– Почему меня никто никуда не приглашает?
Салли несколько оторопел.
– Бутси, ты замужняя женщина.
– Я имела в виду, не приглашаете вы двое. Ты и он. Вы с ним вечно уходите пить пиво. Почему вы ни разу не позвали меня с собой?
– Я понятия не имел, что ты этого хочешь, – признался Салли. Неубедительно, однако Салли еще не переварил это “ты и он”. С каких это пор ответственность за жену Руба должен нести не только Руб, но и Салли?
– Не хочу. – Бутси вытерла глаза рукавом платья. – Унылое место.
– И?
– Но всякой девушке хочется, чтобы ее время от времени куда-нибудь приглашали, вот я о чем.
Ишь ты, подумал Салли. “Девушке”. И почему его так удивляет, что Бутси мнит себя девушкой? Потому что она уже давно не девушка? Потому что она слишком толстая и несимпатичная? Что проку от голых фактов, если речь о том, как ты себя видишь? И если Салли не чувствует себя семидесятилетним, даже в такие дни, как сегодня, когда по ощущению ему все восемьдесят, почему бы одинокой замужней женщине, которая каждый вечер читает любовные романы, не чувствовать себя девушкой?
– Ладно, – ответил он, – может, в следующий раз, если ты будешь в настроении…
– Я же только что сказала, что не хочу, разве нет?
Они долго смотрели друг на друга, пока на улице не залаял Руб. Хороший пес!
Салли кашлянул.
– Извини…
– Иди. – Растопыренной пятерней, точно метелкой, Бутси подтолкнула его к двери. – Забудь, что я наговорила, ладно? Наверное, от жары…
– Жара адская, – согласился Салли.
У порога Бутси включила свет на крыльце и спустилась за Салли по ступенькам. К его удивлению, Руб все так же сидел в машине, но возвращение Салли ввергло его в такое неистовство, что он принялся прыгать как бешеный, точно к нему в салон пробрался злобный хорек. Пес взлетел на торпеду и тут же скрылся из глаз, от его идиотских метаний пикап ходил ходуном.
– Господи Иисусе. – Бутси покачала головой. – Посмотрите на этого чокнутого мелкого говнюка.
– Руб! – прикрикнул Салли. – Хватит!
Пес заскулил и тотчас же замер.
Салли практически не сомневался: в том, что касается Бутси, от него ожидают чего-то еще, некоего проявления доброты, понимания или прочего, на что он неспособен, но не успел он придумать какое-нибудь жалкое утешение, как Бутси сказала:
– Пицца. Я только что поняла, что хочу именно пиццы.
– Разве в вашу глушь доставляют?
– Да, но надо заказать минимум одну большую.
– Вот и славно, – сказал Салли. Все уладилось. Только что стоявшая перед ними неоднозначная экзистенциальная дилемма (возможно, даже духовного свойства) вдруг преобразовалась в желание, удовлетворить которое способна лишь пицца.
Салли подошел к пикапу. За его спиной хлопнула сетчатая дверь, а в следующий миг послышался грохот. Салли было подумал, что Бутси споткнулась и упала, но потом сообразил – наверное, рухнула пирамида тарелок.
– Отлично. Потрясающе. Думаешь, меня это волнует? – раздался голос Бутси.
Салли не сразу понял, что она разговаривает с бардаком. Рано или поздно ей придется отделить то, что разбилось, от того, что всего лишь испачкалось, выбросить в мусор осколки стекла и керамики, а то, чем еще можно пользоваться, поставить обратно в раковину. Но не сегодня. Именно это Бутси и сообщила космосу. Салли хотел было вернуться и предложить помочь ей с уборкой, но передумал. Если тебе разрешили свалить, надо быть дураком, чтобы сделать иначе.
Он открыл дверцу машины, в салоне зажегся свет, и Салли увидел такое, что его удивило, хотя и не должно было бы. Руб, вжавшийся в пассажирскую дверь, трясся от страха, задние лапы его бились друг о друга, как у мультяшного пса. На конце его ярко-красного пениса блестела капля мочи – вероятно, последняя капля во всей собаке. Сиденье было мокрым – как и торпеда, и руль, и даже ветровое стекло. Салли включил дворники, чтобы убедиться, что сыро внутри, – так и есть.
– Руб, – произнес Салли тихонько (вдруг он ошибся и в собаке еще что-то осталось?). – Что с тобой, черт подери?
И тут поблизости снова раздался скулеж. Салли подумал было вернуться и предупредить Бутси, что к ним под дом заползла какая-то больная или раненая тварь – вероятно, енот. Может быть, Руб увидел или почуял его, вот и бесновался в машине. Но свет на крыльце потух, скулеж прекратился, и Салли решил: да и черт с ним. Другой Руб, скорее всего, уже ждет его в “Лошади”, вот ему Салли и скажет. А завтра, покончив с веткой, они посветят фонариком под крыльцо, посмотрят, что там окопалось. С водительского сиденья – ключи висели в замке зажигания – Салли видел очертания лежащей под деревом ветки. Странно, почему Руб ее не распилил, там дел-то от силы на пять минут. Может, сломалась пила? Поэтому он и бросил ее на улице – забирай кто хочет? Обычно Руб все-таки обращается с инструментами аккуратно.
С другой стороны, жизнь полна загадок, и нет ничего таинственнее человеческой натуры. Разговор с Бутси (а до этого с Рут) мало того что вымотал Салли, но еще и внушил ему чувство беспомощности. Может, Рут права, ему действительно надо съездить на море. Ему ведь всегда этого хотелось – по крайней мере, раньше, когда было не по карману. Так почему бы не съездить сейчас, когда он наконец может себе это позволить? Но сегодня он сомневался даже в том, хочет ли ехать в “Лошадь”, хотя и знал, что поедет. Салли повернул ключ в замке зажигания, включил заднюю передачу и выехал на дорогу. Свет фар скользнул по валявшейся ветке, и Салли отчего-то представил, что под нею лежит мертвый Руб, это объяснило бы не только его отсутствие, но и почему он не доделал начатое. Этот жуткий сценарий замечательно подтверждал растущую уверенность Салли в том, что с тех пор, как ему начало везти, за всё расплачиваются его друзья. Должна же плохая карма куда-то деваться. Но нет. Разумеется, Руба под веткой не было. Когда та рухнула, он держал бы в руках пилу, а не стоял бы под веткой. Впрочем, перед тем как уехать, Салли все же врубил верхние прожектора, чтобы в этом убедиться. Когда те осветили подножие дерева, Салли заметил, что сверху свисает веревка, привязанная к ручке бензопилы, и лишь когда он уже выехал на дорогу и переключил передачу, фрагменты визуальных и акустических данных совместились в его голове. И все равно Салли с минуту сидел неподвижно – двигатель работал на холостых оборотах, – пока наконец не убедил себя в том, что ему не показалось.
Салли резко вырулил обратно на подъездную дорожку к дому, заглушил мотор и, наклонившись над Рубом, достал из бардачка фонарик. Включил, посветил на Руба – проверить, живы ли батарейки, – и пес отвернулся, точно не понимал, к чему клонит хозяин.
– Ты ведь уже обо всем догадался, да? – спросил Салли, и Руб не стал отрицать. – Ладно. Пошли снимем его оттуда.
Прежде псу не терпелось выбраться из машины, но сейчас он словно не торопился, однако когда Салли скомандовал во второй раз, все же спрыгнул с сиденья и потрусил к дереву, Салли следом, луч фонарика плясал на стволе, к которому, разглядел наконец Салли, были прибиты дощечки – импровизированная лестница.
– Эй, Руб, – позвал Салли, отыскав лучом фонарика друга. Тот сидел, привалившись спиной к стволу на остатке ветки, которую отпилил бог знает сколько часов назад, и Салли даже при неверном свете фонарика заметил, что глаза друга опухли от слез. – Что ты там делаешь?
– Ва-ва-ва… – начал Руб и тут же сдался.
– Вали отсюда? – угадал Салли.
– Да, вали, – ответил Руб.
По какой-то причине выговорить то, что застряло в глотке, ему удавалось лишь после того, как эти слова произнесет Салли, словно Руб знал, как их сказать по-немецки или по-французски, но не по-английски. И если Салли не угадывал, Руб продолжал свои попытки.
– Ладно, – согласился Салли. – А ты долго планируешь там сидеть?
– Ве-ве-ве…
– Вечно?
– Да, вечно.
– Так себе план.
Другой Руб гавкнул, явно соглашаясь с хозяином.
– Это даже еще глупее, чем самому лезть на дерево, – заметил Салли.
Салли наконец разобрался в хитросплетениях случившегося, хоть все это по-прежнему не укладывалось у него в голове. Руб, не дождавшись Салли, прибил к стволу дощечки и забрался на дерево. Один конец веревки он привязал к своему ремню, а второй – к ручке бензопилы, чтобы поднять ее. Наверное, Руб рассчитывал сесть или встать на ветку пониже той, которую требовалось спилить, – видимо, с земли казалось, что это возможно. Однако, вскарабкавшись на дерево, Руб осознал, что так не получится. Если он сядет на нижнюю ветку, то не дотянется до верхней, а если встанет, нужны три руки, чтобы одной ухватиться за ствол, а двумя другими держать бензопилу. Очутившись на дереве, Руб смекнул: единственное решение – сесть на ветку, которую он намерен спилить, и прижаться спиной к стволу. (Даже Руб не настолько тупой, чтобы сесть на ту часть ветки, которую предполагается отпилить и которая рухнет на землю.) И лишь когда ветка упала – ладно, допустим, это всего лишь предположение Салли – и Руб спустил пилу на землю, он сообразил, что застрял. Ухватиться не за что, и встать он не сможет. Ветка лежит на земле, развернуться лицом к стволу и спуститься на нижнюю ветку, а с нее на ближайшую ступеньку импровизированной лестницы не получится.
– Да? – спросил Руб. – Ну и по-по-по…
– Пошел я нахер?
– Да, пошел ты нахер.
– Эй, – произнес Салли, – я тут ни при чем. Это твоих рук дело.
– Ты до-до-до…
– Да. Я должен был тебе помочь, но забыл. Извини.
Разумеется, последствия своего извинения Салли мог предсказать. Руб снова расплакался, заскулил – именно в этом звуке Салли прежде не распознал человеческую кручину. Не желая этого видеть, Салли выключил фонарик.
– Руб, сиди на месте, – сказал он собаке и направился к машине за стремянкой.
С дерева ему вслед долетел голос того Руба, который человек:
– Да к-к-куда я нахер отсюда денусь?
– Я не с тобой разговаривал, – ответил Салли.