В начале 138 года н. э. в день своего усыновления юный Марк Анний Вер взял фамилию Антонин и стал навеки известен как Марк Аврелий Антонин. Однако дело осложнялось тем, что Луций Элий, тот самый, кого Адриан изначально назначил своим преемником и Цезарем, оставил после смерти сына, которого тоже звали Луций. Поэтому Антонин усыновил Луция, который стал новым братом Марка Аврелия. Позднее, сразу после того как Марка провозгласили императором, он назначил своего сводного брата соправителем, который нам известен как император Луций Вер. Впервые в истории страной правили два императора. По всей видимости, Марк принял решение разделить власть со своим братом хотя бы частично во избежание риска массовых беспорядков в связи с наличием династии-соперника, претендующей на трон (мы еще вернемся к отношениям между Марком и его братом Луцием). Поначалу Марк был немного напуган, когда его приняли в имперскую семью. Он не хотел покидать виллу матери и переезжать в частную резиденцию императора. Когда друзья и родные спросили о причинах его тревоги, он одним духом выложил им все свои опасения по поводу жизни при императорском дворе. Из его более поздних заметок мы узнаем, что Марк боролся против лицемерия и коррупции римских политиков. В ту ночь, после того как он узнал, что будет императором, ему снилось, что его плечи сделаны из слоновой кости. Будто он попробовал, какой груз они смогут вынести, и убедился, что стал гораздо крепче. Оголенные плечи символизировали его способность выдерживать холод, характерную для киников и стоиков. Возможно, это был знак, что обучение философии стоиков дарует ему силу и выносливость, необходимые для исполнения его будущих императорских обязанностей.
Марк теперь был вторым в очереди на трон и неминуемо должен был сменить Антонина. При дворе Марка ввели в круг лучших ораторов и философов империи. Скорее всего, он стал очевидцем их притеснений со стороны императора. Это вразрез расходилось с ценностями Марка, а вместе с тем подозрительность, нетерпимость и преследование Адрианом своих предполагаемых врагов набирали обороты. Позднее, будучи уже императором, Марк позволял своим политическим оппонентам безнаказанно высмеивать и критиковать его публично. Такова была его позиция. Его реакцией на критику в свой адрес были вежливые ответные речи или памфлеты. При Адриане за такое полагалось изгнание или усекновение головы. Известно, что Марк давал клятву, что ни один сенатор не будет казнен во время его правления, и, как мы видим, он сдержал свое обещание, несмотря на то что некоторые из них предали его во время гражданской войны на востоке. Он считал, что истинная сила заключается в способности проявлять доброту, а не ярость и агрессию.
В последние годы своего правления Адриан превратился в законченного тирана. У него развилась паранойя. Он нанимал шпионов следить за своими друзьями, направо и налево отдавал приказы о казни своих подданных. В конце концов, Сенат так отчаянно его возненавидел, что после его смерти хотел аннулировать все принятые им законы и отказался от традиционного обожествления его личности. Однако новый император Антонин старался разубедить их, считая, что лучше действовать миротворчески, за что был прозван Пием (то есть «благочестивым»). Можно представить, в какую ярость пришел бы Адриан, если бы узнал, что его имя не фигурирует в первой книге «Размышлений», в которой Марк прославляет отдельно каждого члена семьи и учителей. И это понятно, ведь за образец императора он взял Антонина и не устает перечислять его добродетели.
Римские историки часто изображают Антонина как противоположность своему предшественнику. И в самом деле, в восхвалении Марком некоторых черт характера своего приемного отца можно уловить критику в адрес Адриана. Антонин был скромным и невзыскательным. Согласно источникам, когда его провозгласили императором, часть придворных была недовольна этим решением. Тем не менее ему удалось заслужить уважение народа тем, что он свел к минимуму излишнюю помпезность имперского двора. Он предпочитал встречать гостей одетым как рядовой гражданин, без имперской мантии, и по возможности старался не менять прежнего образа жизни. Если Адриан был объектом насмешек для своих подданных в силу своего вспыльчивого и неуравновешенного нрава, Антонин славился своими сдержанными манерами и общением с подданными на простом и доступном языке. В отличие от Адриана Антонин просто игнорировал саркастичные замечания в свой адрес.
Стоики всегда были рады признать человека, наделенного добродетелями, которых они пытались достичь упорным многолетним трудом, изучая и практикуя философию. Согласно Марку, таким человеком был Антонин. Описанные им черты характера дают нам представление о том, каким он сам хотел стать с помощью стоической философии. Антонин был решительным человеком, если уж что-то задумал, обязательно приводил в исполнение свой план[26]. В «Размышлениях» Марк упоминает о том, что его предшественник никогда не гнался за тщетной славой или похвалой. Напротив, он всегда готов был выслушать точку зрения других людей и принять ее во внимание. Он был крайне основателен при рассмотрении дел, требующих тщательного обдумывания. Антонин никогда не принимал поспешных решений и не полагался на первое впечатление. Каждую проблему рассматривал со всех сторон и не успокаивался, пока не был доволен своими доводами. Он почитал истинных философов, хотя и не со всеми их доктринами был согласен. Антонин не нападал на шарлатанов, но и не поддавался на их уловки. Иными словами, он был сдержанным и рациональным человеком. Отсутствие тщеславия помогало ему следовать доводам рассудка и иметь более ясный взгляд на вещи – в отличие от Адриана он не стремился быть всегда правым.
При Антонине и позднее Марке римская культура переживала переход от почитания софистов к увлечению философами, особенно стоиками. Подход Марка к изучению древнегреческой философии был несколько иным, чем у Адриана. Он искренне старался преобразовать свой характер в лучшую сторону, вместо того чтобы просто набирать очки в интеллектуальной борьбе с конкурентами. Это стремление было заложено еще его семьей, главным образом его матерью, а впоследствии выдающимися учителями, которые принимали участие в воспитании его характера.
И все же римским аристократам было положено пройти формальный курс обучения риторике сразу после вступления во взрослую жизнь, то есть примерно в пятнадцать лет. Это событие символизировало облачение в тогу зрелости (toga virilis). Во время обучения главной обязанностью Марка стало освоение ораторского искусства с целью развития красноречия и дара убеждения, хотя это и шло вразрез с его растущим интересом к философии стоиков. Под руководством Герода Аттика и других наставников он усердно занимался древнегреческим языком, на котором впоследствии написал свои «Размышления». Однако после того как император Антонин усыновил Марка, главным наставником последнего стал Марк Корнелий Фронтон, ведущий преподаватель латинской риторики того времени.
Фронтон был принят в императорскую семью в качестве близкого друга и таковым оставался вплоть до своей смерти (около 166 или 167 годов н. э.) предположительно от чумы во время ее первой эпидемии в Риме. Позднее Фронтон, делясь впечатлениями о Марке, всячески восхвалял его: еще до того как он встал на путь самосовершенствования, у него была врожденная склонность ко всем добродетелям («был хорошим человеком до возмужания и искусным оратором до того, как примерить тогу зрелости»)[27]. Фронтон был важной фигурой для Марка и одним из цитируемых наставников в первой книге «Размышлений». Однако Марк почти ничего не говорит о влиянии Фронтона на его характер, гораздо большей похвалы удостаивается древнегреческий филолог Александр Котиенский, учитель младших классов. И хотя Фронтон играл значительную роль в жизни Марка, он не был для него образцом для подражания. Фронтон также всячески старался разубедить своего юного ученика в целесообразности стоических практик.
Как известно, Фронтон беспокоился, что философам порой не хватало красноречивости государственных чиновников и императоров и они могли принимать непопулярные решения под влиянием собственных доктрин. В своих письмах Марку он говорил, что даже если тот достигнет мудрости основоположников Стоицизма Зенона и Клеанфа, он все равно будет вынужден, хочет он того или нет, носить пурпурную имперскую мантию, «а не облаченье философов, сшитое из грубой шерсти»[28]. Фронтон имел в виду, что Марк должен не только одеваться, но и говорить как император, облачаясь в пурпур и добиваясь популярности своими официальными речами. На самом же деле Марк предпочитал одеваться и говорить просто, как философы или, что ему не особо удавалось, как рядовые граждане. Фронтон стремился дать мальчику социально-культурное образование, необходимое для его положения в жизни, и научить ораторскому искусству, а также писать эффектные политические речи. Это было трудное время для юного Цезаря, поскольку он разрывался между риторикой и философией. Однако постепенно Фронтон утрачивал свое влияние на мальчика. Красноречие и мудрость – разные вещи. Нам известно, что Марк постоянно повторял высказывание Платона: «Народы будут счастливы, когда настоящие философы будут царями или когда цари будут настоящими философами».
Борьба софистов и стоиков за право влияния на молодого Марка началась сразу после смерти Адриана, когда Антонин попросил вернуться в Рим философа Аполлония Халкедонского. Как утверждается в «Жизнеописаниях Августов», Антонин наказал Аполлонию переехать в имперский дворец, точнее дворец Тиберия, чтобы тот полностью посвятил себя воспитанию Марка. На что Аполлоний ответил кратко и лаконично: «Не учитель должен ехать к ученику, а ученик к учителю»[29]. Антонин счел такой ответ дерзким и саркастически заметил, что Аполлонию куда легче было осилить дорогу из Греции в Рим, чем ему пройти путь из своего дома во дворец. Эка наглость – настаивать, чтобы его сын ходил к учителю домой брать уроки, как простолюдин. Из всех философов больше всего Марк посещал лекции Аполлония, из чего можно сделать вывод, что Антонин все-таки смилостивился и разрешил своему сыну общаться с другими учениками за пределами имперского дворца. Даже спустя много лет, уже будучи стариком, Марк продолжал посещать публичные лекции философов наряду с рядовыми гражданами, чем вызывал общественный резонанс.