– Я пришла сдаться, – прошептала она, с глубоким унижением, сознавая, как мало цены придают ее самопожертвованию.
– Так! Так! – насмешливо сказал Гарри Киллер и повернулся к своим компаньонам: – Оставьте нас!
Восемь советников поднялись и, покачиваясь, направились к двери. Гарри Киллер задержал их жестом и обратился к Жанне Бакстон:
– Я вас не спрашиваю о Чумуки; мы нашли его куски.
Но что с другим?
– Это не мы убили Чумуки, – ответила Жанна. – Он погиб при взрыве планера. Его спутник ранен. О нем заботятся на заводе.
– А планер?
– Уничтожен.
Гарри Киллер, довольный, потер руки, а восемь советников исчезли.
– Итак, вы сдаетесь? – спросил он пленницу, когда они остались одни. – А для чего?
– Чтобы спасти других.
– Непостижимо! – вскричал Гарри Киллер издеваясь. –
Те, другие, дошли до крайности?
– Да, – призналась Жанна, опустив глаза.
Гарри Киллер в порыве радости налил полный стакан и выпил одним духом.
– Дальше? – сказал он.
– Вы хотели на мне жениться, – пробормотала Жанна, покрываясь румянцем стыда. – Я согласна, но с условием, чтобы возвратили свободу остальным.
– Условия! – вскричал пораженный Гарри Киллер. – Вы думаете, что можете их ставить, моя крошка?! Завтра или послезавтра я возьму завод, и вы все равно оказались бы в моей власти. Вы сегодня могли не приходить. Я подождал бы еще денек, – он встал и, качаясь, пошел к ней. – У вас много самоуверенности… Условия, чтобы стать моей женой! Ха-ха! Вы будете моей, когда я этого захочу. Нет, в самом деле, кто мне может помешать, хотел бы я знать?
Он наступал на Жанну Бакстон, которая в страхе отступала, и тянул к ней дрожащие руки. Он почти коснулся ее. Прислонившись к стене, девушка чувствовала его горячее дыхание, пропитанное алкоголем.
– Можно умереть, – возразила Жанна.
– Умереть? – повторил, покачиваясь, Гарри Киллер, остановленный этим словом, произнесенным с холодной энергией. – Умереть… – снова сказал он, нерешительно почесывая подбородок, потом, после паузы, воскликнул, охваченный новой мыслью: – Ба! Завтра увидим… Мы договоримся, малютка… А пока будем веселиться! – он упал в кресло и протянул ей стакан: – Пить!
Стаканы следовали за стаканами. Через четверть часа
Гарри Киллер, уже пьяный в момент прихода Жанны Бакстон, храпел.
Молодая девушка снова имела в своей власти это животное, убийцу брата. Она могла ударить его в сердце тем же оружием, которым он поразил Джорджа Бакстона. Но к чему? Не уничтожит ли она последнюю надежду помочь тем, ради кого сюда пришла?
Она долго смотрела в задумчивости на спящего деспота. Но внезапная боль заставила ее побледнеть. Голод, повелительный, жестокий голод терзал ей внутренности. На время она забыла свое положение, место, где находится, и даже самого Гарри Киллера, она все забыла, кроме своего голода. Она должна поесть немедленно, любой ценой.
Жанна осторожно открыла дверь, через которую ушли советники, и в соседней комнате увидела стол с остатками обеда. В этот вечер там пировали, прежде чем перейти в «тронную залу». Жанна Бакстон бросилась к столу и, схватив наугад несколько кусков, с жадностью проглотила их. По мере того как она ела, жизнь возвращалась в истощенный организм, она согревалась, сердце билось сильнее, к ней возвращались физические и моральные силы.
Подкрепившись, она вернулась в залу, где оставила
Гарри Киллера. Он все еще спал и громко храпел. Жанна
Бакстон села перед ним, решив дождаться его пробуждения. Прошло несколько минут. Гарри Киллер пошевелился, и что-то покатилось на пол. Жанна наклонилась и подняла предмет, выпавший из кармана спящего. Это был маленький ключ. При виде этого ключа она вспомнила постоянные отлучки Гарри Киллера, вспомнила, как ей хотелось узнать, что там, за дверью. И вот случай дает ей возможность удовлетворить свое любопытство. Искушение было слишком сильным. Следовало воспользоваться случаем, который, без сомнения, не повторится.
Легкими шагами она приблизилась к двери, через которую ежедневно исчезал Гарри Киллер, и вставила ключ в замочную скважину. Дверь бесшумно открылась. За ней была лестница в нижние этажи. Осторожно прикрыв за собой дверь и ступая на цыпочках, Жанна Бакстон стала спускаться по лестнице, слабо освещенной единственной лампочкой.
Оставленная ею комната находилась во втором этаже дворца, но, опустившись в первый, она увидела новую лестницу, ведущую в подвальный этаж. После недолгого колебания она сошла вниз.
Жанна оказалась в прямоугольном вестибюле, на пороге которого остановилась в нерешительности.
Негр-часовой, сидевший на диванчике, вскочил при ее появлении. Жанна тотчас успокоилась: часовой не имел враждебных намерений, наоборот, почтительно прислонился к стенке, чтобы дать пройти ночной посетительнице.
Она поняла причину этого неожиданного уважения, когда узнала в часовом человека из Черной стражи. Как и Веселые ребята, встреченные на эспланаде, негр часто видел
Жанну и был убежден в ее влиянии на Господина.
Она твердым шагом прошла перед ним, и он не воспротивился. Но это было не все: за человеком находилась дверь.
Изображая уверенность, которой она на самом деле не чувствовала, Жанна Бакстон вставила ключ Гарри Киллера в замочную скважину. И эта дверь открылась перед ней, как и первая. Жанна оказалась в длинном коридоре, продолжавшем вестибюль, где направо и налево была дюжина дверей. Все они, кроме одной, были открыты. Жанна Бакстон окинула взглядом ближайшие комнаты, вернее, камеры, без свежего воздуха и света, меблированные лишь столом и жалким ложем. Камеры пустовали, и казалось, их никто уже давно не занимал.
Оставалась одна закрытая дверь. Жанна Бакстон в третий раз пустила в ход тот же ключ, и дверь открылась.
Она сначала ничего не разглядела в комнате, там царил мрак. Потом ее глаза привыкли к темноте, она увидела смутную тень и услышала ровное дыхание спящего.
Точно предчувствуя каким-то сверхъестественным образом удивительное открытие, которое ей предстояло,
Жанна ослабела. Трепещущая, с бьющимся сердцем, без сил, она оставалась на пороге, а ее взгляд напрасно пытался проникнуть во тьму. Наконец, она вспомнила, что в коридоре, у двери, есть выключатель, и повернула его.
Какое неожиданное и ужасное потрясение испытала
Жанна Бакстон!
Если бы она увидела в этой подземной тюрьме одного из тех, кого только что оставила на заводе, если бы даже нашла там своего брата Джорджа Бакстона, в смерти которого была уверена десять лет, она не была бы так поражена.
Пробужденный внезапным светом, человек поднялся на кровати, поставленной в углу комнаты. Одетый в лохмотья, сквозь дыры которых просвечивало тело, покрытое бесчисленными ранами, худой, как скелет, он с трудом пытался распрямиться, поворачивая к свету расширенные от страха глаза.
Но, несмотря на ужасные следы долгих пыток, несмотря на изможденное лицо, бороду и всклокоченные волосы, Жанна Бакстон не могла обмануться и без колебания узнала несчастного узника.
Совершенно невероятным и поразительным было чудо, что в глубине блекландской темницы она узнала того, кого оставила шесть месяцев назад в Англии за мирным трудом.
Этот человеческий обломок, это замученное существо был ее брат Роберт-Льюис Бакстон.
Шатаясь, с глазами, вышедшими из орбит, охваченная суеверным ужасом, Жанна оставалась недвижимой и немой.
– Льюис! – воскликнула она, наконец, устремляясь к несчастному брату, который бормотал с растерянным видом:
– Жанна! Ты здесь! Здесь!
Они упали друг другу в объятия и долго рыдали, не в силах вымолвить ни слова.
– Жанна! – прошептал, наконец, Льюис. – Как могло случиться, что ты пришла ко мне на помощь?
– Я расскажу потом, – ответила Жанна. – Поговорим о тебе. Объясни мне…
– Я ничего не могу сказать! – вскричал Льюис с жестом отчаяния. – Я ничего не помню. Пять месяцев назад, 30 ноября, в моем кабинете я был оглушен жестоким ударом в затылок. Я очнулся связанным, с заткнутым ртом, в каком-то ящике. Меня перевозили, как багаж, двадцатью разными способами. В какой я стране? Не знаю… Вот уже четыре месяца, как я не покидаю этого каземата, и каждый день мое тело терзают щипцами, меня бьют бичом…
– О! Льюис! Льюис! – застонала Жанна, рыдая. – Но кто же этот палач?
– Это – самое худшее… – печально начал Льюис. – Ты даже не отгадаешь, кто предается таким жестокостям… –
Льюис внезапно замолк.
Его протянутая рука указывала на что-то в коридоре, а глаза выражали неописуемый ужас.
Жанна посмотрела на дверь. Она побледнела, и рука ее вытащила из-за корсажа оружие, найденное в Кубо, в могиле брата. С глазами, налитыми кровью, с пеной на губах, с хищно оскаленными зубами, свирепый, ужасный, отвратительный, перед ними стоял Гарри Киллер.
ГАРРИ КИЛЛЕР
– Гарри Киллер! – вскричала Жанна.
– Гарри Киллер? – спросил Льюис Бакстон и удивленно посмотрел на сестру.
– Он самый, – проворчал Киллер хриплым голосом.
Он сделал шаг вперед, и его громадная фигура загородила всю дверь. Он опирался о косяки, стараясь утвердить равновесие, сильно поколебленное вечерними возлияниями.
– Это так, по-вашему, сдаются? – забормотал он со злобой. – Мадемуазель устраивает свидания без ведома будущего мужа?..
– Мужа?.. – повторил удивленный Льюис.
– Или вы думаете, что я уж так сговорчив? – прибавил
Гарри Киллер, войдя в темницу и протянув к Жанне свои огромные волосатые руки.
– Не подходите! – вскричала Жанна, размахивая кинжалом.
– Oхo! – иронически заметил Гарри Киллер. – У осы есть жало!
Все же он благоразумно остановился посреди камеры, не спуская глаз с кинжала, которым грозила ему Жанна
Бакстон.
Воспользовавшись его нерешительностью, она увлекла с собой брата к двери, отрезая таким образом отступление противнику.
– Да, я имею оружие, – отвечала она дрожа, – и какое оружие! Я нашла этот кинжал в могиле… в Кубо!