— Глаза. Люди этому обстоятельству удивляются, и, чтобы не плодить ненужные вопросы, я велел Старому носить очки.
Света поняла, что тонет и почти уже утонула, идёт ко дну, пуская пузыри. Тонет в бескрайнем и бездонном болоте вопросов и ответов, потому что каждый полученный ответ порождал два-три новых вопроса.
Она помолчала, сосредоточилась и сформулировала про себя три самых важных вопроса, три самых главных. Всё остальное можно отложить…
— Вы знаете, где мой сын и что с ним?
— Не знаю.
— Но… — Свете показалось, что её обманули, но с выводами она в очередной раз поторопилась.
— Можно посмотреть, — улыбнулся Питер. — У вас есть его снимок? Только на бумаге, цифровое изображение не годится.
Света покачала головой. Фотографию Кирюши она обычно носила в бумажнике, но сейчас он лежал или в райотделе полиции, вместе с остальными вещдоками, или в сейфе больницы.
— Тогда просто дайте мне руку.
— Правую? Левую?
— Всё равно… Вот так… Теперь не шевелитесь и ничего не говорите.
Пауза длилась секунд десять. Потом пальцы Питера отпустили её запястье.
— Он сейчас спит… В детской кроватке… Он здоров, накормлен, напоен, но скучает по вас, причём даже во сне. Рядом люди, которые не обидят его и не позволят обидеть другим. Вот, в принципе, и всё, что я могу сказать. Плюс мелкие подробности вроде цвета одеяльца.
Света почувствовала разочарование. «„Битва шарлатанов“, не пропустите новый сезон… Ладно, проехали. Хотя нет, можно и проверить».
— Всё правильно, — сказала она для проверки. — Он сейчас у бабушки, в Пскове.
— Нет, госпожа, это не Псков, это значительно ближе… Но конкретное место мне не определить. И кровных родственников рядом с мальчиком нет.
Света вспомнила объявления в СМИ, упомянутые Кривецким — информацию Питер мог почерпнуть оттуда, — и спросила:
— Как зовут моего сына?
— Не знаю… Из мыслей, чувств и визуальных образов трудно выудить имя.
Всё сказанное совпадало с видеороликом… Не то чтобы Света успокоилась, но… Как там говорил близнец-слонопотам? Кому-то плохо, кому-то ещё хуже? Ну так вот, когда она сейчас думала о Кирюше, ей было плохо. Но раньше от тех же мыслей становилось ещё хуже.
Она хотела видеть сына. Сейчас. Прямо сейчас.
Но пока не получается…
Света стянула с пальца серебряное кольцо — снялось на удивление легко — и положила на край стола, на крохотный пятачок, свободный от бумаг. И произнесла одно слово:
— Возвращаю.
Решение стало импульсивным. Только что вторым пунктом, среди самых важных вопросов, шёл вопрос о кольце. Но зачем? С кольца и со встречи с Питером всё началось. Просто вернуть — делу конец. Круг замкнётся. И всё станет, как было.
Питер покачал головой:
— Не получится.
— Это вы положили его мне в карман. — Света не спрашивала — утверждала.
— Не я — Старый… Но я, не скрою, тоже приложил руку… — Питер вздохнул: — Дело не в том, что это не моё кольцо, госпожа, его не должно быть у меня. Я не вижу его у себя, и вы, моя леди, сделаете так, чтобы его у меня не стало.
— Оно сейчас не у вас.
— Вот именно.
Становилось всё непонятнее, непонятнее и непонятнее.
— Как попало оно к вам? — тихо задала Света правильный вопрос.
— Да очень просто…
Глава 19С ЧЕГО НАЧИНАЮТСЯ ЛОКАЛЬНЫЕ АРМАГЕДДОНЫ
Ехать к Шакиру не пришлось, поскольку все нужные препараты отыскались в валяющемся в машине рюкзаке — формируя предыдущий заказ, Кемпиус позаботился о лекарствах и сейчас вкушал сладкие плоды предусмотрительности.
Выбравшись из «Атлантиды» и доковыляв до машины, рыцарь, невзирая на достаточно прохладную погоду, разделся донага и тщательно обмазал всё тело бальзамом «Шрамы и кости», универсальным восстановителем общего действия. «ШиК» действовал слабее, чем бальзамы направленные, но в положении де Шу выбирать не приходилось.
Дожидаясь, пока мазь полностью впитается, чуд выхлебал целый пузырёк тонизирующей настойки «Радость горного тролля» — гадость редкая, а учитывая, что не было воды, чтобы разбавить густую жидкость, то гадость двойная, — откашлялся, вздохнул и взялся за стимуляторы, которые не рекомендовалось употреблять без «подушки» в виде «Радости». Ничего другого в рюкзаке не оказалось, но и этих препаратов было достаточно: на ноги они Кемпиуса поставили. К лекарствам добавилось хорошее настроение от возвращения Меча, и в итоге примерно через час де Шу был полностью готов к работе. К заурядной, в общем, работе, к которой он никак не мог приступить.
То одно мешало, то другое.
«Сколько нужно движений, чтобы вытащить жирафа из холодильника? Три: открыть холодильник, вытащить жирафа, закрыть холодильник…» Именно по такой схеме и собирался действовать рыцарь: не переусложнять. Исполнить контракт со всеми сопутствующими обременениями и свалить случившееся на действия заурядных челов.
Арсенал воровских артефактов Тайного Города позволял Кемпу украсть что угодно, хоть алмазы из хранилища «Де Бирс», хоть ядерные боеголовки с находящегося в боевом патрулировании «стратега», но режим секретности требовал в обязательном порядке внятно объяснить случившееся следственным органам и так ограничивал горячего рыцаря.
К счастью, де Шу давно придумал «легенду» — крупный хулиганский погром, а навело его на эту мысль дурацкое нападение на служебный вход в Кунсткамеру…
— Да очень просто: я его нашёл.
— Серьёзно? — нарочито легко, даже весело, переспросила Света. Она, разумеется, Питеру не поверила. — Просто нашли?
— Да, — остался на прежней версии псих. — Вам это кажется странным?
— Слишком простым.
— Сложности начались потом.
И тон, которым Питер произнёс последнюю фразу, заставил молодую женщину стать более серьёзной.
«Хорошо, допустим, пусть нашёл…»
— И где же? — осведомилась она.
— В Планетарии, — осторожно, словно опасаясь, что его снова перебьют, ответил Питер. — За три дня до нашей встречи мы со Старым оказались в Планетарии… Не помню, что нас туда потянуло… Просто стало очевидно, что нужно побывать в Планетарии, и мы отправились. И там оно, кольцо, и лежало. Прямо на полу.
— Таблички «Возьми меня» не было? — прохладно уточнила Света.
— Мы и без таблички поняли, что пришли за ним, — ответил Питер. — Старый взял его, подержал в руках, потом вернул мне и позже, уже здесь, дал в придачу коробочку.
— И вы стали искать, кому его подарить?
— Мы стали искать того, кто избавит нас от кольца, — поправил Свету псих. — Нашли вас.
— Я — избранная?
Вопрос вызвал у Питера обидную заминку. Секунд десять псих молчал, пристально разглядывая собеседницу, после чего сделал глоток воды, дёрнул плечом и повторил:
— Вы избавите нас от кольца. Навсегда.
И ни слова о том, что, согласно древнему пророчеству, сделать это может она, и только она. Жаль…
По губам Светланы скользнула грустная улыбка, а в следующий миг ей в голову пришла неожиданная мысль:
— Где вы нашли кольцо? В том зале, где звёздный купол?
— Именно там.
И выстроилась версия.
Дело было так: из Дружной Горки, со стеклозавода, к реставраторам привезли новую колбу, точную копию оригинальной, но вот беда: диаметр оказался на долю дюйма меньше. Допустимый допуск при таких размерах, но антикварный серебряный обруч не сидел на колбе плотно, как прежде. Сваливался…
Подгонкой занялся слесарь Серёжа Бойко, на все руки мастер. Подогнал, а заодно стал владельцем небольшой толики старого серебра, которую пустил на производство незамысловатой ювелирной поделки. Так появилась на свет змейка — кустарно выглядевшая, но с тонкой старинной гравировкой чешуек.
Потом Бойко падает, теряет змейку, и она оказывается у Питера и Старого, а от них — у неё. Что было потом, она знает, а сейчас, получается, докопалась до источника всего происходящего.
— «Монструз», — тихо произнесла Света.
Змейка и пожирающий землю доктор наук наконец-то встретились.
Питер вдруг улыбнулся, встал со стула и отошёл к окну. Старый поправил чёрные очки.
А в комнате… в комнате как будто стало холоднее. И даже Вечный Двигатель стал постукивать не так интенсивно, как минуту назад.
— Всё из-за него?
— Вам нужно идти, Света, — тихо сказал Питер. На подоконнике перед ним стоял хрустальный бокал, в который Питер стал медленно лить воду из маленькой пластиковой бутылочки.
— Из-за него?
— Все допускают ошибки. И часто бывает так, что исправлять ошибки выпадает другим.
— «Монструз» — ваша ошибка?
— Нет. Но мы со Старым не хотим его здесь. Мы не желаем. Мы его не видим.
— Так сами бы и избавлялись. — На глазах молодой женщины выступили слёзы. — При чём тут я?!
— Мы не можем.
Вода давно лилась через край бокала, но Питер не останавливался — продолжал лить. И маленькая бутылочка в его руке никак не иссякала…
Она не просто связала колечко и жрущего землю шефа, она пришла туда, где всё началось. Во всяком случае — для неё. И следующий вопрос Света задала, уже зная ответ:
— Вы украли Кирюшу?
— Нет.
— Врёте…
— Нет. — Просто нужно задавать правильные вопросы.
— Но вы знали, что его украдут?
— Да.
— Вы знали, что меня захотят убить.
— Да.
— Что змейка меня спасёт.
— Да.
— Что меня сочтут сумасшедшей и привезут сюда.
— Да.
— И вы заранее устроили себе уютный кабинет в этой больнице.
— Мы не в больнице.
— Но… — Она осеклась. Поняла, что ведёт себя глупо, и замолчала. Вздохнула и тихо спросила: — Я должна исправить чью-то ошибку?
— Для меня и Старого это очень важно, но для вас — ещё важнее. Мне очень жаль.
— Важнее потому, что только так я смогу спасти сына?
— Да.
Света поднялась на ноги, подошла к окну и заглянула в глаза Питера. В серые, словно камень, подёрнутые дымкой тумана глаза. Заглянула и не поняла, что видит.