озможно, но все же, сдается, не там. Может, машина попалась на глаза по дороге к дому Зака и Рут? Нет, явно раньше. Значит, возле закусочной, когда Рут грузили в “скорую”? Но как же он ухитрился в суматохе заметить драндулет? Однако именно это предположение показалось ему правильным.
Мистер Хайнс, как всегда, сидел у проезжей части. Завидев Салли, поприветствовал его, как обычно:
– Дональд Э. Салливан, эсквайр. – Салли понятия не имел, откуда старик взял средний инициал – у Салли был другой. – Выглядите не очень.
– Я и чувствую себя не очень, – признался Салли.
– Что вдруг? Такой молодой мужчина.
– Скажем так: расплачиваюсь за старое, – ответил Салли. – Вы-то выглядите хоть куда.
– Я и чувствую себя хоть куда, – сказал старик. – Меня ведь расплачиваться не заставишь.
– Я смотрю, змею до сих пор ищут.
– До сих пор ищут. – Старик фыркнул. – Можно подумать, мало людям забот. Теперь вот еще и змеи.
– Кстати, о змеях, – продолжал Салли, – вы же знаете Роя Пурди?
– Полиция уже приезжала, искала его. Я слышал, он сегодня утром опять нарвался на неприятности.
– Если я доберусь до него раньше полиции, то еще и добавлю.
– Вломите ему хорошенько за меня, чего уж. Уж очень он любит бросаться этим словцом, которое я терпеть не могу.
– Догадываюсь, о чем вы.
– Он, наверно, как все это быдло, выучил его, еще когда сидел на коленях у своего папаши.
– Как и я, – признался Салли.
Старик кивнул.
– Джеймс Э. Салливан, эсквайр, – произнес он. – Большой Джим, так его называли. Как же, помню его.
– Вряд ли по-доброму.
– Бывали и хуже.
– Назовите еще пятерых.
– Знаете, как вам лучше поступить, Дональд Э. Салливан, эсквайр?
– Не знаю. Скажите.
– Оставьте этого парня полиции. Пусть ему вломят они, а не вы. А то у вас такой вид, что еще неизвестно, кто кому вломит. Сказать по правде, у вас такой вид, будто вам уже вломили.
– Я буду чрезвычайно осторожен, – пообещал Салли.
– Уж постарайтесь, – ответил старик, – тогда, может, и обойдется.
– Господи боже. – Салли сел на табурет с краю стойки, и Герт поднял глаза от газеты: – Что случилось? Неужели “Лошадь” сгорела?
– Да вроде нет, – ответил Салли, мигая, глаза еще не привыкли к непроглядному мраку. – А что?
– Когда ты в последний раз переступал мой порог?
– Давно, – подтвердил Салли. Насколько он понимал, в таверне, кроме них с Гертом, не было ни души, хотя на кухне чем-то гремели.
– И почему бы это? – Герт отложил газету, но с табурета не встал.
– Думаешь, из-за сервиса?
– Сервис, – произнес Герт так, будто это понятие было ему незнакомо. – Сервис ему подавай.
– Я так полагаю, от изжоги у тебя ничего не найдется.
– Ха! – Герт наконец поднялся на ноги. – Не найдется, как же.
Он подошел к стойке, схватил банку с таблетками маалокса – такую большую, что в ней поместилась бы человеческая голова – и со стуком поставил перед Салли. Следом кварту пепто-бисмола и, наконец, банку на полторы тысячи таблеток ибупрофена (правда, дженерика). Налил из барного крана высокий стакан воды.
– Угощайся. За счет заведения.
Салли сжевал пару маалоксов, скривился, запил водой три таблетки ибупрофена.
– Не? – спросил Герт, взяв в руки пепто.
– Моя мать глушила это дерьмо стаканами.
Герт вернул банки на место.
– Где все-то? – спросил Салли.
Было только десять утра, но клиенты Герта, алкоголики, не смущались тем, что в такой ранний час пить не принято, и утром в таверне обычно бывало людно.
– Да эта гребаная змея всех распугала, – ответил Герт. – Вчера вечером тоже не было ни души.
Салли кивнул:
– Вчера вся твоя братия торчала в “Лошади”. И Джо, и прочие.
– Трупориканец Джо. – Герт усмехнулся. – Мать его звонит каждый час, спрашивает, не видел ли я его. Похоже, он вчера так и не вернулся домой.
– Из “Лошади” он ушел около десяти, – сказал Салли. – Наверное, еще куда-нибудь заглянул.
– Куда, например?
– Хороший вопрос. Во всей округе я знаю всего два места, откуда его не попросят, а после вчерашнего так и вовсе одно.
– Бёрди его выперла?
– У меня сложилось такое впечатление – если, конечно, она не передумала.
– Когда на твоей памяти такое было в последний раз?
Несколько лет назад Бёрди и Герт встречались, но потом она порвала с ним и отказалась мириться. Герт счел такое упрямство серьезным изъяном.
– Как насчет Роя Пурди? – спросил Салли. – Он был здесь сегодня утром?
Герт поймал взгляд Салли и покачал головой.
– Мне жаль, что Рут пострадала.
– Ты уже слышал?
– Вся улица только об этом и говорит. Но я не то чтобы удивлен.
– А эта баба, с которой он живет? Не показывалась?
– Кора? Заглядывала вчера вечером, искала его. Сегодня я ее не видел. – Герт всмотрелся в Салли. – Тебе явно не помешало бы съесть что-нибудь, кроме маалокса.
Салли не был голоден, но Герт, пожалуй, прав.
– Попрошу Дьюи пожарить тебе яичницу, – предложил Герт.
Салли закатил глаза:
– Дьюи.
Признавая обоснованность его сомнений, Герт лишь пожал плечами: как хочешь. У Дьюи, ровесника Салли, до полудня так тряслись руки, что он с трудом удерживал кухонную лопаточку. До того как Рут купила закусочную, Дьюи готовил завтраки у Хэтти, но Рут пришлось его рассчитать, потому что клиенты жаловались, что чувствуют его вонь, даже когда он жарит лук. Герт запрещал Дьюи выходить из кухни и заказы сообщал ему через закрытое сервировочное окошко в двери, открывалось оно, лишь когда Дьюи ставил на него готовое блюдо.
– Дьюи! – заорал Герт.
– Что? – послышалось с кухни.
– Пожарь Салли пару яиц! Но сперва вымой руки! Ты же знаешь, какой он брезгливый!
– Ну и пошел он!
– С беконом! – добавил Герт.
– Бекона нет!
– Ветчина?
– Нет ветчины! Лингвиса![43]
Герт, приподняв бровь, посмотрел на Салли.
– Почему бы и нет?
– Ты только что сжевал две таблетки от изжоги, – указал Герт.
Тут входная дверь распахнулась и луч яркого света пронзил сумрак таверны. Человек, показавшийся Салли смутно знакомым, подошел к длинной стойке с уверенностью слепого, который выучил здешнюю планировку наизусть. Новоприбывший уселся на табурет рядом с Гертом, прищурясь, взглянул в другой конец стойки. Глаза его привыкли к темноте.
– Салли? – недоверчиво произнес он. – Ты заблудился или “Лошадь” сгорела?
Герт подошел к пивным кранам и налил стакан “Пабст Блу Риббон”, не чувствуя необходимости уточнять у посетителя, чего он хочет.
– Что хорошего слышно, Фредди?
– В “Армз” пускают народ, – ответил тот, осушил полстакана и довольно зачмокал.
– Змею нашли?
– Только что, – ответил Фредди. – Тебе понравится. Четверо этих ребят из отлова в болотниках по самое не балуй обходят квартиры. Битые два часа. Змеи нет как нет. Выходят наружу, говорят, мол, отбой, заходите. Один из этих мудозвонов придерживает дверь, и угадай, что из нее вышмыгнуло, прямо у него между ног.
– Очередная государственная контора, которой можно гордиться, – рассмеялся Герт.
– Надо отдать должное этому парню, – неохотно продолжил Фредди, допив пиво. – Он наступил на нее сапогом. А на это нужны стальные яйца, хоть в болотниках, хоть без них.
Герт налил ему еще пива и вернулся к Салли, тот произнес негромко:
– Представь, что ты Рой Пурди.
– Зачем это?
Салли пропустил вопрос мимо ушей.
– Ты нарушил судебный запрет приближаться к бывшей жене, не говоря уже об условиях досрочного освобождения, а для полноты картины, чтобы уж вляпаться так вляпаться, избил тещу до полусмерти. Ты дурак, но понимаешь, что за такие художества опять попадешь за решетку, то есть времени у тебя мало. Ты сбежишь или заляжешь на дно?
Все знали, что Герт как никто другой умеет влезть в чужую шкуру. Он всегда обожал подобные загадки. Герт облокотился на стойку, устроился поудобнее.
– Мою машину вчера разбили, так что сбежать мне проблематично.
Салли кивнул:
– Допустим, у тебя есть подружка.
Герт фыркнул:
– На желто-фиолетовом ведре, которое держится на изоленте, я никуда не сбегу. Не сбегу, и всё тут.
– И?
Глаза Герта остекленели, он еще глубже вошел в роль буйного придурка.
– Мне страшно, в больнице мне дали обезболивающие, так что я толком не соображаю. Я поступлю как привык.
– Как именно?
– Вломлюсь в какой-нибудь дом. Кое-что я все же умею – например, вышибить локтем стекло и не порезаться. Я со временем наловчился проникать внутрь и отпирать двери на ощупь.
– Но сейчас день. Тебя могут заметить.
– Логично. Значит, в дом за пределами города. Там, где нет соседей.
– И ты не боишься, что хозяева неожиданно вернутся?
– Это им надо бояться. Мне-то терять уже нечего.
Фредди, видно, взяла досада, что на него не обращают внимания, и он крикнул с другого конца стойки:
– Герт, ты слышал, что Джо нашли?
Герт, заморгав, вынырнул на поверхность. Судя по его лицу, действительность оказалась куда менее увлекательна, чем та авантюра, от которой его оторвали.
– Где?
– В лесу. Беднягу сбили, оттащили с дороги и бросили умирать.
Герт покачал головой:
– Надо было предупредить его, что нельзя уходить так далеко от центра Бата.
– Говорят, он не выживет, – продолжал Фредди. – Кем надо быть, чтобы такое сделать?
– Наверное, трупориканцем, – предположил Салли.
Фредди одобрительно засмеялся.
– У него никогда не получалось выговорить “пуэрториканцы”.
– Разве что… – произнес Герт шепотом, снова войдя в роль.
– Что? – спросил Салли.
– Возможно, меня так прижало, что я вспомню первое свое ограбление, я тогда сорвал самый большой куш, даже с поправкой на инфляцию. Старый “Сан-Суси”. Почему бы и нет, подумаю я. Отель в лесу, пустует, никто не услышит звона разбитого стекла, когда я высажу его локтем. – Герт улыбался, кивал. – И чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта мысль. Если повезет, я выиграю пару дней. А то и неделю. А когда всё уляжется, кто знает? Может, мне даже удастся сбежать. Ладно, допустим, вряд ли, но ведь бывало и не такое.