Подкормить бы их чем…
Смутные мысли, отстраненные. Думалось о драконятах, о беглой свекрови, которая почему-то прекратила на время свои выходки. О пропавшей маме — где она, интересно? О Маринке и ее мини-зоопарке. И о кусочке смолы на шейке — на всякий случай. О проклятых Проницающих. Что им было надо от Марины?..
Думалось обо всем — лишь бы не думать про шатер. И про то, что в этом шатре я…
Я не понимаю. Почему? Ну почему так?
Я не хочу!
Да что со мной? С тех пор как мы оказались здесь, я веду себя до невозможности глупо. Хватаюсь то за одно, то за другое, ничего не довожу до конца. Тыкаюсь без толку, как слепой котенок. Глупости делаю. А теперь еще и это…
Что со мной? Я взрослая женщина, дракон, я учитель, в конце концов! И я давно отвыкла плыть по течению, вяло приспосабливаясь под волю волн. Так какого черта творится?
Что со мной…
Ох! Какого черта? Больно, блин! Я еле удержалась, чтобы не заорать, и скосила глаза на нос — проверить, что меня так долбануло и теперь внаглую прохаживается по пострадавшему месту…
На меня с серьезным видом смотрела небольшая черно-красная птица. Дятел.
Митта?!
«Не стой столбом!»
Ощущение такое, что меня долбануло второй раз. Я быстро отдернула голову из-под спятившей свекрови. Хотя кто тут спятил — еще вопрос. Если у этого дятлооборотня клюв не шевелится, а я ее все равно слышу, то что это значит?
«Это значит, что я владею мыслеречью. И это, кстати, весьма энергоемко! Если ты продолжишь торчать тут, а не слушать, я истрачу весь запас энергии на быбыдрых знает что! На тебя обращают внимание! Иди уже куда-нибудь!»
— Куда?
«И не разговаривай!»
Действительно. Дракон, который встал столбом посреди лагеря и общается с птичкой, вызовет не самый здоровый интерес. Тем более чужачка из мифических Северных. Я поспешно сделала вид, что у меня к лапе что-то прилипло и я это что-то стряхиваю, а потом двинулась вперед. К морю.
Свекровь пристроилась мне на щеку возле уха. Догадываетесь, что дальше было? Ну да, дятел же не может не долбать.
«Александра, ну почему ты так неосторожна?»
— А что случилось?
«Да помолчи же ты! — Я прямо так и увидела, как дятел нервно оглянулся. — Я полдня угробила на то, чтобы замерить уровень магии, протестировать защиту и не подставить тебя под подозрение, а ты? Носилась по лагерю и спрашивала о птице!»
«Я вас искала!» — продолжила я разговор уже тоже мысленно.
«Ну ты меня нашла — и дальше что?»
Действительно. Теперь, когда понятно, что Митта головы не потеряла и ее мелкая месть на самом деле весьма продуманный шаг, останавливать ее смысла нет. Зато если кто-то поймет, что натворила все птичка, то вспомнят и о «северянке», которая про эту птичку спрашивала… Твою косметичку. Ничего, разберемся.
«Ничего. Просто я за вас беспокоилась».
«За меня — не надо, — дятел самодовольно встряхнулся. — Я знаю, что делаю».
«Уже поняла. А вы маму не видели?».
«Не увидишь ее, как же! — как-то сварливо отозвалась свекровь. — Как человека просила — посиди, понаблюдай, так нет же!»
«Что случилось?»
«Ну… — похоже, мою свекровь что-то здорово смущало, у нее даже „голос“ притих. — Мы слегка… разошлись во мнениях, когда юный дракон принес свою смолу…»
«То есть поругались, — без труда „перевела“ я. — И?»
Свекровушка повздыхала и принялась объяснять. И у меня, что называется, уши повяли. Ну вы видели такое, а? Взрослые серьезные женщины! Бабушки, в конце концов. А сцепились, как детсадовки из-за кукольного домика. И из-за чего? Из-за расчески, которая в клетке была одна на двоих! Тьфу. Причем если б они на этом остановились, так нет же — конфликт продолжался весь день, обостряясь из-за еды, дождя, увещаний деда Гаэли и залетевшего в клетку жука. Когда на полу оказалась пара кусочков смолы, ссора была в разгаре, поэтому милые дамы, даже жуя оборотку, успели обменяться «недипломатическими выражениями».
«Я потому дятлом и стала, — мрачно созналась Митта. — Что услышала — тем и стала. Хорошо, что не червяком книжным, как любезно высказалась леди Лилия минутой раньше».
«Так. Что с моей мамой?»
«Я же сказала, она редкий вид…»
«А с этого места — поподробней».
«…Куницы ядозубой, — со вздохом созналась Митта. — В минуту опасности ее зубы, как у змеи, выпускают яд, по слухам, они способны прокусить что угодно».
«И?»
— Митта, я закончила твои камушки раскладывать! — рыкнуло сзади. Мама… Мама?! — Пррривет, Саша! Ну, что дальше?
— Что? — обалдело переспросила я. Я готова была узреть матушку в экзотическом виде, но это… это было неожиданно. Красавица (мех — ожившая мечта!) не шла, а буквально текла по земле и веткам, как ртуть! Гибкая, яркая, нарядная. И боевая. Глаза горели огнем, блистающий мехом хвостик дрожал от нетерпения, а уж зубки… под зубки попадаться не хотелось.
— Да я не тебе! — отмахнулась изящной лапкой (с острейшими когтями!) неузнаваемая матушка. — Я про наш с Миттой спор. Она сказала, что я не успею ррразместить все ее «заготовки» по нужным орриентиррам. А я смогла. Можно я теперь кого-нибудь покусаю?!
«Александра, возьми себя в руки».
Я не отозвалась. Может, это покажется смешным, может, глупым, но выходка моих боевых мамуль оказалась соломинкой, которая сломала спину жирафу. Или кому там? Не важно. Я устала. Постоянное напряжение, невозможность удрать, изматывающая ответственность за дочку, ранение, аррохи, местный драконий гадючник, молчание Рика… и нате вам, мама, жаждущая кого-то покусать! Это вместо вопросов о внучке.
Сколько можно?
Не могу больше.
Я сидела на берегу и смотрела на закатное солнце. Когда-то в такой же вечер Рик признался, что любит… когда-то именно на закате я первый раз по-настоящему ощутила, что у меня будет Марина — такое непередаваемое чувство, знаете… И у костра мы с Риком сидели первый раз на закате. Граница дня и ночи, где что-то кончается, а что-то начинается.
Что кончится сейчас?
Рик, Рикке…
«Санни, тебе ничего не кажется странным?» — Свекровь перестала долбать меня призывами успокоиться и залетела с другой стороны.
«Например?»
«Да все. Почему мы не сбежали?»
«Не могли…» — вяло ответила я.
«Да могли! И не раз! Почему сразу не достали эту твою смолку? Почему не проверили ограничители на мощность? Мой, например, был рассчитан на мощность меньшую, чем моя естественная, он и не должен был меня удержать! Почему мы не сбежали во время работ? Почему даже „маячок“ не сотворили, наводку для наших магов? Я — я-а-а!!! — только сегодня сообразила его поставить! Только сегодня додумалась, как обрушить систему защитных чар! А раньше и в мыслях не было! И наконец, почему вели себя так по-детски?»
Я повернула голову. Что-то меня в этих словах зацепило. Что-то…
— Ты серьезно?
«Саша, а ты сама не заметила? У меня сегодня такое странное чувство, словно я проснулась или очнулась от дурман-зелья. Посмотри сама: мы сидим в этой клетке две недели. Две недели — и ничего. Мы только болтаем, едим и собираем сведения. Мы! А ведь мастер Гаэли обладает огромным опытом и, несмотря на традиционность мышления, немалым магическим запасом. Знаешь, я в юности попала в банду, разбойников тогда было побольше, чем в нынешней ситуации. Так у меня через три часа они все дружно маршировали сдаваться, а тут я за две недели ничего не сделала. Ты… Санни, я тебя не узнаю. За последние годы ты немало достигла, ты уверенная, изобретательная (вспомнить хоть, как ты управилась с теми парнями с четвертого курса), и все это сейчас точно под спудом. Что-то не так».
А ведь она права. Я сама сегодня смутно о чем-то таком думала, только вяло как-то. Вяло… Странно. Я ведь и правда веду себя как-то беспомощно. Попробовал бы этот вождь пристать ко мне раньше — надолго бы запомнил. А тут… да что со мной?
«Это должен быть какой-то фактор воздействия. Причем он действует на всех».
То есть я туплю, не потому что тупая, а потому что мне кто-то на мозги действует? Магией? А ведь может же быть…
— А почему он не действует на вас? В смысле перестал действовать?
Да, почему это что-то перестало действовать? Причем именно на свекровь, мама по-прежнему думала только о мести. Еле-еле убедили ее погодить с кусанием, пока лагерь не уснул, а пока помочь с охраной «точки».
Я посмотрела на Митту. Митту-дятла. Митту, сменившую…
— Смена облика! — дружно сказали мы.
Все сходилось. Митте стало лучше, когда она превратилась в птицу — привычная ясность мыслей вернулась к ней быстро. Она мгновенно собралась и сумела сначала утихомирить маму Лилию (у которой просветления не наступило), поймав ее «на слабо» и заставив разнести по оговоренным точкам заготовку для маяка-наводчика, а потом еще и протестировать защиту лагеря, чтобы отключить ее в нужный момент. И не засветиться при этом!
— То есть птицы под этот фактор — магию? — не подпадает?
— Похоже.
— Почему?
— Не знаю. Птицы взбесились несколько дней назад, помните? Может, тогда они и вырвались из-под этого… фактора.
— Интересно, что тогда случилось?
Я примолкла. В тот день я вела разведку. Забралась к Проницающим. Насмотрелась на черепа. Один из них разбила… птичий…
Птичий!
— Митта…
— Значит, Проницающие держат в подчинении живые существа, которые находятся на их территории. Интересно, каков радиус поражения? — бормотала Митта. — И внушают им… ну за все не поручусь, но подавление воли гарантирую. Моделированное управление, проекция… у нас они давно запрещены как черное воздействие. А тут, значит, применяется. И, конечно, самое сильное воздействие идет на драконов. Наверное, не первое поколение даже. Возможно, у некоторых уже иммунитет мог выработаться. Например, тот черный вождь, он…
— А это можно убрать? — прервала практичная я.
— Конечно. Тем же способом. Расколотить ко всем хурмысам.
— Ага…
— Вот они! — ворвался в нашу