6.
Что это исследование говорит нам о зарождении языка? В искусственно воссозданной лабораторной ситуации, когда «язык» передается из поколения в поколение в порядке взаимодействия, он со временем начинает меняться, становится более структурированным и системным. По сути, результат эксперимента был аналогичен тому, что произошло в Никарагуа, когда второе поколение носителей НЖЯ выучило язык первого и изменило его, а затем третье поколение выучило и тоже изменило язык второго и т. д.
Хотя описанные выше исследования изучения языка в искусственных условиях моделируют некоторые аспекты возникновения языка, они все еще не в состоянии смоделировать начальную стадию его создания – другими словами, не предлагают аналога домашним знакам. Эти исследования сосредоточены на том, как меняется язык по мере его изучения, а не на том, как он зарождается.
Все же в ходе последних проведенных исследований ученым удалось перенести в лабораторию сам процесс создания языка. В большинстве этих исследований людей просят описывать те или иные сцены и объекты, но использовать для этого не голос, а жесты – просто потому, что создавать жестовые ярлыки легче, чем речевые. Оказалось, что создание молчаливых жестов, как их стало принято называть, – это довольно простое занятие для взрослого человека. Этот процесс напоминает шарады, но, в отличие от них, молчаливые жесты не служат для воссоздания разговорного языка – и вскоре вы убедитесь, что это – одно из самых интересных открытий7.
Первое исследование было посвящено сравнению жестов, которые мы естественным образом используем в момент речи, с жестами, которые мы производим, когда нас просят описать сцену без слов (молчаливые жесты). Мы попросили англоговорящих взрослых описать ряд событий на видео словами (при этом не запрещая им использовать жесты), а затем снова описать те же события, используя только руки, и сравнили жесты в обеих ситуациях. В обоих случаях жесты выглядели совершенно по-разному. Жесты, используемые с речью, отличались нечеткими формами и плавными движениями, – они выглядели как типичные жесты, сопровождающие речь. Напротив, жесты, используемые вместо речи, были четкими, с ясно очерченными формами и движениями, – они выглядели как домашние знаки!8
Приведем пример. Мы показали взрослому изображение пончика, вылетающего дугой из пепельницы. Взрослый описал эту сцену словами «пончик выпрыгнул из пепельницы», производя при этом соответствующие движения руками. Когда его попросили описать это же событие без слов, он выдал ряд четко разграниченных жестов: два жеста для пепельницы (КУРИТЬ, ТУШИТЬ), жест для пончика (КРУГЛЫЙ) и жест для действия (ДУГА-НАРУЖУ).
Единственным жестом, который выглядел одинаково в двух исполнениях, был жест ДУГА-НАРУЖУ, но этот же жест выглядел гораздо менее завершенным, когда сопровождал речь. Во втором случае пальцы правой руки приняли форму круга, изображая пончик, который затем вылетел по дуге из ладони левой руки, изображавшей пепельницу.
Молчаливые жесты отличались от жестов, сопровождающих речь, еще в одном отношении. Жесты, сопровождающие речь, если и были между собой связаны, не следовали какому-то определенному порядку. А молчаливые жесты следовали. Наш участник, как и все другие в исследовании, сначала изобразил жестом неподвижное место действия (пепельница), затем движущийся объект (пончик) и в последнюю очередь действие (дуга). Обратите внимание, что этот порядок не будет правильным, если ориентироваться на правила английского языка. На английском мы бы сказали: «Пончик выпрыгнул из пепельницы», а не «Из пепельницы пончик выпрыгнул». Эти различия между структурой жеста и языка еще раз подчеркивают универсальность наших рук – обычно они используются вместе с речью, чтобы дополнить то, что мы говорим, но их также можно мгновенно преобразовать в систему, которая берет на себя всю коммуникативную нагрузку9.
После того как нам удалось воспроизвести в лаборатории ситуацию зарождения жестов, мы увеличили количество сцен, которые должны быть описаны взрослыми, а также расширили масштабы исследования, помимо носителей английского включив в него носителей турецкого, китайского и испанского. Говорящих просили с помощью рук описать видео, на котором капитан размахивает ведром. Говорящий по-английски показал капитана (субъект действия – С), изобразив козырек фуражки на голове; жест для ведра (объект действия – О) воспроизвел круглую форму ведра; и жест, обозначающий размахивание (действие – Д), изобразил размашистое движение. Носители всех четырех языков использовали жесты в следующем порядке: капитан-ведро-размахивание, т. е. субъект-объект-действие, несмотря на то что такой порядок не соответствует обычному порядку слов в английском, испанском и китайском языках.
Этот результат повторялся много раз у носителей разных языков – турецкого, китайского, корейского, японского и итальянского, – все они придерживались последовательности С-О-Д в жестах при описании похожих сцен, в которых человек воздействует на неодушевленный предмет, хотя, опять же, такая последовательность не является типичной для большинства из этих языков. Жест, произведенный сам по себе без слов, может отражать наши представления о событии вне языка. Чтобы выяснить, выходит ли последовательность субъект-объект-действие за рамки жестов, мы попросили людей, говорящих на английском, испанском, китайском и турецком языках, посмотреть тот же видеоролик с капитаном, а затем выстроить то, что они увидели, в определенной последовательности, используя листы прозрачного пластика с рисунками на них – один рисунок представляет капитана (С), другой – ведро (О), а третий – раскачивание (Д). Их задача заключалась в том, чтобы нанизать прозрачные листы на крючок в определенной последовательности после просмотра видео. Прозрачные пленки воссоздавали одну и ту же сцену независимо от того, как они были сложены – листы были прозрачными, поэтому порядок, в котором они будут нанизаны на крючок, не имел значения. Тем не менее все участники сначала взяли рисунок с изображением капитана, затем с изображением ведра и в последнюю очередь выбрали раскачивание, воссоздавая порядок С-О-Д в совершенно другом, не жестовом контексте. Таким образом, молчаливые жесты помогли нам понять, как мы структурируем происходящие в мире события, когда не говорим10.
Опираясь на результаты последнего эксперимента, можно сказать, что молчаливые жесты выглядят одинаково независимо от того, кто их производит, – другими словами, независимо от того, на каком языке вы говорите, вы будете структурировать свои молчаливые жесты так же, как и все остальные люди. Это особенно удивительно, учитывая, что на жесты, сопровождающие речь, влияет структура языка, который вы используете. Вспомните пример из главы 2, рассказывающий о том, как носители английского языка обычно описывают пройденный путь (через) и характер передвижения (вприпрыжку) в одном предложении: говоря «я вприпрыжку перебежала через улицу», они производят единый жест для обозначения и пути, и характера передвижения, шевеля пальцами одновременно с движением рукой по горизонтали. Напротив, носители турецкого языка описывают путь и характер движения в отдельных предложениях и либо используют два жеста (сначала шевелят пальцами, а затем перемещают руку), либо только один, представляющий путь (перемещение руки). Но когда носители английского и турецкого производят молчаливые жесты, они объединяют путь и характер движения в единый жест – точно так же, как люди, использующие домашние знаки, когда описывают перемещения. Говорящая на турецком языке девушка использовала обе руки для обозначения ходьбы двумя ногами, в то время как англоговорящая использовала два пальца. Но обе объединили движение и путь, когда их попросили жестикулировать без слов. Сравните эти молчаливые жесты с жестами, сопровождающими речь, у носителей турецкого и английского языков (как зрячих, так и слепых)11.
Все жестикулирующие люди в этих исследованиях были взрослыми. Но могут ли дети создать аналогичный язык жестов? Чтобы побудить детей производить безмолвные жесты, требуется умная схема. Двух детей в возрасте от четырех до шести лет поместили в разные комнаты и попросили общаться друг с другом по видеосвязи. Их задача была проста: один ребенок должен был сообщать другому изображение, которое видел на картинке. Продолжая общаться по видеосвязи, дети успешно справлялись с этой задачей. Затем экспериментатор прервал аудиосвязь и сказал детям, что теперь им нужно попытаться общаться без слов – на языке тела. Дети, особенно шестилетние, охотно создавали жесты для передачи содержания картинок. Особенно впечатляет, что эти жесты, созданные детьми, содержали фундаментальные черты человеческого языка, а также зачатки жестовых языков. Конечно же, дети, использовавшие молчаливые жесты, уже владели языком (как и взрослые), и поэтому мы не можем сказать, что они создавали его с нуля. Они только создавали структуры вне языка, на котором говорили, в то время как наиболее ценные данные о создании языка мы по-прежнему получаем от детей, использующих домашние знаки12.
Если мы сможем проследить параллели между домашними знаками и молчаливыми жестами, то сможем уже более уверенно говорить о том, что лабораторные исследования действительно позволяют нам судить о создании и развитии языка. Возьмем, к примеру, лабораторное исследование, посвященное порядку описания событий при помощи молчаливых жестов. Если действие, описываемое в том или ином событии, производится над уже существующим объектом, то порядок жестов, служащих для описания такой фразы, будет строиться по принципу субъект-действие-объект (С-Д-О): я разрезал торт; я разорвал картинку. Но если действие, о котором говорится в событии, связано с фактом создания объекта, такая фраза будет строиться по принципу субъект-объект-действие (С-О-Д): я торт испек; я картинку нарисовал. Таким образом, мы имеем два разных порядка описания событий, зависящих от фигуры объекта, над которым производится действие. Проявляется ли это различие, обнаруженное в лаборатории, так