Дешифратор обработал запись за четыре минуты, оставалось запустить поиск, любое несоответствие сразу бы обнаружилось. Но его не было. Даже со скоростью, в двадцать пять раз выше той, которую воспринимал человеческий глаз, запись выглядела однородной. Можно было бы смотреть кадр за кадром самому, и тогда почти семьдесят пять часов превратятся в две тысячи, но Веласкес был уверен, что то, что ему нужно, просто так не найти.
Он надел специальные очки, идущие с дешифратором в комплекте, глубоко вздохнул и прикусил нижнюю губу. Раньше, когда блокиратор на его руке не пускал поле, любое избавление от браслета было похоже на глоток свежего воздуха, теперь требовалось делать усилие, чтобы прикоснуться к своим способностям и заставить их работать. Словно втягивать желе через тонкую трубочку, вот на что это было похоже.
Запись разделилась на двадцать пять картинок, дешифратор брал для них каждый двадцать пятый кадр, и изображение шло с нормальной скоростью. Это Павла не устраивало, он передвинул ползунок, картинок стало в шестнадцать раз больше. Двадцать рядов по двадцать, мельтешение кадров у обычного человека вызвало бы как минимум приступ эпилепсии.
То, что ему нужно, Павел нашёл через тридцать две минуты, отметил нужный кадр, подтянул к нему соседние три тысячи шестьсот и получил десятисекундную запись. Дешифратор не смог поймать смазанный силуэт, практически прозрачный, но после того, как Веласкес его выделил, тут же достроил картинку.
У человека, который подошёл к Лещинскому и дотронулся до его груди, были волосы, забранные в хвост на затылке и едва заметный шрам на шее. Прикоснувшись к маклеру, посетитель поднял голову и поглядел прямо в камеру. С этим человеком Павел полгода назад играл в покер, и тогда его звали Жерар. Он же что-то делал в доме у Ли Шаня перед тем, как там появились люди Суарес.
– Вот ты-то мне и нужен, – Веласкес сохранил запись на отдельном чипе, отключил дешифратор. – Интересно, что на тебя есть у полиции? Думаю, детектив Волкова может узнать.
Волкова не выдержала, отправилась на склад возле Акапулько, туда, куда машина должна была довезти мёртвого Рунге. Глупый поступок, убийц обычно тянет на место преступления, а не к жертве, но она чувствовала, что что-то упустила. Надо было сразу осмотреть машину, а не отправлять её вместе с трупом куда подальше. Микроавтобус Веласкеса никак не хотел признавать в ней временную хозяйку и автопилот не отключал, без водителя машина ехала медленно, едва ли сотню в час, и Настя добралась до склада в отвратительном расположении духа.
– Тебе чего? – Лурдес, толстая негритянка в цветастом платье и с огромными золотыми серьгами в ушах, сидела в конторке уже сорок лет и всех полицейских протектората знала по именам. А ещё она знала, что происходит во всех отделениях от Нижнего города до Акапулько. – Волкова, тебя выгнали, так что брысь отсюда. Пончики оставь, с чем они?
– С черникой, – Настя никуда уходить не собиралась. – Ты же сама понимаешь, как это несправедливо, что мне теперь, свой мотоцикл покупать или кабрио? Три-четыре месяца, и я снова вернусь, наверняка есть что-то для тех, кто в отпуске. Эти высокомерные уроды из управления даже пальцем не шевельнут ради таких, как я и ты, приходится всё делать самой. Вот, смотри, я даже запрос заверила ещё три дня назад.
– Ладно, – Лурдес наколола пончик на длиннющий кроваво-красный ноготь, – не буду проверять метку, сканер ты зажала, это ясно. Кто там в архиве, Мозер, эта тупая овца? Мимо неё можно весь участок вынести, пока она трахается с сержантом Койо. Ты что, не знала? Я сама видела запись, этот ниггер её в лепёшку давит, только пятки торчат. Хочешь посмотреть? Нет? Ты точно только отстранена?
– А ты видела бывшего полицейского со сканером и служебным коммом?
– Поверь мне, милочка, я видела и не такое. Я застала времена, когда Перейра был обычным лейтенантом, а мэр Гомеш ходил на цыпочках перед своим папашей, и его сынка, чтоб его черти куда-нибудь унесли, даже в проекте не было. Если есть голова на плечах, полицейский никогда не отдаст свой комм, сканер и регистрационный чип, иначе как бы мы парковались и проходили на концерты без билетов, да? Байк или кабрио?
– Байк, – уверенно сказала Волкова.
– Одиннадцатая площадка, там всё, что пока не учли. А я туда доберусь только в следующую пятницу, наш мэр, спаси Господь его душу, думает, что я должна таскаться по этажам каждый день за те несколько центаво, что он мне выделил. Пятьсот реалов, если вернёшь, и тысяча, если оставишь себе.
Настя протянула конторщице две пластинки, на огромном экране, занимающем целую стену, один квадрат погас.
– Старое оборудование, – Лурдес слизала с пальца черничный сироп, наколола второй пончик, – и на это у мэрии денег тоже нет. А ну быстро шуруй, через сорок минут камера включится, кто не успел, тот остался без байка.
Одиннадцатая площадка занимала десять акров, машины накапливались на ней, а потом отправлялись в ремонтный цех, там же с сидений смывались кровь, мозги и блевотину, меняли картриджи и стёкла. Совсем уж раздолбанные экземпляры собирали в утилизатор.
Машина Рунге стояла рядом с въездом, за всё время к ней никто не подошёл. Труп в салоне не был чем-то из ряда вон выходящим, мало ли что осталось после полицейской операции. Настя первым делом воткнула провод от сканера в сервисный порт, скачала все данные, которые были в машине, исправила записи в автопилоте, а потом на всякий случай его сожгла. Под обшивкой салона было пусто, на потолке обнаружилась скрытая полость, в которой лежал пистолет. «Мозес», двадцатизарядный, с блоком разгона, Настя забрала его себе.
Обшивка багажника поддалась с трудом, пришлось даже гидравлические ножницы подогнать и надрезать корпус, в углублении по центру лежал небольшой чемоданчик с выступающим считывателем, Волкова поднесла его к руке Рунге, попыталась открыть глаз, но тот уже потёк.
– Чтоб тебя, – выругалась она, сдирая перчатки. – Бесполезный кусок дерьма.
Бесполезный кусок скалился раздутыми почерневшими губами. Настя отодрала защитную обшивку, провела сканером, багажник был пуст. Нет, в нём была аптечка, коврик с подогревом, запасные кроссовки и деревянный бокен, но всё это никак на поведение Рунге свет не проливало. Волкова закинула чемоданчик в рюкзак, кое-как залепила монтажным скотчем рваную дыру на корпусе. Подходящий мотоцикл, более или менее целый, она нашла через двадцать минут, времени проверять его не было, выскочила Настя со стоянки аккурат перед тем, как включилась камера.
Микроавтобус Веласкеса давно уже уехал обратно к хозяину, но детектив его обошла перед самой столицей, практически новый байк на дороге вёл себя уверенно, адаптивные амортизаторы отрабатывали каждую кочку, а гироскопы поддерживали на поворотах. Она заняла место микроавтобуса в гараже, достала из сиденья карабин бывшего владельца, поставила байк на диагностику и поднялась наверх. Кровать была свободна, проклятая кошка исчезла и больше не появлялась, Настя подбила кулаком подушку и как есть, в джинсах и кроссовках, уснула.
Человек, которого Веласкес видел на записи из больницы, сидел в своём доме на другом конце острова, в пригороде Северного. Огромное кресло буквально втянуло в себя худощавую фигуру, негромкая музыка звучала со всех сторон, закутывая хозяина дома в звуковое облако. Жерар прикрыл глаза, веки чуть подрагивали в такт синкопам.
В воздухе висел глобус Сегунды. Светился Параизу и острова вокруг него, две неяркие точки в двух тысячах километров от береговой линии показывали, как далеко забралось человечество. То там, то здесь сполохи обозначали пики возмущения поля, максимум – две сотые, маги снимали браслеты, а потом надевали. Внезапно от глобуса отделился прямоугольник, разворачиваясь в экран, Нижний город растягивался от пульсирующей красной точки.
Жерар открыл глаза, уставился на карту, и тут точка пропала. Тут же на комме раздался звук входящего сообщения по защищённой линии, на ещё одном экране появился силуэт женщины.
– Разрыв, – сказала она.
– Видел, – Жерар выводил вокруг себя записи с камер. – Пошлю людей проверить, что там произошло.
– Или кто?
– Два с половиной, если это всплеск, любого эспера разорвало бы от такого импульса. Скорее всего ты права, там обычный разлом или накопленный дефект от разрыва, точное место мы всё равно не найдём, но хотя бы попытаемся. Погрешность в десять километров.
– Два и семь, – поправила его женщина. – Если всплеск, то там должен быть кратер диаметром в сотню метров. В новостях – ничего. Если дефект, попробуем пройтись по остаточным следам. Но два и семь, ты знаешь много эсперов, способных втягивать в себя поле с такой интенсивностью?
– Семерых, – Жерар улыбнулся. – С тобой – как раз семь.
– Ты ведь не доложишь своим хозяевам?
– Глупый вопрос, Ирэн. Если это маг, он должен быть нашим.
– Моим, – снова поправила женщина своего собеседника. – Он будет моим.
Жерар отключился, минуту сидел, задумавшись, потом убрал из комнаты изображения Сегунды, вывел на его место экран комма, нажал на вызов. В воздухе появилось лицо Клэр Биркин.
– Как там наш подопечный?
– Ничего необычного не заметила, я уже сказала Лео, обычный маг с обычным браслетом. Чёрта с два я с ним ещё встречусь, тот ещё придурок, приволок меня к себе домой, будто я от счастья визжать должна.
– Отлично, держи меня в курсе.
– Конечно, босс, – доктор скорчила гримаску. – Если ты поблизости, я подъеду, допьём шардоне, которое с прошлого раза осталось.
– Нет, я занят, – Жерар смахнул экран, встал и вышел из комнаты.
В воздухе снова появилось изображение планеты, спутник с детектором поля, потерянный Силами обороны, передавал информацию каждые пять секунд.
Глава 8 Стрелок
7 января 335 года от Разделения, суббота
– Зачем ты меня сюда притащил? – Настя недовольно вертела головой, осматриваясь.
На площади Хайме Сервантеса собралось почти десять тысяч человек, между ними сновали разносчики, несмотря на печальный повод, жители Нижнего города поглощали еду и напитки тоннами. Мэр прекрасно понимал, что долгое выступление только повредит общему настрою, и уложился в семь минут, рассказав, какими замечательными были жертвы и какой сволочью – их убийца. Люди на площади были с ним полностью согласны.