Я проснулся утром под крики чаек, которые целой стаей вились над кораблем. В полдень мы причалили к берегу острова Мальта: он лежал в стороне от нашего маршрута, но мы зашли сюда, чтобы продать на большом местном рынке часть товаров.
На Мальте я сошел с корабля, тепло попрощавшись с Анникеридом. Платону капитан приказал на время стоянки спуститься в трюм к другим рабам, чтобы не вызывать ни у кого ненужных вопросов.
Я знал, что все закончилось хорошо. По прибытии на Эгину Анникериду удалось выкупить Платона из рабства, и они вместе вернулись в Афины. Там Платон основал новую школу, гораздо масштабнее предыдущей, назвав ее Академией (в честь героя мифов Академа). Академия Платона стала первым в истории полноценным университетом, в котором лучшие преподаватели обучали основам всех известных в ту эпоху наук самых талантливых студентов, самым знаменитым из которых стал Аристотель. Академия продолжала работать еще несколько столетий после его смерти. Платон же прожил до восьмидесяти лет, был богат, уважаем, написал много работ. Еще дважды (как ни странно!) он ездил в Сиракузы по приглашениям новых правителей города; оба раза покинул их, снова не снискав расположения – но, к счастью, хотя бы не в кандалах. В преклонном возрасте Платон не был счастлив: страдал депрессиями; полагал, что работы его так и остались не поняты никем, кроме узкой прослойки учеников-интеллектуалов.
Он не знал, что время его идей тогда еще просто не пришло.
Платон – это исходная точка, начало как древней, так и современной философии. Если бы Платона не существовало, вся мировая мысль пошла бы в каком-то ином направлении. Почти все видные мыслители следующих двух тысячелетий упоминали Платона: одни горячо спорили с ним, другие всемерно им восхищались.
Но мимо работ Платона до сегодняшнего дня не прошел, пожалуй, ни один философ в истории. Некоторые из них говорили, что вся последующая история европейской мысли – это лишь «заметки на полях платоновских диалогов».
Глава 8Наука начинается здесь (Аристотель)
Место: Пелла, Македония (современная северная Греция, город Пела)
Время: 342 год до нашей эры
По сравнению с прекрасными Афинами с их блистательной архитектурой, это место казалось далеким от цивилизации. Здешние города напоминали деревни или, в лучшем случае, поселки. Правда, природа была намного богаче, чем на каменистом юге Греции: ярко-зеленые, почти изумрудные холмы, тенистые рощи, плодородные поля, пусть и перемежающиеся болотами.
Миновали опустошительные Пелопонесские войны, в результате которых Спарта взяла верх над Афинами. На самом деле в них с треском проиграла обедневшая во всех смыслах вся эллинская цивилизация. В то время Персия могла легко взять у греков реванш за былые поражения, покорив их почти без сопротивления, если бы сама не была раздираема внутренними конфликтами.
И именно тогда на главную сцену Греции вышла сила, которую еще недавно никто не принимал в расчет. Македония, беднейшая северная область Эллады, населенная безграмотными пастухами, чьи эллинские гены наполовину перемешались с фракийскими. Регион, который любая армия прежде проходила без сопротивления, в правление сильного и необузданного царя Филиппа всего за пару десятилетий превратился в мощную державу, легко покорившую соседние страны, и теперь грозившую самим Афинам и Спарте.
В одном местечке на севере Греции, которое позже завоюет царь Филипп, родился мальчик, которому суждено было внести наибольший вклад в развитие науки за всю историю античности. Его отец был прекрасным врачом, отлично образованным и уважаемым: Филипп даже пригласил его стать своим личным лекарем. Аристотель (так звали мальчика) вырос при македонском дворе, но идти по стопам отца, несмотря на отличные способности к медицине, не хотел. В 17 лет он приехал учиться философии в Афины, в Академию Платона, где сперва стал самым ярким выпускником, а потом и знаменитым преподавателем. Поначалу он был предан великому Платону как духовному отцу, но с годами его взгляды все больше расходились с воззрениями учителя. Аристотель провел в Академии около двадцати лет.
Все изменилось после смерти Платона, когда Аристотелю, самому достойному, не позволили возглавить Академию. Ему ставили в вину частые споры с учителем, хотя истинная причина, скорее всего, крылась в его провинциальном происхождении. Обидевшись на коллег, Аристотель решил покинуть Афины, и тут как нельзя кстати пришлось щедрое приглашение царя Филиппа, наслышанного о мудрости Аристотеля, стать наставником его сына-подростка Александра и других знатных македонских юношей. Аристотель был относительно молод – ему не было и сорока, – он недавно женился и нуждался в средствах. Он принял предложение Филиппа с воодушевлением и к описываемому моменту уже около двух лет успешно служил наставником царевича.
Я прибыл в Македонию накануне встречи с ним, немного заранее, поскольку хотел осмотреть перед закатом Пеллу – древнюю столицу страны, до наших дней не сохранившуюся. Еще издалека город был прекрасно различим: на фоне леса и болот, заросших низким кустарником, возвышался холм с невысокими крепостными стенами, а над ними – большой дворец с широкими мраморными колоннами, пусть и без особенной отделки. Однако по сравнению с Афинами Пелла выглядела скромно: всего несколько тысяч жителей и пара километров в диаметре. Помимо дворца, других величественных зданий или храмов в городе не было. На узких улочках Пеллы стоял резкий запах коровьего навоза и слышался постоянный звон молотов из многочисленных маленьких кузниц и мастерских. Единственное, что меня удивило – необыкновенно искусные мозаики на площадях, собранные из настолько мелких цветных камушков, что они напоминали огромные картины, нарисованные прямо на земле: царь Филипп выписал из Афин ряд известных художников и мастеров мозаики. В остальном Пелла напоминала простой греческий городок своего времени, и совсем не была похожа на столицу будущей великой державы.
Мне требовалось попасть в пригород, расположенный километрах в двадцати от столицы. Здесь Филипп обустроил загородную царскую резиденцию в самом живописном уголке – в окружении изумрудных холмов, вблизи звонкой речушки с небольшим водопадом. Место назвали Садом нимф (из-за множества мраморных скульптур вокруг главной аллеи). Сам царь, проводивший все свое время либо в военных походах, либо в пьяных пирах во дворце, здесь почти не бывал, но зато в Саду почти постоянно жил его одаренный наследник в окружении своих близких друзей, учителей и тренеров по физической и воинской подготовке.
Я добрался туда на следующее утро, переночевав в пути прямо в повозке с сеном под яркими звездами. Утром охрана (весьма многочисленная и бдительная, неусыпно охранявшая царевича в эти неспокойные времена) после долгих расспросов наконец пропустила меня. Я представился философом, преподавателем афинской школы, объяснив, что меня прислал Спевсипп – известный тогда философ, новый глава афинской Академии, с которым у Аристотеля не сложились отношения, – чтобы передать Аристотелю наилучшие пожелания и подарок – подборку папирусов и глиняных табличек с научными трудами преподавателей академии за последние два года. Мой тюк с «книгами», каждая из которых стоила немалых денег, а вместе они тянули на целое состояние, убедил охрану в моей правдивости и серьезности, и меня пропустили, предупредив, чтобы я никого не отвлекал до окончания занятий.
Первые часы, примерно до обеда, Аристотель что-то обстоятельно рассказывал подросткам, водя длинной палкой по большой мозаике на земле, изображавшей карту известного эллинам древнего мира, оканчивавшегося Персией на востоке и Египтом на юге. Очевидно, это был урок географии, возможно, с элементами страноведения. Парни-непоседы часто отвлекались, задирая друг друга, но также и задавали немало вопросов по теме занятия. После полудня начался индивидуальный урок наставника с Александром. Судя по серьезным лицам, казалось, речь теперь шла о философии или этике. Вначале они сидели на скамьях внутри небольшого грота, обустроенного для лекций, затем вышли и стали прогуливаться по аллеям. Я тихо последовал за ними, чтобы расслышать их беседу. К счастью, Александр говорил эмоционально и громко:
– Доблесть заключается в победах! Аристотель, я так боюсь, что мой отец завоюет все страны еще до того, как я повзрослею и возглавлю войско! Как же я тогда смогу доказать всем мою отвагу?
– Доблесть благородного правителя заключается не в том, чтобы подчинить себе другие народы. По-настоящему велик тот царь, который сделает лучше жизнь людей покорившихся ему стран. Принесет им яркий свет добродетели и знаний, просвещения.
– Возможно ли принести варварам просвещение? Все знают, что они понимают только принуждение и власть грубой силы!
– Так сделай же так, Александр, чтобы они перестали быть варварами. Измени их жестокие обычаи, вроде человеческих жертвоприношений. Учреди эллинские академии, пришли туда талантливых философов и деятелей искусств. Преврати их в эллинов – если не по крови, то хотя бы по образу жизни и исповедуемым ими ценностям.
– Я не знаю, Аристотель, прав ли ты. Мне вообще многое из того, что ты говоришь, сначала кажется странным. Но потом, когда ты все терпеливо объясняешь, я понимаю, что ты, образованнейший из людей, всегда оказываешься прав. Но время наших уроков на сегодня истекло. Мне надо заниматься гимнастикой и воинскими упражнениями. Я попрошу отца, чтобы он как можно щедрее вознаградил тебя. Ты же помнишь, что отец, по твоей личной просьбе, восстановил твой родной город, разрушенный в ходе войны? Теперь он даже лучше прежнего. Спасибо, учитель, мне пора!
Александр что-то весело прокричал своим приятелям. Среди них был Птолемей, сын македонского чиновника, его товарищ по юношеским забавам. Они вместе пройдут все походы, а после смерти Великого Птолемей станет основателем последней египетской династии фараонов. Но пока мальчики об этом и не подозревали. Бравируя перед приятелями, Александр, в его 14 с небольшим – уже красивый, отлично сложенный и очень ловкий юноша с русыми волосами, точеным греческим профилем лица с длинным носом и выразительными глазами, – взобрался на своего огромного коня, которого недавно мастерски приручил. Этого черного с небольшим белым пятном между глаз жеребца звали Буцефал. У него была большая голова