– О какой музыке речь? – Уэрф скользнул на табурет рядом с Салли.
– Я не с тобой разговаривал.
Уэрф впился в него внимательным взглядом.
– У тебя такой вид, будто ты сейчас врежешь дуба.
– Я только что принял таблетку, – сказал Салли. – Как только она подействует, мне тут же и полегчает.
Уэрф слез с табурета.
– Пойду отолью. Возьми мне газировку, и пусть туда выжмут чуточку лайма, – попросил он.
– Окей.
– И когда принесут, заплати за нее.
– Окей.
– И яйцо маринованное возьми, я сегодня еще не ел. Смотрю, лояльная оппозиция тоже здесь. – Уэрф указал на большой стол в углу, за ним сидели восемь человек, в том числе Сэтч Генри и Олли Куинн.
Салли не обратил на них внимания.
– Меня они за свой стол не звали, – сказал Салли.
– Меня тоже, – признался Уэрф. – Наверное, побоялись, что мы откажемся в грубой форме.
Салли согласился:
– Один из нас уж точно отказался бы.
– Смотри, кто еще вернулся. – Уэрф указал на бармена Джеффа, тот вновь хлопотал за стойкой.
Салли кивнул:
– Первую бутылку он выдал мне за счет заведения.
– Я скоро. – Уэрф ушел.
По пути в туалет он едва не столкнулся с Карлом Робаком, тот как раз вошел в таверну. Карла держала под руку молодая женщина – судя по виду, где-то под тридцать. Не такая красавица, как Тоби Робак, то есть не из высшей лиги, но и не из низшей. Длинные волосы женщины были распущены, и когда Карл Робак предложил повесить ее куртку на вешалку у дверей, она ответила: нет, мне холодно. “Так цепляется за куртку, будто под ней ничего нет, – подумал Салли. – А может, потому что она с Карлом Робаком”.
– Вот от этого человека тебе лучше держаться как можно дальше, – сказал женщине Карл, устраиваясь рядом с Салли у края стойки. – Диди, знакомься, это Салли. Салли, это очаровательная Дейрдре.
Женщина оглядела Салли с неподдельным интересом – по крайней мере, ему так показалось.
– Я много слышала о вас, – сказала она, к явному удивлению Карла Робака, но он быстро сообразил, в чем дело.
– А, да, – сказал он.
Салли заключил, что пилюля подействовала. Смысл разговора ускользал от него.
Не отводя глаз от Салли, женщина уткнулась в плечо Карла Робака и что-то ласково шепнула ему на ухо.
– Рядом с дверью, – подсказал ей Карл.
– Сходишь со мной?
Карл фыркнул и тоже ткнулся в нее носом. Салли понял, что Карл пьян.
– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой в девчачий туалет?
– Женский, свинья ты этакая, – поправила Диди без тени серьезности. – Вдруг тебе бы понравилось.
– Мне надо поговорить с этим человеком, – сообщил ей Карл. – Он мой исповедник.
– Ладненько, – детским голоском ответила Диди и добавила, обращаясь к Салли: – Ему есть в чем исповедоваться.
Диди направилась в туалет, они проводили ее взглядом. Когда она скрылась за дверью с надписью “Сидячие места”, Карл Робак с мутным взглядом повернулся к Салли.
– Ты знаешь, у меня есть кое-какой опыт в этих делах, – признался он.
– В каких делах?
– В сексуальных, – пояснил Карл. – Опыт у меня, можно сказать, немалый.
– Можно и так сказать, – согласился Салли.
– И я, как тебе известно, не склонен к гиперболам, – продолжал Карл.
– Я поддержал бы тебя, если бы знал, что такое гипербола, – ответил Салли.
– Преувеличение, – объяснил Карл. – Утрирование. Ты вообще в школе учился?
– Отсоси, – огрызнулся Салли.
Карл восторженно стукнул по стойке.
– Я об этом и говорю! – восхищенно произнес он. – Эта девица сосет лучше всех на Восточном побережье. Она запросто высосет пробку из бутылки шампанского. Она высосет гайку из колеса трактора. Она даже тебя доведет до оргазма.
Салли пропустил это оскорбление мимо ушей.
– А знаешь, Карл, что у меня не укладывается в голове?
– Что? Скажи мне. Спроси меня любую хрень. Я отвечу на все вопросы.
– Окей, – согласился Салли. – Начнем с простого. Почему ты пьян в… – он сверился с настенными часами, – в час дня?
– Потому что мне больно, – на полном серьезе признался Карл. – Ты прав. Вопрос был простой. Давай следующий.
Салли покачал головой:
– Это тебе-то больно?
– Мне. Больно, – повторил Карл. – А что? Или больно может быть только тебе? Или в этом городе ты контролируешь рынок боли?
Салли достал пузырек с таблетками, поставил на стойку.
– Выпей таблетку, – предложил он. Кстати, боль в колене слабела, хотя Салли не знал почему – то ли из-за таблетки, то ли потому, что, как он и надеялся, удалось отвлечься.
Карл лишь отмахнулся:
– Они разве лечат разбитое сердце?
– А минет его лечит?
– Пока тебе его делают, лечит, конечно, – ответил Карл. – Еще один легкий вопрос. Спроси меня что-нибудь посложнее.
– Окей, – согласился Салли. – Куда девалась та радостная чушь, которой ты нас кормил на прошлой неделе? О том, что ты решил начать с чистого листа? О том, что теперь, когда ты станешь отцом, тебе даже трахаться расхотелось?
Карл Робак ухмыльнулся, притворяясь изумленным, и приставил указательные пальцы к вискам, точно получал телепатические сообщения.
– Я так и знал, что ты об этом спросишь! – воскликнул он. – Именно этот вопрос возник в твоей голове, когда я вошел сюда с королевой минета. Признайся. Так-то ты себе представляешь трудный вопрос?
Салли настороженно отхлебнул пива. Ему и раньше случалось видеть Карла Робака таким. Это означало, что он сейчас сообщит какую-то сенсационную новость. Или новость, которую сам считает сенсационной. Салли опасливо вгляделся в Карла:
– Уж не знаю, трудный он или нет, но ты на него так и не ответил.
– А я отвечу, – пообещал Карл. – Вся эта радостная чушь? Ты хочешь знать, куда девалась вся эта радостная чушь? Я тебе скажу. Вся эта радостная чушь была до того, как некий Салливан умудрился разрушить мой брак, до того, как некий Салливан испортил мне жизнь.
Салли моргнул, онемев от удивления; его охватило смутное чувство вины. Он действительно давно влюблен в Тоби Робак и, пожалуй, не отказался бы разрушить брак Карла, если бы подвернулась такая возможность. Но возможность не подвернулась. Или кто-то распускает о нем сплетни?
– Знаешь что? – спросил Салли, когда к нему вернулся дар речи.
– Нет. Что? – по-прежнему ухмыляясь, произнес Карл.
– Мне сегодня все говорят какие-то гадости. Бывшая жена обвинила меня во всем, что в ее жизни пошло не так. Но от нее-то я ничего другого и не ожидал, она чокнутая. В отличие от тебя. И если ты думаешь, что я испортил жизнь тебе, ты еще больший псих, чем она.
– Салли, – окликнул Джефф из-за стойки и жестом попросил его говорить потише. Компания из восьми человек – за тем столом, где сидели Олли Куинн и Сэтч Генри, – уже оборачивалась на него.
– Салли, Салли, Салли. – Карл Робак печально покачал головой. – Разве кто-то сказал хоть слово о тебе?
Салли вновь показалось, будто смысл разговора от него ускользает.
– Ты сказал. Две секунды назад.
– Нет, шмук, не сказал. – Карл выставил палец, точно собирался поднять важный вопрос. – Отмотай назад. Что именно сказал Карл?
– Ты сказал, что я разрушил твой брак и испортил тебе жизнь, – с нарастающим раздражением ответил Салли.
Карл Робак громко гоготнул.
– Неверно! Звучит сирена, ты остался без приза. Дон Пардо[54], объясните этому шмуку, что сказал Карл Робак! – И Карл продолжал, подражая интонациям ведущего телевикторины: – На самом деле мистер Робак сказал, что некий Салливан испортил ему жизнь и разрушил его брак. Вот его точные слова.
Тут вернулась молодая женщина по имени Диди, села на табурет рядом с Карлом и погладила его по внутренней части бедра.
– Посмотри на это, – весело предложил ей Карл, указывая на Салли. – Это всегда интересно. До него сейчас что-то дойдет. Вот! Видишь? Его осенило! Не может быть! Он, кажется, понял! Мы до него достучались!
Оба ухмылялись, Диди довольно-таки непристойно, подумал Салли, Карл Робак – раздражающе, и в следующий миг Карл плашмя упал на пол, табурет придавил его ноги. Уэрф – он как раз вернулся из туалета – помог Карлу встать, поднял табурет.
– Тебя на минуту нельзя оставить. – Уэрф втиснул свое крупное мягкое тело меж табуретами Салли и Карла Робака.
Карл Робак уселся на табурет, задумчиво ощупывая затылок, он приложился им об пол.
– Ты ударил меня, Салли, – сказал он. – Я ранен. Ты рассек мне губу, ты ранил мои чувства. Я стараюсь быть тебе другом, и что же я получаю взамен? Ты разбиваешь мне сердце.
– Это не я рассек тебе губу, ты сам ее прикусил, – поправил его Салли. – Я дал тебе в челюсть.
Карл почувствовал на языке вкус крови.
– А, – ответил он, – значит, я сам во всем виноват.
Олли Куинн с банкнотами в кулаке подошел к кассе, чтобы заплатить за обед. Окинул взглядом столпившихся с краю стойки – Карл Робак трогал губу, Диди осматривала его голову, Уэрф стоял, Салли сидел, как сидел, когда ударил Карла, и, не таясь, сжимал-разжимал кулак.
– А ты проворный для старого пердуна, – заметил Олли Куинн, взял зубочистку из стаканчика рядом с кассой, сунул в рот, к передним зубам, и причмокнул. – Но видели бы вы его старика. Вот кто умел драться.
– Легенда, – подтвердил Сэтч Генри с другого конца зала. – Быстрые руки, – вспомнил он. – И поумнее сына. Уж старик-то дождался бы, пока уйдет начальник полиции.
– Молчи, черт бы тебя подрал, – процедил еле слышно Уэрф.
– Вы хотите привлечь его к ответственности, мистер Робак? – спросил Олли Куинн.
– Хочу, – ответил Карл. – Но не его.
Начальник полиции кивнул Салли.
– Тебе сегодня везет, – сказал он.
В полдень мисс Берил завела “форд”, выехала задом из гаража, развернулась в направлении Шуйлер-Спрингс и устремилась прочь по Главной мимо дома миссис Грубер; опечаленная подруга стояла у окна и жалобно ей махала. Впервые на своей памяти мисс Берил не взяла с собою миссис Грубер, той было все равно, куда ехать, лишь бы ехать. Поэтому мисс Берил не удивилась, что подруга не поняла такого предательства. Мисс Берил не стала бы и звонить миссис Грубер, но опасалась, что та, завидев, как “форд” пятится из гаража, выскочит на крыльцо и обидится еще больше, когда мисс Берил проедет мимо.