правильно составленные жестовые предложения взрослым будет легче понять. Но и здесь мы ошиблись: слышащим с одинаковой частотой удавалось правильно расшифровать предложения и того, и другого типа, при этом в обоих случаях они были одинаково уверены в своих ответах. Другими словами, в плане сложности восприятия предложения с правильным и неправильным порядком жестов ничем друг от друга не отличались. Тем не менее дети предпочитали использовать жестовые предложения с определенным порядком жестов. Стремление составлять одинаково структурированные жестовые предложения и склонность придерживаться определенного порядка исходили от детей, пользующихся домашними знаками. Это говорит о том, что сами дети, а не их слышащие родители, ответственны за структуру, обнаруженную в системе домашних знаков.
Наш эксперимент также показывает, что слышащие люди не имеют предпочтительного порядка в жестах, за которыми наблюдают, и могут понимать жестовые предложения, организованные по-разному. Это значит, что структура домашних знаков не обусловлена родительскими жестами, сопровождающими речь.
Если, как мы поняли, сами дети, а не их слышащие родители, создают структуру, обнаруживаемую в системах домашних знаков, мы можем утверждать, что структуры домашних знаков являются базовой частью языка. Дети склонны усваивать эти структуры в языках, которые изучают, и изобретать их, когда с языком не сталкиваются. Если бы язык исчез, мы, люди, скорее всего, заново изобрели бы его, и в своей основе он выглядел бы как те языки, на которых мы говорим сегодня. Домашние знаки служат доказательством мощной связи, существующей между нашими руками и нашим мышлением. В случае обычного языка мы используем руки для выражения мыслей, которые не так легко передать словами. Но если мы не имеем доступа к обычному языку, мы используем руки, чтобы изобрести его заново.
Язык естественен для глухих детей, а значит, является частью человеческой сущности. Если вы не имеете к нему доступа, вы все равно его создадите. Справедливо ли это в отношении других воспроизводящих систем, таких как музыка или числа?
Слышащие люди могут использовать для подсчета предметов пальцы – один палец для одного предмета, два пальца для двух предметов и т. д. Может ли система счета также вырасти из жеста? Прежде в научной литературе выдвигалось предположение, что глухим детям, общающимся с помощью домашних знаков, необходим образец для усвоения системы исчисления. Мундуруку и Пираха – народы Амазонии, живущие в сельской местности Бразилии, в языках которых нет слов для обозначения точных чисел, превышающих 5 (Мундуруку), и для обозначения любых точных чисел (Пираха). Слышащие взрослые в этих сообществах не могут подсчитать количество в предоставленном им наборе предметов, но если количество предметов невелико – не больше трех или четырех, – они могут сопоставить этот набор с другим, содержащим то же количество предметов. Если наборы будут содержать более четырех предметов, представители племен начинают путаться: когда их просят составить набор яблок, соответствующий набору из шести груш, они могут взять шесть яблок, но также могут взять пять или семь – их ответ будет приблизительным, а не точным. Возможно, слова для обозначения больших точных чисел не появились в языках Мундуруку и Пираха из-за отсутствия необходимости их использовать, а не из-за отсутствия определенной языковой модели. Что нам нужно, так это глухие дети, не имеющие образца системы счета, но живущие в культурной среде, в которой точные числа необходимы. Одна из таких культур – Никарагуа. Там есть денежная система, сравнимая с той, что есть в Соединенных Штатах, тогда как у Мундуруку и Пираха ее нет. Там также есть взрослые люди, пользующиеся домашними знаками. В Соединенных Штатах глухие дети, пользующиеся домашними знаками, по мере взросления, как правило, знакомятся с американским жестовым языком, поэтому найти взрослого человека, продолжающего пользоваться домашними знаками, там довольно трудно. Но в Никарагуа глухие люди могут не знать традиционных жестовых языков на протяжении всей жизни. Если для развития понимания больших точных чисел (больше трех-четырех) достаточно жить и работать в культурной среде, в которой обозначение таких чисел играет важную роль, то взрослые и, возможно, даже дети в Никарагуа, пользующиеся домашними знаками, должны иметь представление о больших точных числах24.
Лизье Спаепен, аспирантка моей лаборатории, вместе с Лиз Спелке и Сьюзан Кэри, двумя известными психологами, долго занимавшимися числами, а также Мари Копполой, недавно защитившейся аспиранткой и экспертом по никарагуанским домашним знакам, исследовали четырех взрослых, пользующихся домашними знаками в Никарагуа. У этих людей была работа, они зарабатывали деньги и общались со своими слышащими друзьями и семьей. Они не были знакомы с другими глухими, и ни один из них не посещал школу. Мы показали им десять коротких мультипликационных видео, на которых числа имели решающее значение для сюжета, после чего попросили их пересказать сюжет родственнику или другу, который не смотрел видео, но был знаком с домашними знаками рассказчика. Предварительно спрашивая участников, в чем сюжет видео, мы использовали жест ЛАДОНИ ВВЕРХ (обе ладони поворачиваются снизу вверх). Все четверо разгибали пальцы, чтобы указать количество объектов на видео. По мере того как количество объектов росло, росло и количество пальцев, которые они показывали. Ответы были точны лишь до того момента, пока число пальцев не превысило три, после чего участники эксперимента начинали сбиваться и не всегда отвечали правильно. Например, когда на экране было пять овец, они могли показать пять пальцев, но с такой же вероятностью они могли показать четыре или шесть пальцев. Они использовали свои жесты для передачи приблизительного, а не точного количества объектов, по крайней мере когда рассказывали истории. Те же результаты были получены в Никарагуа при работе с глухими детьми, не обученными жестовому языку25.
Чтобы выяснить, связано ли отсутствие точности с повествовательной формой предложенного участникам видео, мы разработали задачу, в которой повествование отсутствовало. Если предоставить глухим взрослым, использующим домашние знаки, два набора, каждый из которых содержит не более трех предметов, они без труда сопоставят один и один, два и два, три и три. Но если дать им два набора, содержащих четыре или более предметов, их ответы снова будут лишь приблизительными. Возможно, они сопоставят шесть предметов из одного набора с шестью предметами из другого – но они также могут сопоставить пять предметов из одного набора с семью предметами из другого, как это делали участники из племени Пираха. Вы можете сказать, что этого и следовало ожидать – трудно сохранять точность при работе с большими числами. Но, будучи слышащим человеком, вы точно смогли бы выполнить это задание, если бы время на сопоставление двух наборов было не ограничено. Но для людей, использующих домашние знаки, это не сыграет большой роли: даже располагая неограниченным количеством времени, они будут ошибаться, если будут работать больше чем с тремя предметами. Большие точные числа являются фундаментальной частью нашей системы исчисления, столь же фундаментальной, как оформление наших мыслей в определенную языковую структуру во время общения26.
Язык и счет известны всему миру. До знакомства с нашими исследованиями вы, возможно, думали, что они в равной мере отражают структуру нашего мышления. Но это не так. Язык может быть создан ребенком. Большие точные числа – нет. Способность к языку, по-видимому, заложена в людях, в отличие от способности точно представлять большие точные числа. Если бы язык неожиданно исчез, он мог бы возродиться со многими чертами и принципами организации, присущими современным языкам. А если бы исчез счет, он, возможно, так бы и не был изобретен заново. И даже если бы его изобрели заново, для этого, вероятно, потребовалось бы много людей, но точно не один-единственный ребенок, даже если представить, что его жесты способны охватить множество разных объектов. Жестикуляция может развиться в структурированную языковую систему, но не в структурированную систему больших точных чисел. Язык – эластичный, счет – нет.
Конечно, по мере развития дети учатся языку, который их окружает. Исследования домашних знаков свидетельствуют о том, что, когда дети приступают к изучению языка, они ожидают столкнуться с системой общения, которая будет схожа с системой домашних знаков. Задача детей на этом этапе будет состоять в том, чтобы выяснить, как в обычном языке проявляются свойства, характерные для домашних знаков. Таким образом, в силу своего знакомства с домашними знаками такие дети приступают к изучению языка в некотором смысле подготовленными.
Готовы ли они также научиться жестам, сопровождающим речь? Мы знаем, что люди, которые слепы от рождения и никогда не видели жестикуляции других, тем не менее жестикулируют в момент речи, поэтому можно говорить о том, что способность к подобного рода жестам приходит к детям вместе со способностью общаться на том или ином языке. Но обратите внимание, что первым шагом такого ребенка в создании коммуникативной системы являются домашние знаки – система изначально разрозненных единиц, объединяющихся в другие, более крупные единицы, – и она не служит для сопровождения устной или жестовой речи. Когда же в зарождающейся системе человеческого общения появляются сопровождающие разговорную или жестовую коммуникацию жесты? Другими словами, в какой момент глухие дети начинают использовать жесты вместе с устной или жестовой речью? Мы не заметили ничего похожего на сопровождающие речь жесты в предложениях, создаваемых американскими глухими детьми, но это малоизученная область, и пока мы не можем сказать, на какой именно стадии развития языка появляются сопроводительные жесты. Мы знаем только, что они точно не появляются на этапе его возникновения.