— Добрый день, Рувиль, — наедине герцог и главный «волк» Хон Гиссов общались по именам и на «ты». — Извини, если помешал. Но есть новости, и плохие.
— Да выкладывай уж, Бартон, просто так бы ты не пришел, — Рувиль сделал своему старому другу и подчиненному приглашающий жест и указал на кресло, стоящее напротив своего. — Что опять стряслось? Снова твои «волчата» шалят?
— Герийцы закрыли границу, — с ходу огорошил Хон Гисса начальник личной охраны. — Якобы на учения. Причем, скорее всего, так оно и есть, дополнительные войска к границе не стягивали. Поэтому, это не война. Но вот все пограничные части подняты по тревоге, и через границу просто так никто не пройдет!
— А моя внучка пока еще в Герии, — герцог Рувиль со злости сжал челюсти так, что послышался скрип зубов. — И, судя по всему, в Ринтию её не пропустят! Учения могут быть связаны с моим интересом к Мари? Ты же мне сказал, что она уже у твоих людей? Ну, и как они теперь домой попадут?
— Рувиль, боюсь, но домой, похоже, попадать уже не кому, — Бартон опустил глаза в пол. — У меня плохие известия. Похоже, моих людей убили, и у кого сейчас Мари — неизвестно. Мы её упустили! Рувиль, ты только не нервничай, ситуация пока не ясна.
— Я не нервничаю, — тон у Хон Гисса стал ледяным. — Я просто не понимаю, как можно было упустить какую-то девчонку — цветочницу? Или опять лорд Хаен влез? Что ж он, гад ползучий, не уймётся-то никак? Чего ринтийской разведке в моем герцогстве надо? Мы же с Хаеном договорились не лезть в дела друг друга!
— Это не он, — неохотно сообщил Рувилю старый «волк». — Из ринтийской разведки там была всего одна пятерка. Правда, под командой этой облезлой собаки, Триниона. А у меня в Ривенти было три «стаи»! Причем, чуть ли не самые лучшие! И пятерка ликвидаторов Хаена с ними бы не справилась! Да и мои «волки» их сразу проредили!
— Бартон, а ведь я, кажется, запретил устраивать разборки с королевской разведкой и устраивать охоту на людей Хаена, — у герцога Хон Гисса задергался глаз. — Или мои приказы уже перестали выполняться? А не рановато ли вы все меня списали со счетов, а? И если я начинаю передавать дела своему наследнику, то это совершенно не значит, что я теряю хватку! Мне что, приказать тебя казнить?
— Извини, Рувиль, но твой приказ относился только к Ринтии! — Бартон гневом старого герцога не проникся. — А на территории нашего королевства мы нейтралитет соблюдаем! Про Герию ты ничего не говорил! Поэтому удержать своих «волков» от охоты в чужих угодьях я не могу! Да и не хочу, если честно. А Хаену давно преподать пару уроков, чтобы не наглел!
— Ладно, согласен, приказы надо формулировать точнее, — Рувиль бросил на друга неприязненный взгляд. — Надеюсь, что приказ в Герии не задевать людей Черного Герцога они помнят. Так что, ты хочешь сказать, что в Ринтии ты потерял три «стаи»? Двадцать одного бойца? При попытке привезти домой мою внучку? Бартон?
— Да, в Ривенти неожиданно для всех оказались «сияющие» леди Ван Хонн, — Бартон хмуро посмотрел на герцога. — А они в наших соглашениях с Черным Герцогам про нейтралитет и временном прекращении войны друг с другом не участвуют! Поэтому одну мою «стаю» они истребили прямо в Ривенти, а еще две уже по дороге домой. Подробностей пока не знаю, но информация из достоверных источников.
— О, Боги, как же все не вовремя! — герцог Хон Гисс с силой запустил стоявший на столе бокал в стену. — Еще и «сияющие»! А вот с ними мы однозначно не договоримся! У нас с Сиятельной давняя вражда. Кровная. Которая прекратится только со смертью кого-либо из нас. Да ты и сам знаешь! И которую мы ухитрились даже на своих доверенных людей перенести! Что Сиятельной в Ривенти нужно, известно? К Мари она точно никакого отношения не имеет!
— А вот что она в Ривенти забыла, это знает только она и еще парочка её доверенных лиц, — Бартон недоумевающе пожал плечами. — И самой Сиятельной в Ривенти нет, только её «сияющие». Но как минимум одно «крыло». Возможно, больше. Так что мне сейчас делать? Людей я в Герию сейчас не смогу послать, пока границы закрыты. Их просто не пропустят, если они пойдут официально, и поубивают, если попробуют пройти через горы.
— Их не пропустят, это ты верно подметил, — Рувиль надолго о чем-то задумался, даже не обратив внимание на принесшего вино и закуски слугу. — И даже пробовать смысла нет. Еще не хватало очередную войну с Герией спровоцировать, мне этого Граний Шестой Ринтийский не простит, несмотря на все мои заслуги и верность рода Хон Гисс короне. Это не мелкие пакости начальнику его разведки устраивать. Твои люди попасть в Герию не смогут. А вот лично меня со свитой в Герию пропустят, не глядя ни на какие учения. Так что, сейчас закусим и пойдем отдыхать. А завтра с утра поедем в Ринити, в герийское посольство. Не думаю, что мне откажут в подорожной для посещения внучки! Ты в Герию поедешь со мной! Отказы не принимаются, от вассальной присяги я тебя не освобождал!
Часть двадцатая
— Привет, Никонори, — Тринион встал в проеме двери. — Знаешь меня? Разговаривать будем или сразу подеремся? Насмерть?
— Девочку отдай, потом поговорим, — Неприметный поднял руки вверх, показывая, что он не держит в руках оружия. — Она тебе не нужна. Пусть уходит. А ты Тринион? Давно хотел с тобой схлестнуться… Дашь мне шанс? Тебя убить.
— Мне она не нужна, а тебе? — Тринион ухмыльнулся. — Поторгуемся? Меняю девицу на нашу жизнь. Меня и моего человека.
— Договорились, — Никонори опустил руки. — Отдавай девушку, и ты свободен. Как муха в полете. Вместе со своим придур… человеком. Только учти, граница закрыта. Задолбали вы нас. Из Герии не уйдете.
— Я передумал уходить, — Тринион хищно улыбнулся. — Мари, подойди ко мне. Вот, встань рядышком. Хорошо. Слушай, Неприметный, а я ведь её могу убить одним движением руки. Не хотелось бы. Предложение… Давай — право крестного?
— А ты не обнаглел, Трини? — Ник завел руки за голову. — Допустим, я соглашусь. А девочке не хочешь рассказать, что это значит?
— А ей деваться некуда, — Тринион положил руку на шею девушке. — Мари, а сейчас Никонори Аль Ришди попросит тебя выйти за него замуж. А если он или ты откажетесь, я тебя убью. Извини, но мне умирать хочется задорого. Ник меня, разумеется, убьет. Но тебя я убью раньше. Никонори, отдашь кольцо?
— А ты тварь, ринтиец, — Никонори снял кольцо с безымянного пальца левой руки. — Мари, я кладу кольцо на землю. Отхожу в сторону. Ты подходишь сюда, подбираешь кольцо и надеваешь на безымянный палец. На левую руку.
— Я надела кольцо, — девушка шмыгнула носом. — Ну, и что это значит? Меня больше не будут убивать? Совсем?
— А ты уже не Рима Альгейт, и даже не Мари Аль Киарано, ты теперь Мари Аль Ришди, — удовлетворенно усмехнулся Тринион. — Ник, ты хорошо подумал, что сделал? По понятиям Олентии ты женился. Она того стоит?
— Ротик закрой, пока я тебе его не закрыл, — посоветовал ринтийцу гериец. — Ногой с разворота. Жалко, что я тебя обещал не убивать. Мари, ты только что вышла замуж. За меня. Извини, но так получилось. Развестись пока не сможем…
— И не только «пока», — расхохотался Тринион. — Мари, ты теперь олентийская маркиза. А развод у них только вдовствованием. У них, в Олентии, разводы только со смертью. Ты готова Никонори убить? Чтобы стать вдовой? Попроси у него кинжал.
— Я не хочу никого убивать! — заорала девушка, её накрывала истерика. — Вы что делаете? А можно вы все меня отпустите? Я не хочу замуж! Я уже вообще ничего не хочу! Отпустите меня! Пожалуйста! Отпустите! Я ничего уже не хочу!
— Никонори тоже не хотел, — меланхолично заметил Тринион. — Но он свою свободу променял на тебя. Цени. Ник, оно того стоило? И что скажет твой начальник?
— А вот это точно не твое дело, — Неприметный накинул на плечи девушке свой плащ и прижал к себе. — Без тебя разберемся. Ты лучше думай, что скажет ТВОЙ начальник. Лорду Хаену твоя сдача в плен должна понравиться.
— Ну, в Ринтию нам дорога уже заказана, — мрачно заметил Ниогр. — Ник, Никонори, Неприметный. Легенда, которой пугают ринтийские спецслужбы. Как ты ухитрился вывезти из Ринтии мать твоей уже жены? За тобой же послали три «стаи».
— Как послали, так они меня и семью Аль Киарано не нашли, — Никонори поправил на Мари плащ. — А вот я их нашел. Ты хочешь рассказать моей жене, сколько на мне крови? Так поверь, эти «волчишки» были не единственные, кого я убил. А «стайки» были так себе, молодняк. Вляпались в ловушки. Я даже меч не доставал. Щенки. Даже жалко было убивать. Но пришлось, нам надо было вырваться за границу. И мы вырвались.
— Все это хорошо, — Тринион усмехнулся, глядя в глаза Никонори. — Вассальную присягу примешь? А то я вижу дикое желание у «сияющих» меня прикопать за углом этого сарая. Дашь защиту?
— Даю, — неохотно ответил Ник. — Живите. Лири, этих не трогать. Что вы с Тринионом не поделили? Он же не из Хон Гиссов. Кровной вражды нет.
— Да, на кой грых, он нам нужен? — изумился старший «сияющий». — Была у него дуэль с одним нашим. Он выиграл. Всё по-честному. Нет у нас к нему претензий. Если он тебе нужен, забирай. Не возражаем. Ни разу. Твоя добыча.
— А меня вообще никто ни о чем не спрашивает? — Мари заплакала, напряжение начало отпускать, выразившись истерикой. — А если я не хочу за Ника замуж? Я вообще замуж не хочу!
— Сними кольцо, — посоветовал девушке «сияющий» — И выброси в болото. А Ник потом будет обязан покончить жизнь самоубийством. Он человек чести, кинется на меч. Олентиец по отцу, мать их за ногу. Всех. У них там в Олентии к женщинам особое отношение. Если женщина отказала, мужчина неполноценный. Пора умирать. Выбор у тебя небогатый: или ты замужем, или Ник — труп. Если второе, могилку копать поможешь?
— Я не хочу, чтобы Ник умер, — девушка испуганно посмотрела на «сияющего». — Ладно, согласна на замужество. А что мне надо делать?
— Тебе — ничего, — «сияющий» усмехнулся. — Никонори сам всё сделает. И тебе потом все расскажет. И покажет, и даже всё попробуете. А сейчас — по седлам. Надо вернуться в Ривенти. Ты в седле удержишься?