Кэрис следовала за “скорой” на своей машине и заехала на парковку возле приемного отделения в тот самый миг, когда Реймера и Джерома на каталках ввозили внутрь. Реймер, помнится, еще подумал: интересно, с кем из них она останется? Ее решение скажет ему все, что ему нужно знать. Так и вышло. Каталку с Джеромом повезли в одну сторону, Реймера в другую, он на мгновение встретился взглядом с Кэрис, и она устремилась за братом.
Все это время она знала – могут ли быть сомнения? Поведение Кэрис в последнее время озадачивало Реймера, но теперь он наконец все понял. Понял, отчего она убеждала его, что пульт от гаража ничего не значит, твердила, что это не доказательство, и даже если Реймер отыщет дверь, которую тот откроет, это не доказательство. Она постоянно пыталась заставить его отказаться от поисков любовника Бекки. Кэрис объясняла это тем, что она в первую очередь заботится о его душевном здоровье. Что ради его же блага пора обо всем забыть и жить дальше. На деле же она просто-напросто защищала брата. И заботило ее вовсе не душевное здоровье Реймера, а хрупкая психика Джерома, его эмоциональное благополучие. Как ни обидно это признавать, но Дуги, хоть и говнюк, сразу ее раскусил, а Реймеру следовало прислушаться к его предостережениям.
Теперь его мучил вопрос: сколько еще человек в Бате, не считая Кэрис, знали о том, что Джером и Бекка любовники? Двое? Две сотни? Может, весь город смеялся над ним за его спиной? Реймер так долго спрашивал себя: “Кто? Кто? Кто?” Как будто личность этого человека скажет Реймеру всё, что ему нужно знать. Но от того, что он узнал, кто это был, легче не стало, только вопросов прибавилось. Ведь кроме “кто” есть еще и “как долго”, не говоря уж о “как” и “когда”. Быть может, они встретились в “Оконечности” в один из тех вечеров, когда Бекка ходила туда со своими театральными друзьями? А Джером подошел к ней, представился и напомнил, что был шафером Реймера? Или она сама узнала его, высокого, элегантного чернокожего, сидевшего в одиночестве за барной стойкой, и предложила присоединиться к ним? Сколько раз они так встречались, пока остальные участники этой компании не сообразили, что Джером и Бекка любовники? Они уезжали вдвоем в “мустанге” или ради приличия поодиночке? И как часто она пользовалась этим пультом, чтобы никем не замеченной проскользнуть к Джерому?
Еще одно смущало Реймера едва ли не так же сильно: что о нем говорит то, что он ни разу не заподозрил Джерома? “Черт побери, Дуги, вот это тебе повезло”, – первое, что сказал Джером, когда Реймер познакомил его с Беккой. Так почему же все-таки он не заподозрил Джерома – потому что они друзья или потому что тот чернокожий? Как это понять? Большинство людей согласятся: невозможно узнать наверняка, что на душе у другого, но к своей собственной душе это же не относится? Или как раз к своей главным образом и относится?
– Я думал, мы с Кэрис друзья, – сказал Реймер. – Я даже думал…
– Что? – спросила доктор Куадри.
– Неважно.
– И теперь вы думаете, что она вам не друг?
Реймер пожал плечами.
– Может быть, вы ошибаетесь.
– Может, но вряд ли.
Она же пошла за каталкой Джерома, а не за его.
– Ладно, я понимаю, что вам это неприятно, – сказала доктор Куадри, и Реймер расценил это как разрешение подняться. – Спасибо, что уделили мне время. Надеюсь, вы не попытаетесь общаться с мистером Бондом.
Она тоже встала, подала Реймеру правую руку, потом спохватилась и смущенно протянула левую.
– Я как-то не сообразила, простите. Поразительно, как часто такое бывает.
На пороге Реймер понял, что хочет кое-что узнать.
– Вам приходилось лечить человека, которого ударило молнией?
Доктор Куадри моргнула и покачала головой. Реймеру было приятно, что удалось сбить ее с толку.
– Нет, а что?
– Да просто интересно, как это бывает. И как влияет на организм.
– Ну, – ответила доктор, – люди – это главным образом вода и электрические импульсы. И такой вот внезапный разряд, даже если и не… поджарит…
– Так?
– …то в любом случае нет такой части тела, на которой он бы не сказался.
– А может он привнести в организм что-то, чего там прежде не было?
– Например?
– Например, чужие мысли?
– Маловероятно.
Реймер кивнул.
– А потом? Все постепенно придет в норму?
Он с удивлением отметил, что доктор очень серьезно его разглядывает.
– Обязательно расскажите мне, – ответила она.
Выйдя из больницы, Реймер услышал мерный стук, доносившийся с парковки, но значения ему не придал. У входа стояло такси, Реймер уселся в него и назвал водителю адрес Джерома. Сейчас заберет свою машину, вернется в Бат, заселится в какой-нибудь мотель у федеральной автомагистрали и немного поспит. А утром, почти отдохнувший, решит, как быть дальше. Чем больше он думал об этом, тем больше ему хотелось бросить все и, ни с кем не прощаясь, уехать налегке. Если такое вообще возможно.
– Подождите-ка, – сказал он таксисту, который уже собирался тронуться с места.
Посередине парковки, прямо под уличным фонарем, стоял не кто иной, как Гас Мойнихан, Реймер узнал его даже со спины. Локти лежат на крыше машины, лоб уткнут в дверцу. Лишь приблизившись, Реймер увидел, чем именно Гас стучит – телефоном Элис.
– Гас, – окликнул Реймер, и тот пристыженно выпрямился.
– Дуг. – Гас поспешно спрятал телефонную трубку за спину. – Что ты здесь делаешь?
Даже в неверном свете фонаря Реймер заметил, что глаза у Гаса красные и опухшие. Реймер показал ему забинтованную руку.
– А, точно.
Если бы мэр не утратил способность рассуждать здраво, он непременно спросил бы у Реймера, почему с подобной травмой тот не обратился в лечебницу Бата, но мысли Гаса явно витали далеко. Должно быть, случилось что-то плохое, очень плохое, поэтому Гас и не вспомнил, что Реймер не явился на интервью в вечерние новости.
– Гас, – произнес он, – Элис здорова?
– Да, здорова. – Гас выдавил улыбку, но потом лицо его опять вытянулось уныло. – Вообще-то нет. Я соврал. Элис никогда не была здорова.
– Что случилось?
– Она наглоталась таблеток.
– Мне очень жаль. Она…
– Будет жить. В Бате ей промыли желудок. Но психиатрического отделения у нас, к сожалению, нет. – Он горько рассмеялся: – Еще одно преимущество Шуйлера, которого мы предложить не может. В общем, сейчас она отдыхает. Так сказали врачи. “Отдыхает и спокойна”. Чтобы не говорить правды. Можно подумать, ее душа хоть когда-то бывает спокойна. – Он покачал головой, уставился вдаль. – Завтра ее перевезут в психиатрическую больницу штата в Ютике. А ведь я в прошлый раз обещал ей, что она никогда туда не вернется.
– Может, там ей смогут…
– Да, но, видишь ли, Дуг, мне казалось, что я и сам смогу ей помочь. Разве не в этом смысл? Чтобы я ей помог? Мужчина, с которым она была раньше… – Гас осекся. – В общем, я надеялся, что справлюсь лучше, чем он, но в итоге всё только испортил.
– Если Элис больна, ты-то в чем виноват?
Гас не ответил, достал из-за спины телефонную трубку и уставился на нее. А потом ни с того ни с сего врезал себе ею по лбу. Сильно. И еще два раза, пока Реймер не спохватился и не отнял у него трубку. Реймер заметил, что одним из ударов Гас рассек себе бровь, потекла кровь.
– Как же ты не поймешь? Я забрал у нее телефон, – пояснил Гас. – Сказал ей, что от всех этих разговоров с воображаемыми собеседниками ей становится только хуже. И если она не хочет снова попасть в Ютику, то должна отдать мне телефон.
– И ты решил, что именно поэтому она наглоталась таблеток?
Вместо ответа Гас уставился на свои окровавленные ладони.
– Кровь идет, – заметил он. – Хорошо.
– Не дергайся, – велел Реймер. – Запрокинь голову. Рана глубокая, Гас. Придется зашивать.
– Тем лучше, – ответил Гас. – Знаешь, в чем моя беда? Если вкратце? Я был уверен, будто могу всё исправить. Весь Бат. А оказывается, мне самому нужна помощь. – Он кивнул на телефонную трубку: – Отдай.
– Не отдам, если ты опять будешь бить себя по лбу.
– Не буду, – пообещал Гас. – Отнесу ее в палату Элис и положу на тумбочку возле кровати. Врачи говорят, она проспит до утра, но если вдруг проснется среди ночи, то увидит, что телефон у нее под рукой.
Реймер неохотно вернул Гасу трубку.
– Зачем я вообще отобрал у нее телефон? С чего мне это взбрело? Вот что мне хотелось бы знать. А хотя, пожалуй, знаю. Меня разозлило, что когда Элис страшно и жизнь теряет смысл, то обращается она к кому угодно, кроме меня.
– Не уверен, что понимаю, – признался Реймер.
– Она как будто знала: у меня нет того, что ей нужно. Разговор с теми, кого и на свете нет, по телефону без связи утешал ее так, как мне не удавалось никогда. Вот я, наверное, и не стерпел.
– Хочешь знать, что я думаю? – спросил Реймер и сам удивился, что у него не только и впрямь есть мнение, но и желание им поделиться.
– Вообще-то хочу. – Гас плакал уже не скрываясь. – Особенно если ты обо мне думаешь лучше, чем я сам о себе думаю. Мне и правда хотелось бы это услышать. Как думаешь, ты сможешь сказать мне что-нибудь в этом роде, чтобы я в это поверил?
Реймер собирался сказать ему то, что сам осознал за последние двое суток: обидно, до слез обидно понимать, что не справляешься с самыми важными заданиями, которые тебе поручают, но это все-таки не преступление. И так происходит у всех, кого Реймер знает, включая его самого. Он вечно ошибается, но ошибки не преступление (по крайней мере, он на это надеялся). Кто знает? Может, от этих слов Гасу и впрямь станет легче. С другой стороны, Гасу нужно совсем не это, и Реймер понял, что способен найти правильные слова.
– Я думаю, что в конце концов все образуется, – заговорил он. – Я думаю, Элис любит тебя больше, чем ты можешь себе представить, и ты тоже ее любишь. Я думаю, на этот раз врачи в Ютике разберутся во всем. Наверняка у них окажется какой-нибудь новый препарат или новый доктор в штате, который сообразит, что делать. И еще я думаю, что завтра мы вполне можем стать лучше, чем сегодня.