2.
Тело участвует в общении, поэтому мы часто говорим о языке тела. Но это не язык в традиционном его понимании: он не обладает структурами, которые мы встречаем в обычном и жестовом языках, и далеко не всегда сопровождает устную речь (можно принять доминирующую позу, вообще ничего не говоря, – это только сделает ее более эффективной). Впрочем, в этой части книги я сосредоточусь не на речи, а на движениях тела и, в частности, рук, которые ее сопровождают. Роль этих движений зависит, по крайней мере частично, от того, как тесно они связаны с языком – нашей мощнейшей системой коммуникации.
В 1969 году психологи Пол Экман и Уолтер Фризен, первопроходцы в области изучения эмоций и их связи с выражением лица, выделили пять типов невербального общения: (1) выражение лица, отражающее эмоции, – например улыбка, нахмуренные брови или поджатые губы; (2) движения, направляющие разговор, – например кивки, побуждающие говорящего продолжать; (3) жесты самонастраивания: это движения, изначально имеющие определенную функцию, но применяющиеся даже если потребности в этой функции нет, – например, вы поправляете очки на носу, даже если вы их не надели; (4) стандартные символические жесты, которые можно использовать и вместе с речью, и без нее, – например, вы молча машете рукой на прощание или прикладываете палец ко рту, чтобы потребовать тишины; (5) иллюстрирующие жесты, всегда воспроизводимые вместе с речью и соответствующие всем ее колебаниям, – например, произнося фразу «Вы открываете банку крутя влево», вы делаете вращательный жест рукой влево. Во введении уже было сказано, что такие описательные движения также называются жестами, сопровождающими речь, и, как можно догадаться из их названия, они тесно с ней связаны3.
Много лет назад первокурсница Яна Айверсон пришла ко мне в лабораторию с очень интересным вопросом: будут ли жестикулировать люди, слепые от рождения, – и будет ли иметь значение тот факт, что эти люди никогда не видели примеров жестикуляции? В ходе исследования Яна наблюдала, как слепые от рождения дети и подростки вместе выполняют задание, в процессе которого зрячие обычно жестикулируют. Она обнаружила, что в разговоре между собой слепые люди продолжают жестикулировать, даже если знают, что их движения никто не увидит, и при этом они используют те же жесты, что и зрячие дети и подростки. Таким образом, не нужно видеть, как жестикулируют другие, чтобы в момент речи жестикулировать самому4.
Открытие Яны много говорит нам о механизме работы жестикуляции, но остается неясным, нужно ли представлять себе жест, чтобы использовать его в рамках определенного языка. Для зрячих людей жесты, используемые во время разговора, зависят от структуры языка. Например, носители английского языка описывают путь (через) и способ (вприпрыжку) в одном предложении. Говоря «я вприпрыжку перебежал через улицу», человек обозначает способ и путь одним жестом: он перебирает пальцами одновременно с горизонтальным движением руки. Таким образом, способ оказывается включенным в путь. Но в мире есть и другие языки – один из них турецкий, – которые разделяют путь и способ; путь при этом будет находиться в одной части предложения, а способ – в другой («я перешла улицу, при этом прыгая»). Носители турецкого языка не только описывают путь и способ в отдельных отрезках фразы, но и обозначают их разными жестами: либо двумя отдельными, сначала шевеля пальцами, а затем делая горизонтальное движение рукой, либо, что более типично, ограничиваются жестом пути (горизонтальное движение рукой без шевеления пальцев).
Сохраняется ли тот же описательный принцип в жестикуляции слепых носителей английского и турецкого языков? Все зависит от механизма формирования жеста. Если бы наблюдение за жестами играло для носителей английского и турецкого ключевую роль, то жестикуляция слепых людей не отражала бы их культурных различий – независимо от языка все слепые жестикулировали бы одинаково. Но если особенности жестикуляции носителей продиктованы особенностями их родного языка, тогда слепые, говорящие по-английски, должны жестикулировать так же, как зрячие, говорящие по-английски, а слепые, говорящие по-турецки, – как зрячие, говорящие по-турецки5.
Конечно, жестикуляция слепого человека не будет полностью идентична жестикуляции зрячего. Например, такие культурно-специфические символы, как «окей» и «большой палец вверх», слепой человек сможет усвоить лишь из книг (читая при помощи шрифта Брайля) или под руководством зрячего. Однако жесты, следующие структуре языка, будут освоены во время его непосредственного изучения.
Таким образом, мы должны выучить тот или иной разговорный язык, чтобы жестикулировать так же, как его носители. Впрочем, научиться делать это на столь же высоком уровне – равно как и говорить – быстро у вас не получится.
Наличие жестов любого вида у слепых от рождения людей затрагивает еще один важный вопрос: для кого они предназначены? Если человек, никогда не видевший жестов, использует их в разговоре с другим, также невидящим, человеком, он вряд ли адресует свои жесты ему. Вероятно, он делает это сам для себя, ведь жесты также помогают нам упорядочить свои мысли. Это не значит, что его жесты будут бесполезны для зрячего слушателя – они просто не для него предназначены.
Вернемся к тому, как интегрировать жесты в речь. Жест идеально синхронизирован со словами, которые он сопровождает. Если вы скажете: «Чтобы починить трубу, вам нужно будет отогнуть ее назад», ваши руки повторят движение сгибания назад с той же интенсивностью, с которой вы произносите эту часть фразы. Если вы замедлите свою речь, вы также замедлите свои жесты, не давая им убежать вперед. Самое удивительное, что подобная синхронизация сохраняется даже при сбивчивой речи: заикания будут препятствовать воспроизведению жестов. Как мы видим, жесты и слова идут нога в ногу6.
Мы думаем, что знаем о жестах все, – или, что более вероятно, мы просто не обращаем на них никакого внимания. Но, как уже было показано во введении, наши представления о жестах ошибочны. Наибольшее заблуждение состоит в том, что жестикуляция передает лишь наши чувства, но не мысли. В 1975 году, через десять лет после того как Экман и Фризен предложили свою классификацию невербального общения, британский социальный психолог Майкл Аргайл перечислил роли, которые невербальное общение играет в человеческой коммуникации. По Аргайлу, невербальное общение может отражать наши эмоции, свидетельствовать о нашем отношении к собеседнику и с разных сторон раскрывать нашу личность; оно также помогает перехватывать инициативу в разговоре, осуществлять обратную связь, удерживать на себе внимание. Поразительно, что Аргайл не упомянул роль невербального общения в выражении мыслей7.
Насколько я могу судить, список Аргайла основан на общепринятых представлениях о невербальном поведении и жестах. Из вступления вы также можете помнить, как наставница леди Дианы предостерегала ее от жестикуляции, объясняя это тем, что выданные жестом эмоции могут быть использованы против нее. При этом ее не волновало то, что своими жестами Диана также может раскрыть свои мысли (хотя, учитывая свободолюбие Дианы, этого стоило опасаться). По той же логике мы признаем, что жесты могут уличить нас во лжи, но не верим в их способность обнажить то, что под этой ложью скрывается. Эта распространенная точка зрения верна лишь отчасти: жесты действительно выдают наши эмоции и показывают, что мы говорим неправду, – но они также проливают свет на наши истинные мысли и убеждения. Вспомните пример из диссертации Эми Франклин, описанный во введении: Взрослые подчинились требованию неправильно описать кота в мультике и сказали, что он прыгнул к столбу (неправда), в то время как их руки показали кота бегущим (правда). Говоря неправду, некоторые взрослые даже покачали головой в знак отрицания, как бы призывая мир не верить им. Одно из последних исследований показало, что мимика (важная часть языка тела, по общему мнению, отражающая наши чувства и эмоции) также может рассказать нам о том, как человек относится к тому или иному событию. Отношение к миру часто отражается на нашем лице, и люди, в том числе дети, могут его считывать. Таким образом, и выражение лица, и жесты свидетельствуют о состоянии говорящего, но при этом только жесты дают представление о самих его мыслях8. Всегда есть соблазн ограничиться устной речью и не принимать во внимание жесты. Именно в этом и заключается еще один недостаток традиционного подхода к коммуникации: он разделяет общение на вербальные и невербальные компоненты и не уделяет внимание тому, как они взаимодействуют между собой в процессе выражения мыслей. Адам Кендон, мировой авторитет в области исследования жестов, был первым, кто бросил вызов традиционному подходу. Он утверждал, что как минимум одна из форм невербального общения – жесты – не может восприниматься в отрыве от самого разговора. Американский психолог Дэвид Макнил, также оставивший след в истории изучения жестов, развил эту мысль Кендона в своих новаторских исследованиях: он показал, что жесты не только сопутствуют процессу речи, но и тесно связаны с ней по смыслу. Закрыть глаза на жестикуляцию – значит упустить из виду значительную часть разговора9.
До сих пор мы говорили о том, почему мы жестикулируем, и пришли к выводу, что жесты, в отличие от других видов невербальной коммуникации, способны самым существенным образом раскрыть смысл сказанного. Но что именно привносит жест в разговор? Он обращает наше внимание на человека, место или вещь в комнате. Вспоминая о друге, мы жестом указываем на стул, на котором он прежде сидел, а ссылаясь на книгу, лежащую где-то в шкафу, мы жестом указываем на ту, что лежит рядом с нами. Жест помогает описать форму объекта и траекторию его движения: движением руки вы рисуете S-образную форму змеи, изображая, как она ползет по земле. Жест дает возможность изъясняться иносказательно: складывая руки замком, вы даете понять, как близки ваши отношения с супругом.