изобразительный жест. Вышеупомянутый жест ЕДА также является примером изобразительного жеста, равно как и круговые движения ладонью, которыми ребенок показывает, как откручивает банку, чтобы заставить маму открыть мыльные пузыри. Пути слышащих и неслышащих детей начинают расходиться примерно в восемнадцать месяцев. Слышащие дети для выражений мыслей или желаний начинают комбинировать свои жесты со словами, при этом почти не прибегая к использованию двух жестов подряд. Но глухие дети начинают активно комбинировать жесты: один указывающий жест с другим, указывающий жест с изобразительным, изобразительный жест с изобразительным.
Сочетание жест + жест у глухих детей выражает те же мысли, которые слышащие дети выражают сочетаниями слово + жест и слово + слово. Когда глухой ребенок, использующий домашние знаки, указывает на игрушечную утку в моей руке, а затем на свою маму, он просит меня отдать утку маме, точно так же как слышащий ребенок, изучающий обычный язык, мог бы использовать два слова, «это мама», означающие «отдай утку маме». Когда глухой ребенок указывает на банку, а затем делает жест ПОВОРОТ, он просит открыть крышку банки с мыльными пузырями, точно так же как слышащий ребенок мог бы сказать «поверни это», что означает «поверни крышку банки».
Использующие домашние знаки дети создают структурированные предложения из жестов. Комбинации жестов таких детей похожи на детские словесные комбинации и в другом смысле: они выстроены в определенном порядке. В предложении с просьбой дать маме утку на первом месте стоит жест УТКА, объект действия – то, что в лингвистике обычно называется пациенсом, а на втором месте – жест к матери, место перемещения пациенса, локация. В предложении, в котором меня просили открыть банку с пузырьками, жест БАНКА – пациенс – был первым, а затем следовал жест ПОВОРОТ – действие. Дети, использующие домашние знаки, следовали порядку пациенс-действие, даже когда предложение содержало два изобразительных жеста: первым шел жест ЕДА, относящийся к винограду (пациенсу), за которым следовал жест ДАТЬ, показывающий действие8.
Я нахожу поразительным, что, используя домашние знаки, дети всегда сохраняли определенную последовательность в построении жестовых предложений. Как я уже отмечала ранее, во многих языках порядок слов в предложении помогает слушателям определить, кто, что и с кем делает. Если бы я сказала Jack push Jill (Джек, толкать, Джилл), на основании порядка слов был бы сделан вывод о том, что Джек толкает Джилл, а не наоборот, потому что в английском языке глаголам предшествуют исполнители действия, а то, над чем действие совершается, следует за глаголом. Напротив, как уже было сказано, в домашних знаках пациенсы (то, над чем совершается действие) предшествуют глаголам: сначала БАНКА, затем ДАВАТЬ (дай банку); сначала БАНКА, затем ПОВОРАЧИВАТЬ (открой банку); сначала ВИНОГРАД, затем ДАВАТЬ (дай виноград). Обратите внимание, что для того, чтобы понять, что имеется в виду, на самом деле не нужно размещать жесты в определенном порядке: банку можно открывать, но она не может открыть что-то сама; виноград может быть дан, но не может давать что-то сам. Таким образом, дети, использующие домашние знаки, следовали определенному порядку в своих жестах, даже когда это не было необходимо для передачи сообщения. Это значит, что принципы упорядочивания языка не обязательно передаются из поколения в поколение и не всегда являются полезными для слушателя. Они, кажется, обусловлены нашим врожденным стремлением к структурированию мыслей, когда мы пытаемся передать их другим людям.
При использовании домашних знаков дети различают существительные и глаголы. Дети, использующие домашние знаки, применяют один и тот же изобразительный жест для обозначения существительного и глагола. Похожим образом ведут себя и носители разговорного английского языка: например, слово hammer (молоток) может быть использовано и для обозначения инструмента, и для обозначения действия (ударять молотком), выполняемого с помощью инструмента. Похожим образом глухие дети используют жест ПОВОРОТ для обозначения и банки, и вращательного действия (поворота), необходимого для ее открытия, и точно так же носители английского языка используют для банки и действия одно и то же наименование – twist. Важная деталь заключается в том, что для обозначения существительного глухие дети сокращают свой жест: они совершают только один поворот, когда говорят о банке, и несколько поворотов, когда жест относится к действию; кроме того, они производят жест ПОВОРОТ на уровне груди, говоря о банке, и чуть ниже груди, когда описывают действие9.
Другими словами, они вводят в свои жесты различие между существительными и глаголами, характерное для обычных языков. Это еще одно свойство языка, которое не зависит исключительно от того, передается ли он из поколения в поколение носителями конкретной культуры.
При помощи домашних знаков дети создают предложения с иерархической структурой. Все языки – включая жестовые – имеют иерархическую структуру, в которой меньшие языковые единицы встроены в более крупные. Это ключевое свойство человеческих языков (не распространяющееся на жесты, сопровождающие устную речь). По-русски вы можете сказать «собаки кусаются», и такое предложение представляет собой простую структуру из двух слов. Или вы можете сказать «эта собака кусается», указав, какая именно собака кусается. Определение «эта» дополняет слово «собака», и сочетание из двух меньших единиц (эта + собака) становится подлежащим в предложении. Таким образом, предложение имеет иерархическую структуру: [[эта собака] кусается]10.
Когда дети, использующие домашние знаки, ссылаются на объекты, они либо указывают на них рукой, либо изображают их жестами. Например, они могут указать на виноград, если он находится в пределах видимости, или использовать жест ВИНОГРАД в виде сложенных вместе пальцев, прижатых ко рту, чтобы показать, что виноград относится к категории съедобных вещей. Когда они просят виноград, они либо указывают на виноград и показывают жест ДАТЬ (жест ЭТО + жест ДАТЬ), либо жестами показывают ВИНОГРАД, а затем жест ДАТЬ (жест ВИНОГРАД + жест ДАТЬ).
Чуть позже, по мере развития, дети, использующие домашние знаки, начинают обозначать объект, одновременно используя и изобразительный жест, и указание: указание на виноград + жест ВИНОГРАД. Зачем им использовать оба жеста, когда достаточно одного из них? Дело в том, что если указание на объект дает нам понять, на чем сосредоточен фокус внимания ребенка, то жест ВИНОГРАД дает нам понять, о какой категории ребенок думает. Например, я могла бы сказать это, указав на печенье, и вы бы поняли, о каком объекте я говорю. Но вы бы не поняли, о какой именно категории печенья я хочу вам сказать: о печенье как о еде в целом, о печенье как о десерте или, может, о конкретной разновидности печенья? Дополнив жест ЭТО жестом ПЕЧЕНЬЕ, я показываю, что речь идет именно о первой категории.
Точно так же ребенок пользуется домашними знаками: он указывает на виноград, затем делает жест ВИНОГРАД и затем – жест ДАТЬ, при этом указание на виноград + жест ВИНОГРАД объединены в более крупную единицу высказывания: [[указание на виноград + ВИНОГРАД] + + [ДАТЬ]] = [[этот виноград] [дать]]. Таким образом, мы видим, что предложение, состоящее из трех последовательных жестов (указание на виноград + жест ВИНОГРАД + жест ДАТЬ), в то же время представляет собой лишь две единицы высказывания: дай + этот виноград.
Но если комбинация указание на виноград + жест ВИНОГРАД функционирует как единое целое, она должна выполнять в предложении ту же роль, что и отдельный жест (либо ВИНОГРАД, либо указание на виноград), и она выполняет: представляет объект (пациенс), над которым совершается действие. При этом место, занимаемое этими двумя жестами в предложении, аналогично месту, которое занимал бы только один их них – перед обозначением глагола-действия: (1) этот + (2) ВИНОГРАД + (3) ДАТЬ.
Психологи называют такие единицы языка связками. Объединение понятий в связки помогает нам запоминать их лучше, чем если бы мы воспринимали их по отдельности. Подумайте, как много телефонных номеров вы можете запомнить, если они представлены в виде одной сплошной линии цифр, и сколько вы можете запомнить, если они расположены в виде списка в телефонной книжке. Точно так же связка жестов указание на виноград + ВИНОГРАД, содержащих единый посыл, требует меньше когнитивных усилий, чем воспроизведение жестов по отдельности, как в приведенном ниже предложении, в котором количество жестов сохраняется, но каждый из них имеет отдельную смысловую нагрузку: [указание на сестру – ВИНОГРАД – ДАТЬ] = [сестра – дать – виноград].
Дети, использующие домашние знаки, создавали более длинные предложения, чем мы ожидали, и все потому, что их связки из двух жестов требовали меньше когнитивных усилий, чем два жеста, не объединенные в связку. Суть в том, что их жестовые предложения имели иерархическую структуру. Связки и иерархическая структура не только являются важными характеристиками всех языков, но также позволяют отделить домашние знаки от жестов, сопровождающих речь, которые не разбиваются на связки и имеют однородную структуру. Итак, иерархическая структура – это еще одно свойство языка, не зависящее от того, является ли язык исключительно культурным явлением. Иерархическая структура в домашних знаках говорит нам о том, что этот тип структуры не требует обучения или передачи для возникновения в языке – дети, не знакомые с языком, могут выстраивать ее сами.
Теперь мы знаем, что домашние знаки повторяют модель человеческого языка: они образуют слова, а из слов предложения – и эти предложения структурированы. Но домашние знаки также выполняют функции языка – с их помощью можно просить, комментировать, задавать вопросы, рассказывать истории, разговаривать с самим собой, обсуждать сказанное и т. д. Неудивительно, что они используются для обращения с просьбами (дети в приведенных выше примерах, как правило, просят выполнить действие над объектом – дать яблоко или открыть банку). В конце концов, шимпанзе используют свои естественные жесты, когда просят, чтобы им принесли еды, чтобы с ними поиграли, пощекотали или почесали их. Но шимпанзе не используют свои естественные жесты, чтобы комментировать то, что происходит в окружающем их мире. Даже когда их обучают жестовому языку, они используют его для того, чтобы просить о чем-либо. Лишь очень, очень редко (реже чем в 1 % случаев) они используют выученные жесты, чтобы прокомментировать что-то. Напротив, для глухих детей комментирование является основной целью жестов: описать длинный тонкий хвост собаки, сообщить о высоте башни, которую они строят с мамой, указать, что птица на картинке крутит педали велосипеда