Одним из таких бурно развивающихся производств была «Автомобильная фабрика Брезе». Уже с того, что они на фабрике начали собирать можно было и смеяться и печалиться.
Ясно дело, что делалось сие средство передвижения, прежде всего для очень богатых. А раз так, то и дизайн предполагался с финтифлюшками, позолоченными барельефами и фигурками, да ещё и мягкими сафьяновыми креслами внутри. С пепельницами и мини-баром для пассажира.
С внутренним убранством разобрались как-то очень быстро. Благо был опыт по каретам. Но всё остальное!
Василий, когда увидел сие произведение «сумрачного гения» чуть в открытую не схватился за голову. К его рекомендациям самодеятельные энтузиасты-конструктора завода подошли даже слишком творчески.
Двигатель — ревел. Особенно с плохим глушителем. Дверцы автомобиля — закрывались с адским грохотом, а сигнал, похоже, мог сдуть с копыт ближайшую лошадь… но народ с этого натурально тащился.
В рёве двигателя и «клаксона» они слышали мощь. Мощь намного превосходящую десяток лошадей. А в грохоте металла, когда машина влетала в неровности дороги — «железную поступь прогресса». Когда же на эти недостатки было указано, механики их устраняли с такой неохотой, что очень сильно смахивала на откровенный саботаж.
Тем не менее, эти «детские болезни» преодолевались. И всё явственнее через дизайн кузова, через конструкцию двигателя, проступали черты будущего.
По-прежнему стоимость автомобиля была высока. Даже несмотря на то, что ввели элементы конвейерной сборки и жёсткую стандартизацию по деталям, чтобы исключить как класс грубую ручную подгонку деталей друг к другу. Тонкая подгонка не исключалась, но снижение стоимости уже на таких нововведениях чувствовалось существенно. Можно было попытаться конкурировать на Европейском рынке.
Однако у производимых «самобеглых колясок» была одна примечательная отличительная особенность: прочность. Это, конечно отражалось в том, что само транспортное средство получалось изрядно тяжёлым, но как справедливо заметил Василий показывая сие достижение брату, «ещё немного и почти танк!».
— Может возьмёшь парочку туда? Для устрашения наглов. Поставим на них пулемёт, обошьём металлом…
Предложено было в шутку, но Григорий неожиданно задумался. И уже серьёзно ответил.
— Нет. Но идея хорошая. К пятому году, можно испытать прототип. А пока на наглов и тачанок типа махновских хватит. За глаза! Уже отправил бурам заказ с чертежами того, что надо сделать. Надеюсь, что они не слишком сильно удивятся.
— Да! И ещё… — спохватился Григорий. — Там как с переводом пулемёта на сошки? Работа идёт?
— Естественно! — почти обиделся брат. — Только всё равно, сколько наши инженеры ни мудрили, но получается железяка в пятнадцать кил весом.
— Гм! В пулемётный расчёт заложено требование на амбала, что будет его таскать с места на место. Так что тут всё в порядке. И желающих завались!
— Что, так много привалило? — удивился Василий.
— Ещё бы! Такое впечатление, что пол-России ломится повоевать за свободу Трансвааля. Есть из кого выбирать.
И действительно: Григорий, хоть и заранее ввёл комиссию по приёму, но не ожидал, что она буквально захлебнётся от количества желающих. Пришлось комиссию делить на две части — для офицеров, и «для всяких прочих».
В комиссии были, в том числе, и медики. Чтобы отсеивать тех, кто заведомо не выдержит по здоровью. Тех, кто не имел серьёзных противопоказаний, можно было просто откормить да нагонять. Остальные — пусть лучше дома останутся. Таких, как кто-то из поэтов выразился, «юношей бледных со взором горящим» было много.
Не обошлось и без казусов.
Однажды, просматривая списки вновь прибывших и прошедших отбор, глаз Григория зацепился за фамилию: Котовский Григорий Иванович.
— Семён Венедиктович! — позвал он офицера, поставленного на этот день начальником приёмной комиссии. — Вот это что за «хрен с горы»?
Почувствовав в голосе начальства сильное любопытство, офицер посмотрел на строку, в которую тыкал Григорий.
— Этот… Припоминаю… — крепкий паренёк. Из Молдавии. Говорит, как только узнал, что у нас набирают людей на экспедицию в Африку, так тут же бросился сюда… Только вот мне кажется, он беглый. От неприятностей.
— И вы ему отказали?
— Нет. Сказал, чтобы он завтра пришёл. У нас тут ещё несколько ребят с Молдавии. Их опрашивали.
— И каковы результаты опроса?
— Он… гм… повздорил с одним помещиком. Приставал к его жене.
— Ясно! — тут же оскалился Григорий, так как знал эту историю.
— Вы, господин полковник, знакомы с ним?
— Нет, Семён Венедиктович. Но очень наслышан!
— Вот те раз! Так что нам с ним делать? Отшить?
— Нет! Принять. Но глаз не спускать!
Увидев сильное удивление у старого офицера, он пояснил.
— Парнишка шпанистый… Ему сейчас должно быть девятнадцать лет?
— Да так.
— Так вот. Если его обтесать, то выйдет очень находчивый и изобретательный унтер-офицер. И офицер с перспективой… Но глаз не спускать!
— Понял, господин полковник! — ухмыльнулся многообещающе офицер. — И не таких обтёсывали!
Сначала, Григорий рассчитывал познакомиться с этим персонажем былин и анекдотов в процессе подготовки. Но как ни старался переключиться на более важные дела, любопытство всё-таки разобрало. И любопытству поспособствовали биографии этого человека, которые он спешно прочитал.
Личностью Котовский был противоречивой. Но что у него не отнять — обладал крайне смелой и авантюристичной натурой. Также, чисто по складу характера, он имел ещё одно свойство: склонностью к крайне тщательной и детальной проработке планов.
Из недостатков — позёрство, и страшенное тщеславие. Последнее прямо из него пёрло. Причём это видно было не только по тому, что написано в его биографиях, но крупными буквами светилось на его круглой физиономии.
В реальной истории эти недостатки очень быстро его свернули на стезю криминала. Из-за чего он стал знаменитейшим по тем временам, бандитом-грабителем. Но, что отмечали очень многие, отличавшийся от всяких прочих уголовников великодушием(довольно часто возвращал часть отобранного жертвам, «на выживание») и стремлением никого не убивать. Также он никогда не грабил бедноту. Только богатых. Причём иногда даже, частью награбленного делился с бедными. Из-за чего приобрёл славу эдакого местного Робин Гуда.
Но всё это было «в той истории». А сейчас перед Григорием сидел обычный шалопай. Уже успевший набедокурить, по причине своего авантюризма и слабости к женскому полу. Не лысый, а со вполне себе приличной шевелюрой, которую он довольно щегольски старался укладывать. С аккуратненькими усиками, уже вполне узнаваемыми. И, что особо смешило Григория, который помнил что из него вышло в итоге, с ясным, честным взором. Но, стоит повториться: бандитское будущее — это будущее. И оно может не осуществиться. Сейчас он лишь стал на этот путь. Но может и не пойти. Уже то, что он здесь — говорило о многом.
Да, он сбежал. От полиции.
О том, что не только из-за соблазнения молодой жены работодателя он сбежал, ясное дело, умолчал.
Умолчал о том, что спёр у помещика рублей семьдесят. Так, «на прощание».
Поэтому, для того, чтобы не стал вором-бандитом, надо было сыграть на его устремлениях и, что вполне обычно, на недостатках.
Как известно, в определённых условиях недостатки превращаются в достоинства. Что и решил сам Григорий использовать. Поэтому, и речь его изобиловала авансами и тщательно, обильно и любовно расставленными жирными приманками.
— Не удивляйся, — говорил он. — Мы о каждом, кто идёт с нами, стараемся навести справки. И кое-что о тебе знаем. Но… Нам плевать на то, что ты там наворотил. Главное, что был смел и не попался. Последнее уже большое твоё достоинство. Которое, очень пригодится ТАМ.
На этот пассаж Котовский чуть себя не выдал. Лицо его чуть дрогнуло. На словах, что «что-то известно». Но продолжение его быстро успокоило. А далее и очень сильно заинтриговало.
— Да, ты пришёл очень даже по адресу. — начал Григорий выставление следующих «мышеловок с большими кусками сыра». — Если бы ты остался там, где был, то единственное что бы тебя ждало с твоими способностями, это стать… Ну, возможно бандитом. Грабителем с большой дороги. Ну, повоевал бы ты с полицией эдак лет пять или десять. И сгнил на каторге. Если тебя не пристрелили бы в процессе поимки. А вот мы… Мы даём тебе возможность стать по настоящему великим и знаменитым. Ты ведь хочешь стать великим и знаменитым?
На последний вопрос, поставленный прямо, Котовский попытался отнекиваться, изображая «высокие стремления» и скромность. Последнее, на его явно нахальной физиономии смотрелось изрядно смешно. На что Григорий не преминул указать своему тёзке.
— А что? Быть великим и знаменитым героем не недостаток. Недостаток — быть знаменитым негодяем, которого очень многие желают повесить, четвертовать… ну и ещё что им такого зверского на ум придёт на почве ненависти.
— Но ведь англичане, господин полковник, если мы будем их побеждать, именно этого и возжелают — повесить! — резонно возразил Котовский, не удержавшись чтобы поддеть.
— Но это англичане. — Ещё больше ухмыляясь сказал Григорий в ответ. — Они сами бандиты, желающие ограбить бедных буров, занимающихся честным и праведным трудом. И если мы, в процессе завоевания свободы Трансваалю и Оранжевой республике пограбим грабителей, то нам эти самые буры лишь рукоплескать будут.
— А там… У англичан разве есть что пограбить? — прорвалось у Котовского.
— А как же!!! — тут же чуть ли не возмущённо подтвердил Григорий. — Они у буров отобрали алмазные шахты! Слыхал, наверное, о таком городке как Кимберли? Там этих алмазов — немерено!
— И мы… их… того?! — Котовский с горящими глазами сделал широкое загребущее движение.
— А как же!!! В первую очередь! — не менее хищно подтвердил Григорий. — И, кстате… там ещё и… золотишко имеец-ца…
Котовский от последнего заявления даже подпрыгнул в кресле.