- Окровавленным, - откликнулся Вирран, голосом исполненным предвестия чуда.
Чудесная поглядела на Утробу. - Ты, Вирран из Блая, ни разу не задумывался, что малость чересчур серьёзно ко всему подходишь?
Тот запрокинул голову назад и посмотрел на небо. - Обязательно посмеюсь, когда услышу что-нибудь смешное.
Утроба почувствовал на плече руку Йона. - На пару слов, вождь?
- Не вопрос, - ответил Утроба с улыбкой, которая потребовала некоторых усилий.
Йон отвел Утробу от остальных на несколько шагов и мягко заговорил. Те самые слова, как всегда перед битвой. - Если здесь я погибну...
- Сегодня никто не погибнет, - выплюнул свой неизменный ответ Утроба.
- Так ты сказал в прошлый раз, перед тем как мы закопали Ютлана. - Настроение Утробы шагнуло ещё на ступеньку ниже. Прямо в болото. - Без обид, у нас вредная специальность, и все об этом знают. У меня хорошие шансы пережить сегодняшнее, и всё что я хочу сказать, если вдруг...
- Я приеду к твоим детям, отдам им твою долю и расскажу, каким ты был.
- Всё правильно. И?
- Я не буду ничего приукрашивать
- Значит порядок. - Весёлый Йон конечно не улыбнулся, Утроба знал его много лет и видел улыбающимся не более дюжины раз, причем тогда, когда это было наименее ожидаемо. Всё же Йон довольно кивнул. - Добро. Ты вернее выполнишь эту просьбу, чем кто иной.
Утроба кивнул в ответ. - Так и сделаю. - На свете не было просьбы, которую ему хотелось бы выполнить меньше. Как только Йон отошел, он тихонько проворчал - Вечно дурацкие задания...
* * *
Всё шло по плану Утробы. Он бы, конечно, не сказал, что с ними такое в первый раз, но уж точно это было приятной неожиданностью. Они вшестером лежали на пригорке, недвижимо и молча следя за еле заметными колыханиями травы и веток, там где Ни Разу полз в сторону этой сраной деревни. С близкого расстояния лучше она выглядеть не стала. По опыту Утробы такое редко бывало с чем-либо. Он ещё немного погрыз ногти, увидел, как Ни Разу привстал на колено в кустах за речкой у северных ворот, наложив стрелу и натянув тетиву. С такого расстояния трудно было сказать наверняка, но казалось, что даже сейчас на его лице всё та же знакомая ухмылка.
Он отпустил стрелу, и Утроба предствил её щелчок об одно из бревен ограды. Ветром донесло слабые крики. Пара стрел завихляли в ответ, сгинув в деревьях, в то время как Ни Разу повернулся и поспешил скрыться, теряясь в кустарнике. Утроба услышал нечто вроде барабанного боя, ещё крики, затем люди стали перебегать через мостик, с оружием из плохо обработанного железа в руках, некоторые натягивали на ходу свои шкуры или обувь. Наверное дюжины три, всё как и было рассчитано. Превосходная, аккуратная работа. Естественно, если Ни Разу удалось удрать.
Йон покачал головой когда наблюдал, как добрая часть клана Лисы неуклюже ломится через мостик и далее к лесу. - Восхитительно, правда? Никогда до конца не привыкну к тому, какие же пизданутые бывают люди.
- Переоценивать мудачьё всегда ошибка, - шепнул Утроба. - Хорошо быть самой умной командой на всём Земной Круге [4], а? Так будьте любезны, давайте сегодня без проёбов, хорошо?
- У меня их и не будет, если не будет у тебя, вождь, - огрызнулась Чудесная.
- Хех. - если бы он только сумел воплотить в жизнь это обещание. Утроба тронул Скорри за плечо и указал вниз, на деревню. Маленький человек подмигнул в ответ, затем перевалился через пригорок, и заскользил на животе вниз, сквозь подлесок, проворно, как головастик в пруду.
Утроба обвел сухой рот сухим языком. Всегда в подобные моменты ему не хватало слюны, и как часто бы он этим не занимался, лучше не становилось. Он зыркнул краем глаза на остальных, никто не подавал и признака малодушия. Хотелось бы знать, не разбиваются ли они от беспокойства о скалы внутри себя, как он сам, и не надевают ли решительное лицо на обломки крушения, тоже как и он сам. Ведь выходит, в итоге-то большой разницы и не заметишь. Лучшее, что можно сделать со страхом, это действовать, как будто его нет. Он поднял кулак, довольный тем, что его рука не трясётся, затем указал вслед Скорри, и они пошли. Вниз, к южным воротам, если можно так сказать о дыре в гнилом частоколе, под подобием арки, сделанном из кривых веток и с черепом какого-то животного, достаточно невезучего, чтобы заиметь пару рогов, посередине. При виде арки Утроба задался вопросом, а есть ли в округе сотни чертовых миль хоть один-единственный прямой кусок дерева.
Единственный стражник, в шкурах, со спутанными волосами, остался стоять под тем черепом, опираясь на копьё и глядя в никуда. Вот он ковырнул в носу и поднял кверху палец, чтобы изучить результаты. Вот он щелчком смахнул их. Вот он потянулся и выпростал руку назад, почесать задницу. А вот нож Скорри вонзился с глухим стуком в его шею и перебил горло, просто и быстро, как рыбак разрезает брюхо лосося. Утробу слегка передернуло, но он понимал, что этого нельзя было избежать. Счастье, коли за их дурацкое задание это окажется единственная отнятая жизнь. Скорри немного попридержал стражника, пока кровь не полилась из перерезанной шеи, потом поймал его, пока тот падал, и беззвучно уложил дёргающееся тело на траву, так, чтобы не было видно изнутри ворот.
Издавая не больше шума, чем ветерок, Утроба и остальные живо сбежали по склону, через луг, оружие наготове. Скорри, уже обтерев нож, присматривался, изучая обстановку возле ворот. Одна рука за спиной подаёт знак: ждать. Утроба грустно посмотрел на кровавое лицо покойника - рот слегка приоткрыт, как будто тот собрался о чем-то спросить. У горшечника получается горшок. У пекаря получается хлеб. А это - то, что получилось у Утробы. Вот практически и всё, что у него получалось по жизни.
Таким зрелищем тяжело гордиться, неважно, насколько безукоризненно ты выполнил своё дело. Потому что труп всё равно остаётся человеком, убитым лишь за то, что охранял собственную деревню. Потому что все эти - все они были людьми, со своими надеждами, утратами и тому подобным, даже если они жили здесь, далеко за Кринной и не очень часто умывались. Только что теперь остаётся делать? Утроба глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. Лишь выполнить задание и не терять своих собственных людей. В суровые времена мягкие мысли убивают быстрее чумы.
Он посмотрел на Чудесную и мотнул головой в сторону деревни. Она просочилась за ворота, перескользнула через правую дорожку. Бритая голова осторожно повернулась влево, затем вправо. Скорри двигался за ней по пятам, и следом стал пробираться Брак, при всей своей огромной величине удивительно беззвучный.
Утроба глубоко вздохнул и начал подкрадываться к левой дорожке, морщась в попытках ставить ноги на наиболее твердые места в этом сбитом в колеи навозе. Он слышал дыхание Йона позади себя, и знал, что Вирран тоже рядом, хотя тот двигался бесшумно, как кошка. Утроба уловил какой-то звук. Пощелкивание. Возможно, колесо вертится. Также уловил чей-то смех, впрочем без уверенности, что ему не померещилось. Голова задергалась туда и сюда, вослед этим звукам, как будто его подцепили за нос. Всё вокруг начинало казаться ужасно ярким и отчетливым. Может им и надо было подождать до темноты, но Утроба никогда не любил работать ночью. Никогда, со времён поганого блядства при Гурндрифте, где ребята Бледного Призрака погибали, по нелепой ошибке сражаясь с людьми Малорослика [5]. Больше пятидесяти воинов стало мертвецами безо всяких врагов в десяти милях вокруг. Ночью слишком многое идёт не так.
Вот только с тех пор Утроба навидался как люди умирают и днём.
Он проскользнул вдоль плетеной стены, и на нём выступил тот самый пот страха. Тот раздражающий, подстёгивающий пот, что приходит на пару со смертью за плечом. Всё вокруг стало обретать ясный и четкий смысл. Каждая палочка в плетне. Каждая лепешка в грязи. То, как обшитая кожей рукоять меча вонзалась в ладонь, когда он двигал пальцами. То, как с каждым вдохом слышался тончайший свист, когда воздух на три четверти заполнял лёгкие. То, как подошва его ступни прилипала к ботинку сквозь дыру в носке при каждом его осторожном шаге. Прилипала и отлипала обратно.
Раздобыть бы новые носки, вот что ему нужно на самом деле. Нет, ну, сперва ему нужно пережить сегодняшний день, а потом уж носки. Может даже те, что он в прошлый раз видел в Уффрисе, крашеные в красный цвет. Они все ржали над ними - он и Йон и Чудесная и покойный Ютлан. Смеялись над их полнейшей бессмысленностью. Но отсмеявшись, он подумал про себя, что вот она, настоящая роскошь, когда человек может позволить себе купить крашеные носки, и задумчиво оглядывался через плечо на эту прекрасную одежду. Может быть, после того, как он покончит с этим дурацким заданием, ему стоит вернуться и приобрести пару красных носков. Может он приобрёл бы даже две пары. Пусть бы они высовавались наружу из башмаков, и народ видел, какой он большой человек. Может люди прозвали бы его Кёрнден Красные Носки. Он почувстовал, что, вопреки самому себе, улыбается. Красные носки - первый шаг по дороге к саморазрушению, если б он хоть...
Дверь сарая слева дрогнула и распахнулась, и оттуда, смеясь, вышли трое. Тот, кто был впереди, повернул лохматую голову, широкая улыбка застыла, распластавшись на лице, обнажая жёлтые зубы. Он посмотрел в упор на Утробу, на Йона, на Виррана, замерших напротив усадьбы с открытыми ртами, как трое детей, пойманных за воровством печенья. Все таращились друг на друга.
Утроба почувствовал, что время странно замедлилось и поползло, как оно обычно и делало перед кровопролитием. Хватило времени на всякие глупости. Чтобы прикинуть, куриная ли это кость торчит в одном из ушей их противников. Сосчитать в одной из дубин их противников гвозди. Восемь с половиной. Хватило времени на то, чтобы подумать как это забавно - то что он не в силах подумать ни о чём более полезном. Словно он стоял снаружи себя. Воспринимал свои действия, при этом ощущая что всё это не с ним. Понимая, что вдобавок ко всему, подобное чувство стало приходить к нему так часто, что он мог определить его наступление. Этот застывший миг недоумения, перед тем как распадётся мир.