— Здесь есть кто-нибудь? — снова воззвал третий голос. — Кто-нибудь, помогите открыть глаза…
«Поднимите мне веки!» — некстати выдала память. Интересно, этому Вию самозваному кто-то поможет? Потому что я не в силах. Знать бы, помогает ли драконам пиво? Хотя толку… пива тут все равно нет.
— Еще одна Александра… — обморочно стонет первый. — Боги, о боги… только не это, я не выдержу, я не вынесу… Седьмая Александра. Восьмая… Девятая… Десятая…
Что?! Что за бред?
Я поспешно распахиваю глаза… и застываю в шоке.
Ох ты, елки… Ну ничего себе…
Здесь была Куликовская битва по-драконьи. Или Бородинское сражение. Или…
Весь лагерь, сколько его было видно от леса до побережья, был устлан телами. Драконы лежали, распластав крылья и уложив шеи и хвосты во всех мыслимых и немыслимых направлениях. Гребни растопырены, взъерошенная чешуя тускло блестит под ярким солнцем, глаза закрыты. Москва первого января с этим и рядом не валялась.
А совсем недалеко от меня, шатаясь, топтался в кругу драконш несчастный мастер Гаэли с каким-то мешком на спине. И, медленно поворачиваясь на месте, как невиданная минутная стрелка, поочередно тыкал пальцем в каждую, причитая что-то про стремительно и бесконечно размножающихся Александр.
— Мастер Га… кха-кха-кха! — Ох, не стоило мне с сушняка рот открывать. Кашель выжег траву рядом со старым магом, чудом не зацепив его самого. Но Гаэли даже не глянул на пламя. Он обреченно глянул на меня и простонал:
— Восемнадцатая Александра… Боги, за что?!
Кажись, кто-то переутомился.
— Дед, не нервничай, а? Я тут одн… твою косметичку!
Я ведь и забыла, с чего началось мое веселое утречко. А именно — с копии меня. И сейчас эта самая копия никуда не делась, не испарилась вместе с замыканием мозгов, а, наоборот, продолжала молча таращиться в пространство в количестве восьми штук. Семь окружили деда Гаэли, восьмая уставилась прямо на меня. Неподвижные, как зомби. Или тела Деда Мороза и Снегурочки после двадцати вызовов в новогоднюю ночь. Я скосила глаза на хвост, шевельнула крылом…
Так, я — это я. А это тогда кто? И откуда?
Я осторожненько вытянула лапу и потрогала своего двойника. Холодное. Стекло или металл. Стоп… стоп-стоп… ушедшая в несознанку память наконец обрела совесть и выдала первые показания на тему «что вчера было».
Это же они…
Вот на пляже среди костров дико пляшут тени, а среди теней драконы, а над драконами реют вопли насчет увековечения памяти о прекрасной спасительнице. И кто-то реально увековечивает… а саму спасительницу при этом пара драконов держит под крылья и хвост придавливает по-тихому. Это чтоб «прекрасная» не удрала никуда. А на берегу вырастает одна фигура за другой, и ваятели дружно хают работу друг друга, выискивая недостатки.
— Ты не… че наделал, а? Хххдехребень, а?
— О! А я думаю, чего не хватает? Во!
— Зато головы — две… — ехидный шепоток.
— Неее…
— Кривоглазый!
— Сам такой!
— Да я…
— Да ты на свою посмотри! У твоей ваще морда кривая!
— А она это… такая!
— Я кому-то счас в глаз дам!
— Не надо, прекрасная! Я сам расплавил! И мою, и эту, с… э… с достоинствами…
Я капризничаю и требую убрать еще вон ту, с неправильным хвостом, и ту, с противной мордой, и еще вот эту…
Пока не остались эти восемь штук. Восемь памятников… надгробий. Мне. Дурдом. Да что же это такое?
Дрожащим крылом я вытираю лоб и снова погружаюсь в воспоминания.
Так. Вот встревоженный принц и не менее встревоженные свекровушка и дочки пытаются добиться от меня объяснений тому, что происходит; потом просят разрешения умотать «вон туда в сторонку, на ту горку, куда дым не достанет», потом… потом, кажется, я согласилась, а Маришка заупрямилась, и мы уговаривали уже ее, и они таки ушли. А я осталась тут. Не хотела бросать Рика. А где Рик?!
Тут. Вот, под скалой, где и был, когда… помню! Это он отправил отсюда детей и Митту. Меня сначала пытался успокоить, говорил что-то про опасность, про самоконтроль, но как-то быстро перешел к тому, какая у меня теплая кожа, нежные крылья и упругий гребень. И… и… не помню. А если и помню, то вам не скажу.
Да что ж тут такое было, боги?
Мой взгляд скользил дальше и дальше, выхватывая из местности то одну, то другую картинку, а зараза-память, наконец-то проснувшаяся, злорадно потирая лапки, выдавала одно воспоминание за другим.
Вот это голубое, светящееся, в разноцветных яблочках — попытка Хирана наколдовать елочку, чтобы меня, мол, порадовать. Я когда-то в джунглях рассказывала про Новый год, Деда Мороза и наряженную елочку… А что, ничего так елочка, симпатичная. Если б она еще не пулялась своими украшениями в песчанку, было бы совсем хорошо. А это, надо думать, и есть Дед Мороз. Бедный дед Гаэли. Я так понимаю, в ближайшее время избавиться от мешка «с подарками» ему не светит, но может, маги хоть вес уберут?
Ох, как голова болит…
«Елочка» тем временем пошевелилась, сладко потянулась всеми веточками и тихонечко корнем подтянула к себе валявшийся на земле кусок сахара. М-да… Я вспомнила, как мы водили вокруг этого «растения» хоровод, и чуть не застонала. Можете себе представить драконий хоровод? И я нет. Пожалуй, это будет покруче драконьего стриптиза, который мне иногда припоминает муж.
Вот это, напоминающее кратер вулкана, — это последствия неосторожного папиного рассказа про конкурс на самую большую пиццу, который он когда-то видел в Милане. Драконы, вдохновившись примером, решили, что они ничуть не хуже и тоже могут сотворить что-то большое, например суп. Помню, как отговаривала раскочегаренных дракош от кипячения океана, мол, продуктов много уйдет, с чем потом после сезона бурь останемся? После уговоров будущие рекордистки кое-как оставили океан в покое и решили, что перед варкой самого большого супа надо сначала выплавить самый большой котел… точно, эта марсианская впадина этот котел и есть! А где же суп? А, от супа их Гарри отвлек. Когда «котел» размером с небольшое озеро остывал в песочке, Гарри неосторожно поинтересовался, какой именно супчик им светит. И… и все. В жарком споре по поводу преимуществ того или другого рецепта дракоши забыли, зачем собрались, и чуть не утопили друг друга в котле. Молодец все-таки мой братец. Еще неизвестно, что бы там получилось с супчиком, а так не получился котел — будет бассейн.
Кстати, а где папа? И ма… а, вот они. Целы, ничего не случилось, спокойненько спят в обнимку с серой белочкой двухметрового роста. Нет, мне не кажется. Белочкой И именно в два метра ростом. Это вчера его вышность Рэйран Первое Крыло признался соплеменникам в тайном оборотничестве. Охрене… офиге… короче, удивленные подданные сначала возмутились, но под руку очень вовремя сунулся Шиарри и стал расписывать прелести умения превращаться. А поскольку юный воин накопил солидный запас смолки, то скоро оборотней в несчастном племени стало куда больше одного. Хорошо, что Рэй отобрал у народа нехорошее вещество, пока никто не превратился в рыбу или бабочку.
Вот это… стоп, а это вообще кто?! Новенькие? Сколько себя помню, в лагере не было ни одного серого дракона. Черные, алые, синие — сколько угодно, а серых не было. Откуда они? И почему один из серых так похож на Гарри? Тьфу ты! Да это и есть Гарри! Серый… в трещинах… в трещинах… Вспомнила! Это тоже Рэй. То есть из-за Рэя. Гарри рассказал ему о Дне невест, и черный вождь загорелся найти себе жену из-за моря. Мой братец разъяснил, что все не так просто и жених должен предъявить мастерство. А Рэй вдохновился и сказал, что он еще какой мастер! По маскировке. Сейчас он, мол, покажет. И эти два поросенка — ну просто с ума сойти! — полезли в ближайшее болото, маскироваться. Я еще помню, как они вернулись. Они с чего-то решили, что вожделенный остров прямо тут, и стали отлавливать тех, кто казался им невестами. Последняя невеста оказалась бывшим претендентом в вожди, и сватовство снова нырнуло в болото…
Вот у скалы одиноко торчит… ну, скажем, лампочка. Дикое сооружение из чего-то прозрачного и блестящего и впрямь больше всего смахивает на лампу, только вкопанную патроном в землю. А внутри уныло плавает аррохи, только почему-то розовый.
Папин корабль, наполовину выброшенный на пляж, на этом фоне выглядит почти безобидно — ну подумаешь корабль… ну подумаешь большой. Что же тут все-таки было? Откуда это массовое сумасшествие?
— Ик!
Откуда тот дым взялся?
— Ик!
Свалить драконов — это вам не телик включить, это надо что-то мощное. Например…
— Ик! — Как по заказу, снова послышалось рядом. Куча веток и мокрого сена рядом со скалой зашевелилась, и на свет выползла Или. Богиня была помята, растрепана и необута. Зато свежа до неприличия.
— Привет! Клево вчера повеселились?
Клево?! Кажется, я знаю, какой именно из миров любит навещать непутевая богинька. Клево, значит…
У меня нечасто выпадают такие моменты, чтоб слов не подобрать. Что-что, а на язык мне жаловаться нечего. Когда кому надо разобъяснить, кто он есть и куда ему идти, так слова сами отыскиваются, успевай только рот открывать. Да я торговцам-граззи на рынке цены сбивала! Причем троим сразу! Еще успевая при этом пробовать ягоды и подкрашивать губы! Да я на потоке из трех групп на все вопросы отвечать успевала! И вообще!
Но сейчас все мои таланты куда-то делись (видать, тоже от вчерашнего тормозят). И я молча уставилась на Или, не в силах подобрать слов, достойных охарактеризовать обуревающие чувства. Пока я беззвучно шевелила губами, Гаэли последний раз бросил взгляд на скульптурную выставку из Александр и заторопился к нам:
— Леди Или, мы ведь с вами уже беседовали о вашем внешнем виде и недопустимости подобных высказываний!
Молодец, дед! Кто бы сомневался, что педагог — это судьба и диагноз, вместе взятые. Ну сами посудите: после такого вечера, такой ночи и особенно такого утра кто еще сохранит способность не просто выражаться без мата, а еще и воспитывать окружающих? Да Гаэли цены нет…