{97}.
Кстати, об Альберт-Холле: в субботу я, побывав на венчании Чарлза и Карлы Пауэлл{98}, должен буду отправиться на «Последнюю ночь Променадов». Ну, не их венчании – их сына.
После полудня, когда и в погоде, и в моем вдохновении наступило временное затишье, играл в гольф. Играл как гребаный гений. Еще только замахиваясь клюшкой, я попросту знал, что мяч пойдет по прямой и уйдет далеко. Впервые в жизни мне раз за разом удавались дальние броски и я почти на каждой лунке обходился одним ударом. Бёрди, пары и практически ничего другого. Смешно, потому что я наиболее нескоординированный и наименее способный попасть по мячу игрок из всех, кто когда-либо вытаскивал клюшку из мешка. Ну, бывает, надо полагать, что и медведь летает. Больше мне, наверное, никогда так не сыграть, стало быть, можно и порадоваться.
И роман подвигается. Галиматья, разумеется, и не более того, но, по крайней мере, я чувствую, что чего-то добился. Разрозненные элементы его сходятся один к одному. Пока ему не хватает, однако же, страстности. Мне хочется, чтобы над некоторыми страницами люди плакали, а этого я еще не достиг. Задачка сложная. Спи, дурень.
Приемлемый день. Прилично поработал, больше 4000 слов. Из Флориды пришел почтой подарок Грега Сноу: «Колористическая книга лесбийской мохнатки», произведение Ти Коринни. Цитирую предисловие: «Изданный в 1975 году альбом “Колористическая книга лесбийской мохнатки” сразу приобрел бешеную популярность, хотя многие были недовольны его “ужасным” названием. В 1981‑м, после трех переизданий, название было заменено на “Колористика вагины”, и книга практически перестала продаваться. Добро пожаловать в прежнюю (с небольшими добавлениями) “Колористическую книгу лесбийской мохнатки”. Можете раскрашивать ее в свое удовольствие. Содержащиеся в ней рисунки женских половых органов сделаны с натуры. Хочу выразить любовь и благодарность всем женщинам, которые участвовали вместе со мной в этом проекте, а также тем, кто ободрял и консультировал меня. Эти страницы – благодарная дань вашей энергии».
Выписка сделана из предисловия самой Ти. Имеется также небольшое вступительное эссе некоей Марты Шелли, озаглавленное «Начало»:
В начале начал мы появляемся из мохнатки, не из ребра некоего мужчины; мы омываемся водами и кровью родов, а не какого-нибудь пронзенного копьем бога. В начале начал женщины изготавливали горшки и кувшины, имевшие формы грудей и маток, и расписывали их треугольниками, то есть символами мохнатки.
Итак, первым из искусств было Искусство Мохнатки. Кости мертвецов складывали в кувшины – не затем ли, чтобы ускорить переход души в следующую матку? Быть может, женщины древности пели о том, как нежны, чувствительны, упоительны и сильны кольцевые мышцы, отделяющие одну жизнь от другой? Женщины уцелевших доныне племен поют хвалы своим мохнаткам, рассказывая, как хороши, длинны и полны их губы, как вьются и поблескивают от влаги их волосы.
Ну, знаешь ли, до’огуша…
Естественно, на страницах книги изображены уродливо деформированные подобия устриц, которые выглядят как последствия взрыва на складе донорских органов. Надеюсь, сказанное мной не отдает женоненавистничеством, – альбом «Цвет елдака» был бы точно таким же скотством.
У книги имеется даже номер ISBN[89], можете вы в это поверить? Жалко, что текста больше нет, одни лишь черно-белые наброски женских причиндалов.
Единственное, что еще доставила мне почта, это открытка от Рори Бремнера с просьбой время от времени писать что-нибудь для одного из его новых шоу на «Канале‑4». Предложение приятное. Думаю, однако, что мне придется спасовать.
Во время второй партии Шорт – Каспаров позвонил Ким. Похоже, он считает, как и я, что Найджел опять продуется[90]. Пригласил К составить мне компанию на премьерах «Богемы» и новой пьесы Дэвида Мамета «Олеанна». Все еще никаких новостей от Хью и Джо Л. Она должна бы уже разродиться, ведь так?
Попробовал рефлексотерапию и массаж с ароматерапией. Недурно. И посейчас ощущаю себя полным энергии. Все мои массажисты пришли, похоже, к согласию на мой счет – «уравновешенный и спокойный», приятно.
Звонил Скотт Рудин. Он доволен тем, что я переговорил с Терри Гиллиамом о его новом фильме «Дефективный детектив»{99}, но хочет, чтобы я поднажал на Т насчет сценария. Фью! Я-то тут при чем? Покончу с романом, нужно будет побеседовать со Скоттом о следующем сценарии, который я напишу для него.
Сью Ф. прислала факсом предложение касательно обложки. «Как насчет “Давида” Микеланджело в плавках?» Ну, скажу я вам! Малость гомоэротично для романа, который никакой голубизной не отличается. Придумал сегодня сцену: Дэви трахает лошадь, чтобы исцелить ее от некоего загадочного недуга наподобие отравления крестовником. Может получиться неплохо.
Свежая новость. Найджел сыграл вничью. Тьфу! Эхе-хе.
Последний полный день здесь. Встал пораньше, чтобы поработать, сбегал на массаж и тепловую процедуру, а вернувшись в номер, обнаружил под дверью записку: «Просьба позвонить Ребекке Лори, 071 580 4400, комната 101». На миг решил, что спятил, а потом… ну конечно! Джо надумала сделать сегодня кесарево. Ребенок заставил ждать себя дьявольски долгое время, набрал слишком много распроклятого веса. 8 фунтов 13 унций. Джо еле-еле ходила и дышала. Врачи решили, что он вполне способен задержаться там еще недели на две, уж больно ему место нравится. Больница Юниверсити-колледжа сообщила, что в ближайшие две недели она сечения сделать не сможет, поэтому Джо и Хью поневоле воспользовались портлендской частной клиникой. Крупная здоровая малышка. Увижу ее в воскресенье.
Много работал, потом холистический массаж, как всегда приятный, за ним быстрые девять лунок. Некоторые удары великолепны, некоторые так себе (как будто вам не все едино).
Затем снова работа: почти добрался до пятидесяти тысяч слов – трех сотен не хватает. То есть за последние одиннадцать дней я написал 30 000 слов. Недурно. Только что закончил сцену с Дэви и лошадью. Господи, ну и достанется же мне за нее. «Так вы и это попробовали, Стивен?.. В исследовательских целях, естественно… хе-хе…»
Может, она и ужасна, ну посмотрим. Интересно, что скажет Сью Фристоун. Завтра последняя процедура, косметическая, на свадьбе и в театре я появлюсь с гладкой, лоснистой физиономией. Так или иначе, пожил я здесь воистину роскошно, сбросил больше стоуна веса. Наслаждался работой, когда она пошла-потекла, – такого покоя и счастья я уже годы как не испытывал. И от бухла воздерживался, хотя завтра его будет немало…
Времени уже больше 11, надеюсь, к двенадцати удастся заснуть.
Спокойночи.
Вернулся в город, сбросив один стоун два фунта и пополнив роман тридцатью тысячами слов. Вчера прошел с утра косметическую процедуру и выехал на А3 лоснящимся, подтянутым и отдохнувшим. Не оставил «мимическим морщинкам», которые так обожает реклама, ни единого шанса. Бросил отважный вызов зримым знакам старения.
Приехав в город, успел заглянуть в «Липманз» на Чаринг-Кросс-роуд, где взял напрокат «визитку» – моя застряла в Норфолке. Затем купил для счастливой четы гравюру в галерее «Крис Битлз», заскочил в квартиру, переоделся и понесся на такси в Олд-Черч, Челси. Чарлз и Карла Пауэлл выглядят прекрасно. Ну, сэр Чарлз немного постарел, но это и неудивительно: ему приходится то и дело летать реактивным самолетом в Гонконг, проводить получасовые совещания с Крисом Паттеном[91] и в тот же день возвращаться обратно. Тут кто угодно постареет. Зато Карла в превосходной форме. Большую часть времени проводит в Италии, ухаживая за своим отцом. Их сын Хью сочетался браком с Кэтрин Янг, дочерью сэра Уильяма и леди Янг, кем бы таковые ни были. Он директор банка «Кауттс», впрочем, люди подобного происхождения становятся директорами банков так же часто, как и членами сквош-клубов. Шафером жениха был Денни Тэтчер{100}, невесты – бедные старые Розмари и Норман Ламонт[92]. Ха! Так ему и надо, нечего было изображать верного тори.
Хорошая служба: прекрасно спетые «Аве Мария» Шуберта и «Радуйся, истинное Тело» Моцарта. Хороший трубач в неизбежном Джеремайе Кларке[93] и «Торжественном марше» из «Аиды».
Как только служба закончилась, я опять-таки на такси вернулся домой, переодеться для Альберт-Холла. Приехал заблаговременно, чтобы найти Патрика Дюшарса, который там правит. Он пригласил меня на «Последнюю ночь Променадов», и поначалу я его приглашение отверг, думая, что останусь на свадебном приеме. А на прошлой неделе мне пришло в голову, что это глупо, поскольку я, в сущности, почти никого из свадебных гостей не знаю и на ПНП мне будет веселее. Поэтому я позвонил в офис Джона Берта[94] и сказал, что прийти все же смогу. Я сдуру решил, что это он меня приглашал, а не Дюшарс. В конце концов, Джон всегда приглашает меня куда-нибудь… на Уимблдон, на финал Кубка по футболу и т. д. В офисе мне сказали: «Хорошо, как хотите… нет проблем. Будете сопровождать леди Паркинсон (жену Сесила)». Только тут я свою промашку и понял. Поэтому, приехав в Альберт-Холл, я отыскал Патрика, рассказ мой его позабавил, он сказал: ничего страшного. Джон Берт, когда приехал и он, тоже повеселился, услышав эту историю, – короче говоря, мне удалось изобразить склонного к самоедству идиота и всех позабавить.