— Уверен, у меня хорошая память на лица, — Янош наконец пришел в себя. — И что, я «сияющих» не отличу от синорийцев? К тому же, они в своих плащах с гербами Ван Хоннов! То есть, совершенно не прячутся! Кстати, Мари тоже в таком плаще!
— Если это действительно лже-Мари, да еще и в сопровождении «сияющих», то местный цирк плавно превращается в дурдом, — Хилош задумался, невидящим взглядом смотря сквозь молодого маркиза. — Получается, что они с Дордиком договорились. Или собираются о чем-то договориться. Хотя, «сияющие» — это козырная карта. Просто так с Сиятельной ссориться не будет даже лорд-управитель Синории.
— То есть, нам теперь её не надо будет опознавать и сможем наконец-то уехать? — лицо маркиза Ридрика озарила счастливая улыбка. — И мы, к грыху, уедем из этого проклятого Богами Ривенти? Домой, в Орегасию?
— Я бы на твоем месте не спешил так радоваться, — остудил радость подопечного Хилош. — Еще непонятно, кто и о чем договорился. И договорился ли вообще! Поэтому пока барон Дордик не даст отмашку, мы даже с места не тронемся! Лично я не собираюсь становиться разменной фигурой в чужой игре. А ты сам то уверен, что Дордик в курсе, кто поселился в этом клоповнике?
— Я не знаю и ни в чем не уверен, — маркиз Янош заметно растерялся. — Рядом с Мари и ««сияющими»» синорийцев не было. Но если Мари поселилась на этом постоялом дворе, то знает, наверное. Или утром узнает…
— Или вообще не узнает, если мы ему не скажем, — язвительно прокомментировал смятение молодого человека доверенное лицо герцога Ридрика. — Ладно, сиди здесь. А я пока попробую узнать, под каким именем сюда заехала эта лже-Мари. И я очень удивлюсь, если она прибыла сюда под настоящим именем!
Хилош действительно очень удивился. Поскольку, согласно записи в журнале учета постояльцев, в который ему дала заглянуть за серебряную монетку девушка-портье, на постоялый двор «Рыжий кот» заселилась леди Марианна Фор Гельшафт с сопровождающими лицами. Которые заняли шесть оставшихся номеров на втором этаже. Но самое интересное, что, по секрету рассказала та же девушка Хилошу за вторую монетку, леди Марианна Фор Гельшафт была олентийской подданной! И подорожная на это имя была выдана в консульстве Олентии в герийском землевладении Ларентия. И самое главное, на ней кроме всех полагающих отметок была отметка о въезде в Ривенти. Датированная сегодняшним днем!
+*+*+*+*+
— Это уже ни в какие ворота не лезет! — маркиз Эвкуш орал на невозмутимого барона Дордика, удобно устроившегося в кресле около окна. — Что значит Марианна поселилась на постоялом дворе «Рыжий кот», да еще и под своим именем? Быстро притащи её сюда, и мы решим, что с этой мерзавкой делать!
— Не могу, ваша милость, — губы начальника синорийской службы безопасности изогнулись в издевательской улыбке. — Поскольку, судя по предъявленным при заселении документам, она является олентийской подданной. И вполне официально въехала в город только вчера. О чем свидетельствует печать городской стражи на её подорожной!
— И давно у нас на постоялых дворах стали требовать подорожные? — маркиз Эвкуш поперхнулся воздухом. — И ставить печати на подорожных? И как она получила такую печать, если она в городе уже неделю?
— Хм, как и кто шлепнул печать на подорожную, я могу, конечно, узнать, — барон принялся внимательно рассматривать ухоженные ногти на руках. — Только, что это нам дает? Ну, въехала девица в сопровождении охраны, сунула на воротах полагающиеся дорожные сборы. Кто бы стал девицу рассматривать. Да и расплачивалась явно не она сама. Искать, кому выдана печать, и кто дежурил вчера на северных воротах?
— Не надо, — злобно прошипел маркиз. — У нашей Марианночки есть сопровождение? Олентийские «коты»? Как у высокородной леди? И вообще, откуда у нее олентийские документы?
— Оттуда же, откуда и сопровождение, — барону надоело рассматривать свои руки, и он принялся созерцать пейзаж за окном. — От герцога Холрика Ван Хонна, разумеется. А поскольку он почетный гражданин Олентии, для него сделать такие бумаги, раз плюнуть. Поэтому и в сопровождении Марианны сейчас «сияющие», а не олентийские «коты». Хотя совсем не удивлюсь, если и «кошаки» не сегодня-завтра появятся. Их у Ван Хоннов несколько троек только в охране его супруги.
— Еще лучше, — маркиз Эвкуш в раздражении рванул воротник рубахи. — Сколько при ней сейчас «сияющих»? Мы можем как-то решить эту… проблему?
— И нажить гораздо большую? — барон насмешливо посмотрел на нервничающего маркиза. — В городе, судя по всему, сейчас половина «крыла». А еще целое «крыло» выехало за пределы Ривенти. А куда и не собираются ли вернуться, никто не знает. Но, скорее всего, они вернутся. Причем, не одни. А с графиней Мари Аль Киарано. Поскольку, согласно записям в том же злосчастном журнале учета постояльцев постоялого двора «Рыжий кот», наша настоящая Мари сегодня утром заселилась в одном из уступленных Марианной Фор Гельшафт бедной и уставшей путнице номере.
— Что? — несчастный маркиз выпучил глаза. — Настоящая Аль Киарано в Ривенти? И в открытую поселилась на постоялом дворе?
— Я так не думаю, — барон Дордик оторвался от разглядывания баронского парка. — Скорее всего, Марианна сегодня утром вышла из постоялого двора до смены ночного портье, как Марианна Фор Гельшафт, а вошла уже при дневном портье, как Мари Аль Киарано. Марианну же и подбирали на роль Мари именно потому, что девушки похожи! Так что, официально сейчас на постоялом дворе «Рыжий кот» одновременно проживают две девушки. Марианна и Мари.
— Я уже совсем запутался во всех этих Мари-Марианнах, — неожиданно жалобно произнес маркиз Стисорт. — Кто-то влез в нашу игру? Или мы влезли в чью-то?
— Сложно сказать, — барон решил в этот раз не издеваться над маркизом. — Но одно могу сказать точно, «сияющие» явились за настоящей Марианной. Раз уж обеспокоились заблаговременно запастись документами для неё. Причем такими, что мы её даже тронуть не сможем без риска устроить международный скандал. И повесить на нее ограбление особняка герцога в Скоромее, где Марианну и поймали, тоже. Поскольку та Марианна, которая сейчас живет в «Рыжем коте», в то время была гостьей лорда-управителя Ларентии. Что он обязательно подтвердит. А вот какой интерес Ван Хоннов в судьбе Мари, мне самому интересно. Но легенду про вашу свадьбу можно смело забывать. Связывайтесь с отцом, Эвкуш. Игра выходит совершенно на другой уровень. И без его участия я в неё играть не рискну! Раз уж влезла Сиятельная, речь, судя по всему, идет не о приданом Ирэсы Хон Гисс. Такие мелочи миледи Ван Хонн не интересуют. Списывайся с отцом, маркиз. И уговори его прибыть в Ривенти лично. Что-то тут не хорошее заваривается для нашего лорда-управителя.
Часть шестнадцатая
— А вот, кажется, то, что нам нужно, — Тринион, остановив лошадь и аккуратно поддержав девушку, сидящую в седле перед ним, кивнул в сторону темнеющей посредине поля постройки, едва различимой в свете луны. — Ниогр, проверь. Похоже на сарай. Нас вполне устроит.
— Сейчас посмотрим, — ринтийский ликвидатор потянул повод и направил свою лошадь в сторону строения. — Ждите здесь. Если нам эта развалюха подойдет, я свистну.
— А можно меня на землю поставить? — робко спросила у своего спутника девушка, у которой от непривычки затекли спина и ноги. — Я не буду убегать! Честное слово! Я только ноги разомну. Пожалуйста!
— Сейчас приедем, и отпущу, — Тринион напряженно всматривался в еле видный силуэт своего напарника, уже добравшегося до замеченной избушки. — А сбежать ты, так и так, не сбежишь. Будет хорошо, если ты вообще хотя бы ходить без посторонней помощи сможешь. Раньше так долго в седле не ездила?
— Нет, разумеется, — Мари с тоской посмотрела на землю, понимая, что ринтиец, скорее всего, прав, и ходить она будет с большим трудом. — Откуда, я же горожанка. И не из знатных. Своей лошади у нас не было. Но меня учили в седле держаться! Сосед, дядя Гувор. У него пасека недалеко от Ривенти и лошадь своя была. Вот он меня иногда с собой на пасеку брал. И ездить учил. Но понемногу, разумеется.
— Понятно, в седле держишься, но для длительных переходов не годишься, — Тринион разговаривал с девушкой, не прекращая прислушиваться к окрестностям. — А как же ты почти целые сутки в седле смогла просидеть? Вы же практически не останавливались!
— Останавливались несколько раз, — Мари не видела смысла что-то скрывать. — Лошадям передышку давали. Ну, и сами ноги разминали. Даже на ночлег собирались устраиваться. Хотя «волки» спешили, боялись, что их нагонят «сияющие». Дранко, их старший, еще жалел, что они не могут в деревни заезжать. Я так и не поняла, почему. Говорил, что у них подменных лошадей нет, и даже этих в деревнях на свежих не поменяешь.
— Понятно, что он в деревушки не хотел заезжать, — Тринион понимающе кивнул головой, совсем забыв, что сидящая к нему спиной девушка этого все равно не видит. — Чтобы не наследить. Хотя особого смысла я в этом не вижу, сразу же ясно было, что вы к ринтийской границе поскачете. А туда только одна прямая дорога. А этот Дранко говорил, зачем ты деду понадобилась?
— Говорил, что, вроде как, из-за маминого приданого, — Мари тяжело вздохнула и попробовала подвигать уже немеющими ногами. — Далось оно им всем! Я бы и так его отдала, если бы дед попросил. Или еще кто-нибудь, из тех, кто за мной сейчас гоняется! И титул мне не нужен, какая из меня аристократка, а уж тем более — графиня!
— Никто не знает, что из тебя потом получится, — Тринион уловил условный свист напарника. — Поехали, дорога свободная, в сараюшке никого нет. Здесь будем господина Неприметного ждать. А он не говорил, ему ты зачем понадобилась?
— Вроде бы ему начальник по службе приказал меня охранять, — девушка решила, что эта информация Никонори повредить не может. — Так что, господин Никонори за мной присматривает, а не за титулом или приданым бегает. А Вы уверены, что он согласится меня на вашу свободу обменять? А если он откажется?