемучится,

Какая же там чертовщина получится?

Кувшин остывает. Опыт готов.

По дну пробежала трещина,

Затем он распался на сотню кусков,

И… появилась женщина…

1961

Две красоты

Хоть мать-судьба и не сидит без дела,

Но идеалы скупо созидает,

И красота души с красивым телом

Довольно редко в людях совпадает.

Две высоты, и обе хороши.

Вручить бы им по равному венцу!

Однако часто красота души

Завидует красивому лицу.

Не слишком-то приятное признанье,

А все же что нам истину скрывать?!

Ведь это чувство, надобно сказать,

Не лишено, пожалуй, основанья.

Ведь большинство едва ль не до конца

Престранной «близорукостью» страдает.

Прекрасно видя красоту лица,

Душевной красоты не замечает.

А и заметит, так опять не сразу,

А лишь тогда, смущаясь, разглядит,

Когда все то, что мило было глазу,

Порядочно и крепко насолит.

А может быть, еще и потому,

Что постепенно, медленно, с годами,

Две красоты, как женщины в дому,

Вдруг словно бы меняются ролями.

Стареет внешность: яркие черты

Стирает время властно и жестоко,

Тогда как у духовной красоты

Нет ни морщин, ни возраста, ни срока.

И сквозь туман, как звездочка в тиши,

Она горит и вечно улыбается.

И кто откроет красоту души,

Тот, честное же слово, не закается!

Ведь озарен красивою душой,

И сам он вечным расплеснется маем!

Вот жаль, что эту истину порой

Мы все же слишком поздно понимаем.

1975

Кольца и руки

На правой руке золотое кольцо

Уверенно смотрит людям в лицо.

Пусть не всегда и счастливое,

Но все равно горделивое.

Кольцо это выше других колец

И тайных волнений чужих сердец.

Оно-то отнюдь не тайное,

А прочное, обручальное!

Чудо свершается и с рукой:

Рука будто стала совсем другой,

Отныне она спокойная,

Замужняя и достойная.

А если, пресытившись иногда,

Рука вдруг потянется «не туда»,

Ну что ж, горевать не стоит,

Кольцо от молвы прикроет.

Видать, для такой вот руки кольцо —

К благам единственное крыльцо,

Ибо рука та правая

С ним и в неправде правая.

На левой руке золотое кольцо

Не так горделиво глядит в лицо.

Оно скорее печальное,

Как бывшее обручальное.

И женская грустная эта рука

Тиха, как заброшенная река:

Ни мелкая, ни многоводная,

Ни теплая, ни холодная.

Она ни наивна и ни хитра

И к людям излишне порой добра,

Особенно к «утешителям»,

Ласковым «навестителям».

А все, наверное, потому,

Что смотрит на жизнь свою, как на тьму.

Ей кажется, что без мужа

Судьбы не бывает хуже.

И жаждет она, как великих благ,

Чтоб кто-то решился на этот шаг,

И, чтобы кольцо по праву ей,

Сняв с левой, надел на правую.

А суть-то, наверно, совсем не в том,

Гордиться печатью или кольцом,

А в том, чтоб союз сердечный

Пылал бы звездою вечной!

Вот именно: вечной любви союз!

Я слов возвышенных не боюсь.

Довольно нам, в самом деле,

Коптить где-то еле-еле!

Ведь только с любовью большой, навек

Счастливым может быть человек,

А вовсе не ловко скованным

Зябликом окольцованным.

Пусть брак этот будет любым, любым:

С загсом, без загса ли, но таким,

Чтоб был он измен сильнее

И золота золотее!

И надо, чтоб руки под стук сердец

Ничуть не зависели от колец,

А в бурях, служа крылами,

Творили бы счастье сами.

А главное в том, чтоб, храня мечты,

Были б те руки всегда чисты

В любом абсолютно смысле

И зря ни на ком не висли!

1973

На крыле

Нет, все же мне безбожно повезло,

Что я нашел тебя. И мне сдается,

Что счастье, усадив нас на крыло,

Куда-то ввысь неистово несется!

Все выше, выше солнечный полет,

А все невзгоды, боли и печали

Остались в прошлом, сгинули, пропали.

А здесь лишь ты, да я, да небосвод!

Тут с нами все – и планы и мечты,

Надежды и восторженные речи.

Тебе не страшно с этой высоты

Смотреть туда, где были я и ты

И где остались будни человечьи?!

Ты тихо улыбаешься сейчас

И нет на свете глаз твоих счастливей.

И, озарен лучами этих глаз,

Мир во сто крат становится красивей.

Однако счастье слишком быстротечно,

И нет, увы, рецепта против зла.

И как бы ни любили мы сердечно,

Но птица нас когда-нибудь беспечно

Возьмет и сбросит все-таки с крыла.

Закон вселенский, он и прост и ясен.

И я готов на все без громких слов.

Будь что угодно. Я на все согласен.

Готов к пути, что тяжек и опасен,

И лишь с тобой расстаться не готов!

И что б со мною в мире ни стряслось,

Я так сказал бы птице быстролетной:

Ну что же, сбрось нас где и как угодно,

Не только вместе. Вместе, а не врозь.

1982

Ветер над Истрой

Женщина стоит на берегу.