— Очень приятно, Лида, — она протянула мне руку и прошлась по мне оценивающим взглядом.
— А это моя мама. Наталья. Робертовна.
— Наталья Робертовна, — повторила, мягко сжимая мои пальцы и, наконец, улыбнулась.
Она улыбнулась, а у меня было такое чувство, что с моих плеч упала гора. Внутри слегка потеплело, а воздух проще проскальзывал в лёгкие.
— И мне приятно, Наталья Робертовна, — растянув губы в улыбке, я постаралась сделать всё, чтобы моя вежливость не казалась натянутой.
— И кто у нас Лида? М? — его мама разжала рукопожатие и взглянула на сына, что был почти голову выше неё. — Девушка? Подруга?
— Мам, — он попытался увильнуть, но поймал на себе второй заинтересованный взгляд. Мой. — Девушка, — уверенно. Укладывая левую руку на мою талию и слегка нажимая, чтобы придвинуть меня к себе.
Приятно удивлена.
Повисла пауза. Несколько секунд Наталья Робертовна смотрела на сына. И… мне показалось, что она ничуть не расстроена. Скорее, эта новость её… обрадовала?
— У вас всё серьёзно? Неужели? — наконец, улыбнулась, смещая внимание на меня. А потом снова на него.
— Очень, — сдержанно. Его пальцы сильнее стиснули мой бок.
— Ну и прекрасно! — судя по едва сдерживаемой ухмылке, эта ситуация её позабавила. Или же реакция сына. — Но я уже убегаю. Опаздываю. — Она посмотрела на изящные наручные часы, — Вы, ребята, позавтракайте. Хорошо? — провела ладонью по щеке Макса и бросила мне улыбку.
— Ты куда? — поинтересовался Князев.
— В больницу. — коротко. — Буду после обеда.
— А отец?
— Он уехал час назад.
Макс нахмурился и, кивнув, проводил мать до двери. Я спустилась вместе с ним и, немного нервничай, обхватила руками плечи и подпёрла дверной косяк в прихожей. Молча наблюдала за тем, как Макс достаёт из обувной полки женские бежевые лодочки и помогает матери обуться.
И, сказать честно: я почти потеряла дар речи, видя его трогательное отношение к матери.
Никогда бы не подумала…
Всё было не так, как раньше. Абсолютно всё!
Его поведение рушило всё, что я годами выстраивала в своей голове! Улыбка, вежливость. Нежность. Вкрадчивость голоса, от которого по моей спине бежал неровный строй мурашек, и волосы на затылке шевелились. Мне было не по себе настолько, насколько это было возможным. Запредельно! Я искала пятый угол и не могла дождаться момента, когда покину этот дом.
— Ты жалеешь? — огорошил простым вопросом, когда мы оказались возле моего дома.
Он вызвал такси и не захотел, чтобы я добиралась до дома в одиночку.
Я застыла возле входа в подъезд. Пальцы впились в металлическую рукоять, нагретую солнцем.
— А ты? — Сморгнула наваждение, вызванное его глазами.
— А похоже? — ответил вопросом на вопрос и широко улыбнулся, — я ведь правильно понял тебя? Это мой шанс?
Шанс? Его шанс? Скорее, это НАШ шанс. На совместимость и его порядочность.
— Я попробую, — едва не заикаясь.
— И я. Попробую. Мы попробуем, — пальцами поддел прядь моих волос, разметавшихся от тёплого ветра.
— Наверное, — язык с трудом шевелился.
— Я познакомил тебя с мамой, Осина. Теперь ты не отмажешься, — улыбаясь, произнёс мне в губы.
— Почему?
— Потому, — бросила на него предостерегающий взгляд.
— Разве ты не видела её немое ликование? М?
— Ты мог сказать, что я просто подруга…
— Зачем? Ты ведь не просто подруга. Мы и друзьями-то никогда не были.
От его близости возникало жужжащее напряжение в грудной клетке. Я почувствовала как мои щёки залились румянцем. Он несколько секунд смотрит мне в глаза. Наклонившись, почти касается своим кончиком носа моего. А потом привлекает меня к себе. Неожиданно…
Хотя, нет. Совсем не неожиданно целует меня. Прикасается к моим губам своими в нежном, почти трепетном поцелуе, а я замечаю, как мои ладони с огромным удовольствием ложатся на его грудь.
Сладко. Так… ненормально.
— Что делаешь вечером? — отстраняется, но не отдаляется.
— Буду отсыпаться. Наверное. — хватая дрожащими губами воздух, пропитанный его парфюмом.
— Я сегодня гипс поеду снимать. Хотел позвать тебя с собой. Но раз уж ты не спала всю ночь…
— Уже пора снимать?
— Не уверен… они сначала должны сделать рентген, вроде…
— Ясно, — провожу языком по губам, слизывая мятный вкус.
— Тогда, — целует кончик моего носа, — сладких снов, Осина.
Я киваю и, поджимая губы, убираю ладони с его груди.
Сладких снов…
Какой уж теперь сон?!
Глава 33
Макс
Было ощущения, что я заново родился. Что больше повлияло на моё состояние? Осина или снятие гипса? Я даже не знал. Но совокупность этих событий почти доводила меня экстаза.
Бездумно вращая кистью, я прислушивался к собственным ощущениям. Пытался убедиться в том, что всё правильно срослось и у меня не будет с этим проблем. Мысленно я погружался в события прошедшей ночи. Снова и снова. И представлял то, как обеими руками буду сжимать тело Осины. Буду водить ладонями по бархатистой коже. Сминать её и притягивать ближе. И от этих мыслей меня едва не потряхивало…
А сегодня я её вряд ли увижу.
Вспоминая о нашем последнем диалоге, я достал телефон и написал ей сообщение. Отправил:
Мне сняли гипс. Рад, что смогу обнять тебя обеими руками.
Не стал ждать ответа и, спрятав мобильный в джинсовке, поплёлся в сторону кофейни. Там меня ждал Пашка. И Самвел.
— Да ну нахер?! — пробасил Паха, встречая меня. Поднялся из-за стола и, протянув руку, слегка приобнял, — ну, как оно? Соскучился по руке?
— Не то слово! Но по своей тачке соскучился больше! — усмехнулся, принимая рукопожатие от Самвела, — Здоров, брат!
— Заросла? — он кивнул на мою руку.
— А то! Как новенькая!
В приподнятом настроении я не сразу обратил внимание на лёгкую вибрацию во внутреннем кармане джинсовой куртки. Стащил её с плеч и повесил на спинку стула. Скользнул взглядом по тёплому интерьеру кофейни, а затем остановился на протянутом мне меню.
— Просто кофе, — отказался брать меню и посмотрел на официантку, — американо.
— Ну, — Пашка привлёк к себе внимание. Вальяжно раскинув руки по спинке дивана, он криво ухмыльнулся, — рассказывай…
— Что тебе рассказывать? — Ухмыльнулся в ответ.
— Нечего рассказать? А Осина? — его брови взметнулись на лоб.
Против воли мой язык пробежался по суховатым губам, а взгляд переметнулся на Самвела. Тот, судя по вытянутой морде, не ожидал подобных вестей. Потому что я и Осина… — это два разных берега.
— Не понял? — ну, вот… как и ожидалось, — А что с Осиной?
— А что с ней так? — ответил вопросом на вопрос и сделал вид, что вообще не втыкаю.
Пашка перевёл взгляд на Самвела, а затем вернул его мне.
— Да, брось, Макс! Самвел не трепло! Ты же знаешь!
— Знаю, — мои руки тоже легли на спинку дивана, и я расслабленно вздохнул, — только рассказывать нечего, Пах. — пожал плечами и покосился на поспевающую к нам официантку, — спасибо, — поблагодарил её за кофе.
— Я просто не вникну никак… вы теперь вместе? Или что?
— Или что, Пах, — тихо засмеявшись, я поднёс чашку ко рту, — дальше видно будет.
Я не хотел обсуждать Осину с кем-то. Я вообще не хотел с кем бы то ни было обсуждать наши с ней взаимоотношения. Мне бы самому сначала во всём разобраться. Она ведь так и не ответила мне на вопрос. Не похоже, чтобы она жалела, но всё же остаётся ничтожный процент того, что в её маленькой головке блуждают мысли, которые надо гать прочь.
Ты всё правильно сделала, Лида. Не жалей об этом ни в коем случае.
— К учебному году готовы? — самый идиотский вопрос, который я только мог задать. Но мне было необходимо перевести тему.
— Смеёшься?! — прыснул Паха, так и не донеся до рта свой десерт, — вон, портфель уже собрал… видишь?
Самвел заржал, а я так и не понял, когда мне начинать смеяться. Возможно, мысли о Лиде напрочь лишали меня компанейского духа. Я ведь реально не мог больше думать ни о чём. Только она в башке. Как мелкий паразит. Красивый такой. Красивый настолько, что дух захватывало.
— У нас куратор новый будет. Слышали? — констатировал Самвел, откидываясь на мягкую и бархатистую спинку дивана.
— Нет, — и это ещё один плюс в копилку сегодняшнего дня. — С чего вдруг? Откуда знаешь?
— Маркину видел, — скривил гримасу, вспоминая первую сплетницу группы, — она, как всегда: в курсе всех дел.
— А почему? Этого она не знает? — Паха заинтересованно смотрел на Самвела.
— Да хрен его?.. Знаю только что вместо неё нам Калугина ставят.
Серьёзно?.. Тут уже скривился я.
Этот Калугин… ссыкун, блять, зелёный. Второй год в нашем универе. Ему и тридцати нет ещё. И, скользкий тип, если честно. На харе написано: я — дерьмо. Не связывайся.
Уж лучше бы оставили старую… я почти смирился с тем, что она до сих пор отыгрывалась на мне за ту ложь со сломанной ногой.
Но, как говорится: из двух зол…
— Не думаю, что с ним будут проблемы, — выпалил Паха, делая глоток остывшего чая. — Вроде ровный тип. Без гонора…
— Думаешь? — моя бровь скептически выгнулась, демонстрируя сомнения нам этот счёт.
— Бля, один год! Как-нибудь осилим!
Время шло незаметно. Мы давно так не собирались. Удивительно, но ведь даже необязательно бухать, чтобы хорошо провести время. Я бы задержался ещё на пару часов, Пашка упомянул о тренировке, Самвел поддержал, а я не имел никакого настроения сейчас махать руками. Мне, наверное, слишком хорошо, чтобы выбивать дурь из боксёрской груши или кого бы то ни было ещё.
— Хотел предложить перед началом семестра съездить шашлык пожарить. Вы как? — поинтересовался Самвел в тот момент, когда мы уже выходили из кофейни.