– Слава богу, ты еще не ушел, – сказала мисс Берил. – Хэтти снова сбежала.
– Ого, – без особой тревоги ответил Салли. За год это был уже четвертый ее побег. И ни разу она не ушла дальше квартала-двух. Салли согнул колено – проверить, слушается ли. – Помните, что мы делали сеткой?
– Быстрее, – подгоняла его мисс Берил. – Она на середине улицы.
– Быстрее у меня не получится – по крайней мере, с утра, – напомнил ей Салли и наступил на больную ногу, колено приветственно завопило. – Это не Банка машина стоит у дома?
Пальто мисс Берил висело на вешалке у двери. Она принялась одеваться, и Салли заметил, что хозяйка очень расстроена.
– Сидите дома. Я сам ее поймаю. – Салли застегнул куртку, нашел перчатки.
– Быстрее, – повторила мисс Берил.
– Я пытаюсь быстрее. Но выглядит это как в замедленной съемке.
– Может, позвонить ее дочери?
Салли шагнул за дверь.
– Нет, – сказал он. – Я ее приведу. Все равно собирался к ним выпить кофе, раз уж вы опять мне не сварили.
– Быстрее!
– Передайте Банку, что я попозже к нему заеду. Передайте ему, что у него снова проблемы. – С этими словами Салли закрыл за собой дверь, пока мисс Берил в очередной раз не попросила его шевелиться быстрее. Он посмотрел на часы. Еще нет и семи. Рановато для такого дерьма.
Хэтти очень смутно сознавала, что бредет посередине пустынной улицы. Зрачки, затянутые молочной мутью катаракты, мало что различали, но Хэтти упорно вглядывалась в свои ноги в тапочках. Зрелище казалось ей восхитительным – ей чудилось, будто она летит во весь опор. Она сбежала из дома добрых пятнадцать минут назад и за это время преодолела полтора квартала. Тонкий ее халат парусил на ветру. Хэтти не чувствовала ни холода, ни хлюпанья промокших в слякоти тапочек. Она была свободна.
Салли не улыбалось с утра пораньше гоняться за кем-то, но он порадовался, что гнаться надо именно за Хэтти – пожалуй, единственным человеком в Бате, кого он сможет настигнуть, не угробив окончательно колено. С той минуты, как мисс Берил заметила Хэтти, та проползла еще двадцать футов и сейчас находилась ровно напротив дома. Один ее шаг, прикинул Салли, составляет дюймов шесть от силы, но Хэтти старательно семенила, то и дело невидяще оглядываясь назад – нет ли погони. И не заметила, как Салли настиг ее и пошел рядом.
– Привет, старушка, – сказал он.
Хэтти негромко вскрикнула и засеменила чаще, точно переключила режим на беговой дорожке.
– Из дома сбежала?
– Кто ты? – спросила старушка. – Судя по голосу, чертов Салли.
– Угадала с первого раза, – ответил Салли.
На Главную свернула машина, двинулась в их направлении. Салли жестом показал водителю, чтобы объехал.
– Куда прешь по тротуару! – крикнула Хэтти, услышав шум мотора.
– Куда собралась? – поинтересовался Салли.
– В Олбани, к сестре, буду жить с ней, – честно ответила Хэтти, поскольку таков и был ее план, самый очевидный изъян которого заключался в том, что сестра ее умерла двадцать лет назад. Вдобавок Олбани в другой стороне.
– Давай подвезу, – предложил Салли. – Так будет быстрее.
– Давай.
Салли направил старушку к подъездной дорожке мисс Берил, куда они и прибыли несколько минут спустя. С крыльца за ними наблюдал Клайв-младший. Не успел он ничего сказать, как Салли прижал палец к губам и указал на его машину, до нее было ближе. Клайв кивнул и ушел в дом за ключами. Салли усадил старушку на заднее сиденье, обошел вокруг машины и сел рядом с ней. Вернулся Клайв-младший, завел мотор.
– Кто за рулем? – Хэтти, прищурясь, уставилась на водителя.
– Я, – заверил Салли.
Хэтти по голосу определила, что он сидит рядом.
– Кто здесь?
– Я, – повторил Салли. – А ты думала кто?
– У меня ноги замерзли, – наконец заметила Хэтти и расплакалась.
Салли снял с нее тапочки. Ноги были мокрые и ледяные. На заднем сиденье Клайв-младший оставил свитер, Салли растер им костлявые стопы старухи.
– Кто за рулем? – спросила Хэтти.
– Я, – сказал Салли. – Сколько раз тебе говорить? Мы уже почти приехали.
Салли велел Клайву-младшему припарковаться позади закусочной и посидеть с Хэтти, пока он сходит за Касс. Сыну мисс Берил не очень-то хотелось оставаться в машине со старухой – в отсутствие Салли трудней доказать, что Клайва здесь нет и не было.
– Мне надо заправиться, старушка, – пояснил Салли перед уходом. – Жди здесь.
– Здесь, – повторила Хэтти, шевеля пальцами ног в теплом кашемировом свитере Клайва-младшего.
В закусочной Касс принимала заказ у двух сидящих за стойкой мужчин, Салли их видел впервые. Он дождался, пока Касс закончит.
– Как настроение? – спросил он, когда она, как обычно, поставила перед ним чашку кофе.
– Поганое, – ответила Касс. – Как всегда.
– Вот и славно, – сказал Салли. – А то было бы жаль тебе его портить.
– Невозможно, – парировала Касс и подозрительно нахмурилась, будто понимала, что еще как возможно. Машинально посмотрела вглубь зала и на соседние комнаты, где они с матерью жили. – Господи, что? – Касс отпрянула от стойки.
– У нее все в порядке. – Салли предостерегающе поднял руку. – Сидит в машине у Клайва Пиплза.
– Я ей шею сверну. – Испуг Касс мигом сменился гневом, она выбежала из-за стойки. – Идем, поможешь.
Салли не сдвинулся с места. Старая Хэтти разъярится, и ему не хотелось этого видеть. В прошлый раз, когда он вернул ее домой, она обозвала его “выпердышем” и попыталась лягнуть. Старушка четыре раза сбегала из-под дочернего надзора, и трижды ее возвращал Салли. К счастью, Хэтти не помнила его былые предательства. Только далекое прошлое виделось ей ясно и живо. А недавние вероломства она забывала тут же.
Салли зашел за стойку, повязал фартук, кивнул Руфу.
– Похоже, Руфус, мы с тобой остались вдвоем, – сказал повару Салли.
Руф длинной лопаточкой выложил на тарелку два жареных яйца. На тарелке уже лежали картофельные оладьи и треугольные гренки с краю. Два ловких движения – и повар наполнил еще три тарелки, после чего наколол четыре чека на штырь-подставку.
– Динь-дон, – сказал Руф. – Заказ готов.
– Даже кофе выпить не дал, – посетовал Салли и взял по тарелке в каждую руку.
Касс взяла бы сразу все четыре, но Салли и пытаться не стал. Руф душка, пока не уронишь его яичницу.
Салли занялся заказом, начисто позабыв о Клайве-младшем, а тот послушно сидел в машине с Хэтти, пока не прибежала дочь и не забрала ее. Клайв-младший помог Касс довести Хэтти до самой двери, а старуха, приняв его за Салли, в награду осыпала Клайва бранью, не преминув обозвать “выпердышем”. Клайв-младший вернулся в машину и принялся ждать, раз в тридцать секунд или около того с возрастающим раздражением поглядывая на часы. Он был не против помочь Хэтти, но исчезнуть и оставить дожидаться его у вонючей помойки на задах закусочной – в этом весь Салли. И еще Клайв-младший заметил, как обошлись с его кашемировым свитером.
Теперь, когда у него появилось время подумать, он злился еще и на мать за то, что та, увидев старушку в беде, машинально обратилась к Салли, точно Клайву-младшему нельзя было доверить столь деликатное поручение. Правда, в глубине души он сомневался, что справился бы так же успешно, как Салли. Клайву-младшему как-то не приходилось уговаривать девяностолетних беглянок вернуться домой, и он, вероятно, провалил бы все дело. Он представил, как борется со старухой посередине дороги, словно грабитель или разбойник, как та царапается, ругается и как в конце концов он сдается. Но больше всего Клайва-младшего раздражало, что его мать, похоже, предвидела подобный исход, потому и позвала Салли – уж он-то знает, что делать.
Отчего же Клайв-младший снова чувствовал себя мальчишкой – не оттого ли, что мать думала о его и Салли способностях улаживать ситуации? Кто знает, но, послушно оставшись в машине по приказанию Салли, Клайв-младший подивился нелепости происходящего. В конце концов, он, пожалуй, самый важный человек в Бате, и как только начнется строительство луна-парка, с этим никто не поспорит. Тогда-то все признают, что своим возрождением Бат обязан Клайву-младшему: он привлек в город крупных инвесторов с юга штата и даже из Техаса, он показал им потенциал, который видит сам, он убедил их.
Ну почти все. Клайв-младший осознал, что в Бате всегда будет минимум два скептика, уж точно не меньше, пока тут живут мать и Салли. Они словно и не замечают, что Клайв-младший вернулся в город новым человеком, чтобы спасти банк и дать Бату будущее. Они будто видят в нем мальчишку, каким он когда-то был, а не мужчину, каким он стал благодаря собственным усилиям. Не странно ли, что эти два скептика живут в одном доме, в его доме, в доме его детства на Верхней Главной. Его родная мать и Салли, ошивавшийся у них в доме, сколько Клайв-младший себя помнил. Живут в доме, который Клайв-младший числил про себя вражеским штабом.
Клайв-младший понимал: ему повезло, что ни один из двух его противников не пойдет против него; более того, оба удивились бы, узнай они, что он числит их своими противниками. Особенно мать, которую он всеми силами старался привлечь на свою сторону. Что он только не делал, стараясь заслужить ее доверие. Занимал у нее крупные суммы денег – он не нуждался в деньгах – и возвращал день в день, даже предлагал проценты. Давал ей отличные советы по поводу инвестиций, эти советы принесли бы ей целое состояние, но, насколько он знал, мать никогда им не следовала, ни единого раза. И ни разу за последние двадцать лет не спросила его совета ни по одному вопросу. Обычно Клайв-младший утешался тем, что его мать самая независимая и свободомыслящая женщина во всем округе Шуйлер. И не нуждается не только в его советах, а вообще ни в чьих. Мать шутила, что ей хватает советов Клайва-старшего, давно покойного, и африканской маски на стене гостиной (это утверждение пугало Клайва-младшего еще больше). Он смирился бы с ситуацией, однако иногда, вот как сегодня утром, вдруг выяснялось, что материна самостоятельность все же небезгранична, но обращалась мисс Берил не к сыну, а к Салли – пожалуй, самому ненадежному человеку в Бате. Что само по себе плохо, но все же не худшее. Как только мать обратилась к Салли, тот сразу же отвел Клайву-младшему роль подчиненного. Это не просто смешно, это гораздо хуже. Наиболее важный человек в Бате выполняет приказания наименее важного, Дональда Салливана, – человека, преданного забвению еще при жизни, человека, чей расцвет пришелся на восемнадцать лет, а с тех пор о нем понемногу забывали.