ской системы не уйти, что она живет и процветает, как государство в государстве.
— Но при этом, — добавила Хольм, — он понимает, что его послание, в первую очередь попадет к полиции. Значит, он либо надеется на утечку информации, либо, напротив, обращается к полиции, причем именно к тем полицейским, которые, как он знает, будут заниматься его делом.
— Если кто-то из руководства или членов “Группы А” в молодости увлекался теми же идеями, что и Хассель, ему стоит поберечься, — вставил Йельм.
— Предупредить об этом, — продолжила Хольм.
— Выйти из подполья, — закончил Йельм.
Стало тихо. Вдруг оказалось, что предстоящее дело связано не только с продолжением холодной войны и большой политикой, но и лично с членами “Группы А”. Неужели это правда?
Неужели кентукский убийца обращается к кому-то из них?
— Что мы знаем о прошлом Мёрнера? — злорадно поинтересовался Йельм.
Ответом ему были недоумевающие взгляды коллег. И взгляд Черстин. Впервые за долгое время они смотрели друг другу в глаза, читая в них то, что так и не было сказано вслух. Черстин едва заметно улыбнулась.
Хультину было не до смеха.
— Мёрнер вряд ли представляет опасность для кого-нибудь, кроме себя самого, — ядовито произнес он. — Кто-нибудь еще хочет выйти из подполья?
Никто не отозвался.
Хультин продолжил сахарным голосом:
— Гипотезы приветствуются, но эта заслуживает первой премии среди версий для параноиков. Одного банального факта вам хватило, чтобы выстроить целую цепочку: КГБ охотится за “Группой А”, волны серийных убийств в США подстроены советским режимом, все двадцать четыре жертвы — перебежчики, ФБР — лохи, а один из ваших ближайших коллег — в прошлом сотрудник КГБ. Отлично.
— Зато весело, — так же сладко ответил Йельм.
Хультин игнорировал его реплику и повысил голос:
— Если все происходящее имеет отношение к большой политике, мы в этой игре только пешки. Эту возможность нельзя исключать. Но в любом случае дело обстоит совсем не так, как вы сейчас нарисовали. Как — мы пока представляем себе довольно слабо.
— Ясно, что мы еще многого не знаем, — сказала Черстин.
— Давайте поступим так: ты, Черстин, займешься американскими жертвами. Кто они, что о них известно ФБР, есть ли между ними общее, и следующий шаг: есть ли у них связь со Швецией? Вдруг тебе попадется что-нибудь, чего не заметило ФБР. Задача сложная, но извини, сама напросилась.
Хультин опять начал листать свои записи и на мгновение, кажется, совсем в них запутался. Но быстро собрался с мыслями.
— В принципе, все, что я сейчас сказал, я говорил в основном для Хорхе, который провел ночь в интернете.
Чавес сидел в углу, и вид у него был крайне изможденный. Для того, кто проводит много времени в интернете, виртуальные перекрестные ссылки не паранойя, а реальность, искать их увлекательно, и было видно, что Чавес увлечен не на шутку. Но очень устал.
— Послушайте, — произнес он. — Мне кажется, все уже устали. Во всяком случае, я несколько часов подряд чатился с представителями одной очень любопытной организации, которую не сразу найдешь в интернете. Это FASK, “Fans of American Serial Killers”[24]. Они себя не рекламируют, и чтобы к ним зайти, потребовались некоторые хитрости и, признаюсь, финансовые вложения. Кентукский убийца проходит у них под литерой К и имеет у этих психов большой авторитет. Им уже известно, что К снова убил человека, но не известно, что он подался в Швецию, значит, у них, слава Богу, нет контактов в верхах.
— Надеюсь, они тебя не выследят, — сказал Хультин, который слабо представлял себе, как происходит общение в интернете.
— Я хорошо замаскировался, — лаконично ответил Чавес. — Как бы то ни было, у них есть свои теории насчет личности К, и их мнение стоит учесть. Большинство этих идей совершенно безумны, в духе той, которую предложили Черстин и Пауль, но есть и другие, более здравые. Члены этого клуба, как и мы, считают К профессионалом. Некоторые думают, что он военный, причем высокий чин. Говорят, у “Крутой команды” во время вьетнамской войны был командир, который подчинялся непосредственно президенту. Кто он, неизвестно. Ларнер узнал только, что в узких кругах его называли Боллз[25], наверно, они никогда не видели “Розовую Пантеру”[26]. Ходили слухи, что этот Боллз лично изобрел знаменитые щипцы для голосовых связок и что он был одним из пентагонских начальников. Подозреваемый Ларнера, ну тот, который разбился на машине, у него еще фамилия такая, как будто он кантри исполняет…
— Уэйн Дженнингс, — подсказал Хультин.
— Спасибо. Да, так вот он, по мнению FASK, у Боллза был подручным, а важными операциями во Вьетнаме руководил сам Боллз. Опять же, по мнению FASK. Они уверены, что Боллз и есть К. Сейчас он уже должен быть генералом. Наши фанаты серийных убийц считают, что перерыв в убийствах совпал с переводом К в Вашингтон, где он на время забыл события вьетнамской войны, а возобновление убийств объясняют его выходом на пенсию. Надо сказать, что это рассуждение не лишено смысла.
— Вряд ли сюда приехал твой Боллз, — заметил Хультин. — По паспорту ему было тридцать два года.
Чавес закивал так усердно, как только позволяла усталость.
— Вот именно. И это позволяет усомниться в выводах ФБР. Их гипотеза о том, что кентукский убийца прибыл в Швецию, представляется довольно хлипкой. Она возникла спонтанно из-за того, что у Хасселя не было при себе билета. Потом она превратилась в аксиому. А мы ведь даже не знаем, когда Хассель был убит. Возможно, приехав в аэропорт, он вдруг решил, что должен задержаться в Америке, и сам позвонил в кассу. Выбросил билет. Пропустил в буфете пару рюмочек. Пошел в туалет справить нужду, тут на него напали и убили. В это время некий молодой преступник с фальшивым паспортом приезжает в аэропорт, скрываясь, например, от озлобленных кредиторов, ищет ближайший международный рейс и, видя, что до отлета в Стокгольм осталось двенадцать минут, покупает билет на этот самолет. А кентукский убийца остается в Америке. Может такое быть? Может.
Хультин оглядел комнату. Все молчали, пришлось ему самому выступать с критическими замечаниями:
— Проблема в том, что здесь слишком много совпадений, и, кроме того, кажется странным, что Хассель изменил свои планы уже в аэропорту, что он не зарегистрировался за час до вылета, где-то находился целые полчаса и только потом позвонил в кассу, вместо того чтобы просто подойти к ним и сдать билет.
— Классическое поведение алкоголика, — объяснил Нюберг. — Приехал с опозданием, обнаружил, что пропустил регистрацию, решил, что в самолет его не пустят, и позвонил в компанию, не хотел пьяный показываться на глаза персоналу. Потом еще побродил по аэропорту и где-то нарвался на ссору.
— Да, только при вскрытии в крови не нашли ни алкоголя, ни наркотиков, — резко оборвал его Хультин. — Кстати, все это было в документах Ларнера, которые я для вас размножил и велел прочитать.
— А где его багаж? — спросил Нюберг, снова демонстрируя вопиющее незнание материалов.
— Багаж был при нем, что также свидетельствует о хладнокровии убийцы. Практически на глазах у огромного количества людей он не только заманил в подсобку Хасселя, но и внес туда же его багаж.
Хультин вздохнул и резюмировал:
— Давайте придерживаться строгой логики. В кассу позвонили за семнадцать минут до вылета. Для персонала было очевидно, что звонит Хассель и что находится он где-то вне аэропорта. Но если он звонил откуда-то из города и отказывался от рейса, зачем ему было приезжать в аэропорт? Потому что в аэропорт он приехал сам, это не подлежит сомнению, во-первых, осмотр подсобки свидетельствует о том, что убийство было совершено именно там, во-вторых, пронести труп через переполненный людьми зал было невозможно. Согласны? Значит, остаются две возможности: 1) он сам звонил из аэропорта, что маловероятно, так как тогда он: а) мог успеть на самолет, как успел зарегистрировавшийся пятью минутами позже Рейнолдс; б) передумал в последний момент, но тогда зачем ему вообще было звонить и предупреждать? Почему бы просто не взять такси и не вернуться на Манхэттен? 2) Звонил кто-то другой от его имени, и этот другой имел очень веские причины для звонка, и самая главная из них: ему любой ценой нужно было попасть на самолет в Стокгольм. Предположение Хейдена продолжает оставаться рабочей гипотезой, хотя и не аксиомой.
— Хорошо, — сказал Чавес, который за это время успел понюхать нашатырь. — И все же у меня есть другая гипотеза. Она строится вокруг Боллза. Если он в прошлом генерал, ему ничего не стоит пустить следствие по ложному пути. Для этого у него есть немало амбициозных тридцатидвухлетних офицеров, которые хотят быстро сделать карьеру и не обременены совестью. По каким-то причинам Боллз решил, что пора освободиться от опеки ФБР, возможно, Ларнер подобрался к нему слишком близко. Как это сделать? Самый верный способ — уехать из страны. ФБР это не ЦРУ. Деятельность ФБР не распространяется за пределы США. И вот Боллз выбирает страну, где полиция располагает весьма умеренными ресурсами, приоритеты не определены, в руководстве сидят неспециалисты, короче говоря, страну, где полиция не слишком опасна, убивает гражданина этой страны, забирает его билет — и дублер летит по этому билету в Швецию. А ФБР пребывает в заблуждении, что Боллз улетел из Америки. Я тоже, как Пауль и Черстин, думаю, что история, разыгранная в аэропорту, имела конкретного адресата, только он не среди нас, а в ФБР. Вся шведская часть в таком случае может быть фиктивной. Дублер прилетел, поменял паспорт и, не покидая Арланды, вернулся домой, где его ждал пожилой, но очень влиятельный генерал, который проследит, чтобы молодой человек продвинулся по служебной лестнице.