– И ты решила, что я тебя не люблю? Это все так и было?
– Не совсем, – замотала головой я. – Я испугалась. Мне показалось, что это все не для меня. А Дашка была только последней каплей.
– Вот как, – опустил глаза Костя, но я приподняла варежкой его подбородок и заглянула в его глаза, вот так, снизу вверх.
– Но уже через несколько часов я поняла, что не могу без тебя жить. Без всех вас жить.
– Почему же ты не позвонила? – вздохнул он.
– Потому что я еще очень долго пыталась врать самой себе. А это, знаешь ли, дело муторное и непростое. Можно возиться целую вечность. И если бы не Дашка…
– И что теперь? – спросил он, чуть заметнее волнуясь.
– Ты скажи мне, что теперь? Ты ведь знаешь, что я буду ужасной мачехой и еще более никудышной женой. Так что теперь? – сквозь слезы спросила я.
– А ты действительно хочешь этого?
– Чего?
– Быть моей никудышной женой? – усмехнулся он.
– Не то слово! – кивнула я, и он наступил, мой долгожданный, почти невозможный, но абсолютно реальный миг счастья – то, ради чего и стоило жить. Костя прижал меня к себе, коснулся теплыми, сухими, чуть потрескавшимися губами моих измазанных всевозможными бальзамами губ и прошептал:
– Я просто не знал, как буду дальше без тебя жить. А Дашку я все же выпорю!
– Нет, не надо. Просто лишим ее телевизора на выходные, – усмехнувшись, предложила я. – Но если мы простоим тут еще хоть пару минут, я, наверное, окочурюсь.
– Пойдем, – встрепенулся он. – Я на машине.
– Отлично, – улыбнулась я. И неожиданно вспомнила Сашку и наш с ним разговор. Страшно подумать, что бы было, если бы я все-таки поехала с ним! А вдруг бы Костя увидел нас и не подошел? Такое вполне могло случиться. И тогда я не ехала бы сейчас в Костиной машине, слушая песню Милен Фармер по радио. Я не смотрела бы на него, своего любимого мужчину, положив голову ему на плечо, я не могла бы провести пальцем по его небритой, колючей щеке. Он выглядел устало, измотанно. Мне показалось даже, что он еще больше похудел.
– А с кем дети? – спросила я, заволновавшись. Мне бы не хотелось снова разыскивать их по заснеженным дорогам.
– Я, знаешь, решил, что безопаснее всего будет оставить их одних. Под Дашкину ответственность. Все эти няни – сплошное мучение, а толку никакого.
– Наверное, ты прав, только давай-ка рули побыстрее, пока они там под заботливым Дашкиным присмотром все стены не изрисовали.
– Но нам надо заехать к тебе, – улыбнулся он. – Алешка требовал вернуть тебя вместе с Шушерой.
– Ну, раз требовал, значит, надо заехать.
– Я им сейчас позвоню и узнаю, как там дела, – Костя подмигнул мне и набрал Дашкин номер по громкой связи.
Конечно же, у них все было хорошо, не считая того, что Даша заявила, что к нашему приезду они с Алешей приготовят ужин.
– Только ничего не спалите, – взмолился Костя, на что Даша возмущенно сказала, что волноваться надо, когда готовит тетя Саша. И вообще, лучше, если готовить будет она, Даша, потому что у нее это лучше получается. А тетя Саша пусть делает уроки и убирается.
– Я ненавижу убираться, – пожаловалась я в микрофон над зеркалом заднего вида. – Но так уж и быть, буду, если ты пообещаешь не звать меня тетей. Помнишь, мы же договаривались.
– О’кей, – лаконично согласилась та. – До встречи.
Мы с Костей переглянулись, похоже, все идет к счастливому финалу. Мы оба глупо улыбались и все время норовили прикоснуться друг к другу, чтобы убедиться, что это все не сон, не обман. И, конечно же, наш визит в мою квартиру не закончился просто изъятием носильных вещей и кошки. Мы не смогли пересилить себя, и чувство долга позорно пало перед силой нашего притяжения. Мы не видели друг друга сто лет и поэтому не смогли остаться одетыми в пустой квартире.
– Как же я скучал по тебе. Не шевелись, я буду на тебя смотреть. Никогда больше не смей думать, что я тебя не люблю, – строго пригрозил мне он, крепко держа меня в своих объятиях, ослабевшую, обнаженную и задыхающуюся от счастья.
– Обещаю.
– Я очень любил жену, но это не значит, что я не люблю тебя. Я никогда бы не стал встречаться с тобой только ради того, чтобы переложить на тебя часть своей ноши.
– Тем более что я – самый неподходящий для этих целей кандидат. – Я махнула рукой и перевернулась на живот.
Он склонился надо мной и провел ладонью по моей спине. Я замерла и выгнулась, чуть не замурлыкав, как Шушера.
– Зато ты подходишь для массы куда более приятных вещей, – задумчиво сказал он, прижав меня к себе.
Эпилог
Мои мамочка и папочка, по их же собственным словам, ждали этого дня почти тридцать лет и наконец, когда дождались, получили, как говорится, все и сразу. Мы поженились, как только на деревьях появилась молодая листва. Это случилось в конце мая, весна была в этом году затяжной и весьма похожей на зиму. В Ямбурге потеплело сначала до сорока шести, а потом и вовсе до минус пятнадцати, и я окончательно убедилась, что жизнь может быть чудесной, независимо от температуры за бортом. Особенно если тебе есть с кем забраться под одеяло в ледяные вьюжные вечера. Мы же с Костиком оттуда практически не вылезали, пока неожиданно вдруг не стало ясно, что нам действительно очень сильно пора пожениться.
Традиционно в России двое любящих друг друга людей стремятся сочетаться браком, когда одна из сторон (почему-то всегда женская, прямо какая-то дискриминация) «залетает». Именно так все случилось и у нас, только выяснила я это достаточно поздно, хотя все было очевидно. Началось все вообще не в России, а в Египте, куда мы всей семьей отправились в конце апреля, чтобы погреть наши косточки разного размера и диаметра. До этого я так была погружена в подготовку и предвкушение нашего феерического отдыха, что даже не заметила признаков надвигающейся катастрофы. Кстати, забавно, что мои десять правил, которые помогают избежать катастрофы, мне так и не помогли. За двадцать уже девять лет моей беспутной жизни я ни разу не вела себя столь беспечно, как с Костей, что неминуемо должно было привести к последствиям. И привело, прямо там, в Египте. Пока все семейство лопало бесплатную, включенную в «All inclusive» пиццу на пляже, я сидела в номере и целовалась с унитазом.
– Что с тобой, дорогая? – волновался Костя. – Может, нам остаться с тобой?
– Нет уж, – стонала я. – Мало мне того, что я отравилась этой чертовой водой, не знаю уж, где я ее напилась. Мне еще не хватает тут лицезреть ваши разочарованные морды. Валите и пяльтесь на этих рыб, будь они неладны.
– А может, тебе вызвать врача? – предложила Дарья. – Пусть тебя промоют.
– Я тебя сейчас промою, сама, без врачей. С помощью ёршика! – возмутилась я, но лишь на секунду, потому что потом мне снова стало так плохо, что я отползла в санузел и предпочла из него не выходить. Ужасная египетская вода настолько вымотала меня, что всю неделю я почти ничего не ела и не пила, но и в России мне стало ненамного легче. Я уже всерьез подумывала обратиться к эскулапам, втайне холодея при мысли о какой-то страшной, неизлечимой болезни, которая съедает меня изнутри (тем более что, по ощущениям, внутри меня действительно что-то происходило). Но тут Жанночка во время нашего шашлычного посещения ее загородного дома усмехнулась со странным видом, пристально и с интересом рассматривая меня, словно я не я, а красивое летающее насекомое редкого вида. Мы приехали к ним на Первое мая, пообещав моим родителям быть у них на даче на Девятое. Как штык. К слову сказать, мы тогда гостили в Жанкином доме впервые вместе, и для меня это был очень важный момент – ее знакомство с Константином.
– Да, мать, попала ты! – воскликнула она, когда меня вывернуло при одном виде сырого замаринованного шашлыка. – И давно ты болеешь?
– Уже недели две. Ничего не помогает. Просто какой-то кошмар.
– Ничего, дело поправимое, – беззаботно пожала плечами она и обратилась к Косте: – Нет, я понимаю, почему эта балда тут бродит с трагическим лицом. Но вы-то, Константин, – вы же серьезный человек, взрослый, разумный. С двумя детьми. Как вы-то ничего не поняли?
– Я? – растерялся Костик. – Но я же не врач. Хотя вы правы, я не должен смотреть на это безучастно. Завтра же позвоню своему знакомому, пусть ей проведут полное обследование.
– Да-да, – с делано-серьезным видом покивала Жанна. – И пусть они начнут с гинеколога.
– Ты думаешь, у меня что? Миома? – испугалась я, а Костя вообще побледнел.
– Миома – не миома, тьфу, тьфу, тьфу, но расти будет. Я надеюсь. Ты, деточка, беременна. Хочешь штаны мои беременные померить? Я как знала, не выкидывала. И коляску могу отдать, у меня классная. «Chicco». Трансформер.
– Коляску? – в некотором параличе вытаращилась на нее я, а вот Костя все понял сразу, но при этом занервничал, заметался и покрылся смешными разноцветными пятнами.
– Господи, какой я идиот, – бормотал он. – Тебе же нельзя было летать. И на солнце греться. И курить! А ты куришь! И потом, нам надо срочно пожениться!
– У меня что, опять будет братик? – после некоторой паузы уточнила Даша.
Костя в это время метался по участку, что-то искал в машине, бегал из дома и в дом, дергал меня за руки и стирал пот со лба.
– Ну почему обязательно братик, – утешила ее спокойная, как удав, Жанна. – Может быть, сестричка.
– Этого только не хватало, – всплеснула руками Даша. – Это что же, мне придется готовить еще и детское питание?
– Вполне возможно, – согласилась Жанна. – Ты же ее знаешь. Мало ли чем она сама накормит ребенка.
– Да уж, – подтвердила Дарья и ушла в дом.
А Костя в тот день сначала все пытался носить меня на руках, но потом как-то расслабился и напился вусмерть, поэтому мы положили его в гостиной спать.
– Хороший мужик, – сказала мне Жанка, глядя, как он мирно сопит. – Только не давай ему пить.
– Вообще-то он не пьет. Разнервничался просто, – вздохнула я. – А долго меня будет мутить от этого, как ты сказала?