– Берись за другой конец, – предложил Салли.
К счастью, Питер вынул ящики из стола.
Питер протиснулся вглубь прицепа к другому концу стола, но браться за него не спешил.
– А Руб где?
– Дома, – ответил Салли. – Я дал ему отгул.
Вообще-то он думал захватить с собой Руба, но было уже поздно, и Руб, скорее всего, с похмелья. Еще Салли слышал, что Бутси отпустили, а Салли не улыбалось встречаться с женою Руба, день и так выдался сложный.
– Ты возьмешься за тот конец или как?
– Ты пьяный, – догадался Питер (а может, просто учуял запах пива в замкнутом пространстве прицепа).
– Немного, – признался Салли.
– Он тяжелый, – сказал Питер.
– Я-то подниму, – заверил его Салли. – Ты за себя беспокойся.
Питер бросил на него пристальный взгляд:
– У меня такое чувство, будто мы снова ссоримся из-за женщины.
– А у меня такое чувство, будто ты надеешься, что если подождать, то этот стол сам поднимется по лестнице, – парировал Салли. – Давай уже.
– Ладно, – ответил Питер. – Убивайся, если хочешь.
Они сошли по трапу на крыльцо, и Питер поставил свой край стола.
– Давай я хотя бы пойду впереди, – предложил он.
– Нет.
– Как знаешь.
Они подняли стол, вошли в дом, приблизились к лестнице, Салли спиной вперед, Питер лицом.
– Помедленнее, – сказал Салли, ткнувшись пяткой в ступеньку.
Он гадал, как быть с больной ногой – шагать с нее или подтягивать к здоровой. Подтягивать, решил он, потому что та, с которой начнешь, будет сгибаться. Они начали подниматься – ступенька за ступенькой. Салли держался за выступ под краем столешницы и после каждого шага опускал ножки стола на ступеньку, чтобы отдохнуть. Так они одолели ступенек пять, и Салли даже в пивном тумане сообразил, что поступил глупо. Утром Питер и Руб занесли бы стол наверх за полминуты и не остановившись ни разу, а не так, как он – на каждой ступеньке. Год назад Салли тоже не потребовалось бы останавливаться. Из-за того, что они двигались медленно, Питеру приходилось вдвойне тяжелей, ведь пока Салли переводил дух, он один держал стол, вот в чем беда. Салли видел, что с сына льет пот, несмотря на холод.
– Хорошо тебе? – спросил Питер, когда они преодолели половину подъема.
– Очень, – ответил Салли и поднялся еще на ступеньку.
– Ты уже решил, что именно пытаешься этим доказать?
– Я думал, мы ссоримся из-за женщины.
– Верно.
Салли вновь поднял стол, они поднялись еще на ступеньку.
– Тогда молись за меня, – сказал он. – Потому что если я выпущу свой край стола, ссориться мне будет не с кем.
Гостиную, утром казавшуюся такой просторной, теперь загромождали ряды картонных коробок, Питер составил их возле камина, книжных шкафов и вдоль стен. Мужчины пронесли стол между коробок в дальний угол, где Питер отвел ему место.
– Ты же вроде говорил, Шарлотта забрала абсолютно все. – Салли обвел взглядом коробки.
– Так и есть, – ответил Питер. – Здесь в основном мои книги.
У Салли это не укладывалось в голове. Коробок было штук семьдесят. Из соседнего помещения донесся глухой щелчок: кто-то выключил душ. Салли не обращал внимания на шум воды, не думал о том, что он означает, пока этот звук не затих. Салли посмотрел на Питера, тот стоял, опершись на стол.
– Диди передает тебе привет, – сказал он сыну.
Если Питер и удивился, то виду не подал.
– Я боялся, что она заявится. Она уже к тебе приставала?
– Нет. А вот к Карлу – да.
– И к тебе пристанет, – уверил Питер и добавил: – Назло мне.
– Я не буду сопротивляться, – пообещал Салли. – Назло тебе.
Из соседней комнаты донеслись неясные звуки.
– Лучше скажу, что ты тут.
Дверь ванной комнаты растворилась, и Салли специально отвернулся. Когда Питер проследовал в спальню за Тоби Робак, Салли на самом деле едва не ушел. Из-за двери слышались негромкие резкие голоса. В окно Салли увидел, как большая вывеска супермаркета на другой стороне улицы мигнула и потемнела, но перед тем, как она погасла, он успел заметить красный металлический отблеск внизу, у тротуара.
Салли сел на широкий дубовый стол, привалился к стене, на мгновенье закрыл глаза, наслаждаясь темнотой, хотя в одиночестве песня его колена грянула громче. Днем и вечером действовала пилюля, вдобавок он нашел на что отвлечься (пиво, бурбон, покер, красивая полуголая молодая женщина) и почти позабыл о Вере и своем колене, песня его превратилась в подпевку, аккомпанемент тихим скрипкам. Теперь же маршевый оркестр вновь вернулся, но пока что настраивался, не топал в ритм большим барабанам. Уже хорошо – Салли слишком устал, чтобы маршировать.
Радовало не только это. Ему наконец везет. У него остаются те деньги, которые принесла ему тройка, и еще пятьсот долларов, сегодняшний выигрыш в покер. Не бог весть что, но завтра можно будет съездить к Гарольду Проксмайру, отдать ему полторы тысячи за пикап, этого хватит на пару месяцев. И еще останется на оплату за первый и последний месяц в новой квартире, которую Салли пока не нашел. Если удача не отвернется, Майлз Андерсон в ближайшее время не нагрянет проверить, как продвигается ремонт. За пару недель Салли наверстает упущенное, раз Руб снова в строю. Питеру удалось убедить Майлза Андерсона, что все будет сделано. Пожалуй, разумнее перепоручить ремонт Питеру. И если будет снег, Салли сможет себе это позволить. Или даже если снега не будет. Карман его штанов приятно оттягивала пачка купюр. Он еще их не пересчитывал. Может, там даже больше, чем он полагает.
Салли, вздрогнув, очнулся и увидел, что половину коробок в гостиной уже разобрали и книжные шкафы, уходящие под потолок, заполнены книгами. Тоби Робак, босая, с мокрыми волосами, в джинсах и спортивной фуфайке, стоя на стуле, расставляла на верхних полках тома, которые подавал ей Питер. Из пустых коробок они выстроили стену, отделявшую их от Салли. Первым его пробуждение заметила Тоби Робак.
– Салли, – сказала она. – Как ты умудрился заснуть сидя, да еще в такой позе?
Салли уже об этом жалел – по крайней мере, что не проснулся раньше. Он спал, откинув голову на стену, и шея затекла.
– Здравствуйте, миссис Робак, – сказал он, силясь размять шею.
Тоби многозначительно посмотрела на него.
– Не надо тыкать меня тем, что я миссис Робак, – весело проговорила она. – Ты сам записной грешник.
– Это было давно. – Салли встал, проверил колено. – Я слишком устал грешить.
– Я об этом и говорю. Не осуждай тех, у кого еще остаются силы.
Тоби посмотрела на Питера – судя по его виду, сил у того почти не осталось. “Внешность обманчива, – подумал Салли. – И минимум две женщины со мной согласятся”.
– Я ничего не сказал, только поздоровался, – ответил Салли. – Если решите пожениться, дайте знать. Я поведу невесту к алтарю.
– И не притворяйся, будто ты одобряешь, – продолжала Тоби Робак. – Это еще хуже.
Салли неуверенно согнул колено.
– Ничего не понимаю. Одобрять нельзя, не одобрять тоже нельзя. Что же тогда, черт возьми, мне прикажешь делать?
– Порежь коробки, – предложил Питер. – Ножницы за тобой на столе.
– Все не выбрасывай, – попросил Салли и взял ножницы. – Я скоро тоже переезжаю.
– Парочку приберегу, – пообещал Питер. – Тебе ведь этого хватит?
– Жаль, я раньше не знал, что тебе нравятся зубоскалы, – сказал Салли Тоби Робак.
– У него есть и другие достоинства, – ответила Тоби. – Если бы мне нравились только зубоскалы, я бы влюбилась в тебя.
Закончили они через полчаса. Теперь, когда книги стояли в шкафах, а разрезанные коробки лежали стопкой на полу, комната снова казалась пустой.
– Тебе понадобятся еще кое-какие вещи, правда же, – сказал Салли.
Из кухни донесся голос Тоби:
– Например, сковородки, кастрюли, тарелки, стаканы и столовые приборы.
– У меня все это есть, – продолжал Салли. – Хочешь, завтра перевезем.
– А ты чем будешь пользоваться? – удивился Питер.
– Я не ел дома уже лет пять. – Салли, надел куртку и перчатки и собрался уходить.
– Жалко, – сказала Тоби с порога кухни.
– Не очень, куколка. – Салли подошел к окну. На улице было темно, но Салли разглядел внизу, возле тротуара, очертания спортивной машины Карла Робака.
Питер тоже накинул куртку:
– Я тебя провожу. Все равно надо закрыть прицеп.
Салли вновь обвел комнату взглядом. Даже пустая, она казалась уютной. Камин в окружении книг. Когда они утром смотрели квартиру, Салли об этом не думал, не представлял, как все может выглядеть.
– Тебе здесь будет удобно, – произнес он. – Привези завтра мать, пусть посмотрит. Ей станет легче.
Питер кивнул:
– Ничто не успокаивает ее так, как книги.
– Значит, ей здесь понравится. Тут настоящая библиотека, – заметила Тоби Робак.
Слово “библиотека” она произнесла как “библютека”, и Салли заметил, что Питер улыбнулся.
Салли первым, держась за перила, шаг за шагом сошел по темной лестнице, сначала вставал обеими ногами на одну ступеньку, потом спускался на следующую. Что на меня накатило, дивился он, зачем я тащил вверх по лестнице тяжеленный дубовый стол? С другой стороны, а что на него накатило, когда на прошлой неделе он врезал полицейскому или сегодня Карлу Робаку? Величайшей загадкой жизни для Салли по-прежнему оставалась загадка собственных поступков.
У подножия лестницы Питер щелкнул выключателем, но тщетно.
– Надо будет завтра заняться и этим тоже. – Он уставился в темноте на сводчатый потолок. – Спасибо, что помог со столом.
Салли кивнул, но промолчал. Он вдруг осознал, что Питер способен на великодушие. Салли прекрасно понимал, что помощником оказался никчемным. Скорее, он прибавил Питеру работы. А сын поблагодарил его просто по доброте душевной. Быть может, это его достоинство и имела в виду Тоби Робак.
– Если она останется на ночь, я бы на твоем месте запер дверь на замок, – предупредил Салли. – В той красной машине на улице ее муж.
– Он увязался за нами до самого Олбани, – ответил Питер. – Когда мы ездили в Моргантаун.