— Майкл не виноват, — голос Слоан был едва слышен. — Виновата я, — она пятилась, пока не врезалась в стену. — Я видела, как Лия уходила. Она попросила меня не рассказывать вам, — Слоан вдохнула. Она барабанила средним пальцем по большому — считала что-то снова и снова — и не могла взять себя в руки. — Мы только вернулись и переоделись. Она надела белое, а Лия носит белое только тринадцать процентов времени. Я должна была догадаться.
— Слоан, — ласково произнес Джадд. — Милая…
— Я предложила пойти с ней, — уже быстрее продолжила Слоан. — Она сказала «нет». Сказала… — Слоан опустила взгляд. — Она сказала, что я буду только мешать.
Ты знала, как больно это сделает Слоан, Лия. Знала. Я понимала, что Лия пыталась защитить самого уязвимого из нас, но Слоан этого не осознавала. Она не поймет это, даже если я попытаюсь рассказать ей о том, как смесь злости, страха и ужаса, которые Майкл увидел в Кейне Дарби, повлияла на Лию.
Через столько лет достаточно одного мига.
Дин ошибался. Дело было не в Майкле, не в том, что произошло в Нью-Йорке и не в нас. Дело было в призраках, с которыми встретилась Лия.
В этот момент зазвонил телефон агента Стерлинг. Пока я говорила Слоан о том, что она ни в чём не виновата, мой мозг осмысливал поведение моей наставницы. По позе Стерлинг — расправленным плечам и свободно повисшей вдоль тела руке — было не сложно догадаться о том, кто ей звонил.
— Насколько я понимаю, ты получил мои сообщения о Гейтере, — Стерлинг не сказала, что Бриггс должен был перезвонить ей раньше. Она не спросила, почему он этого не сделал. — Лия ушла в самоволку, чтобы проникнуть в местную секту.
Агент Стерлинг включила громкую связь, ещё сильнее разделяя их с Бриггсом.
— Если глава секты что-то скрывает, Лия об этом узнает. Но если он поймет, что она ищет информацию — если кто-то из сектантов заподозрит, что она работает с ФБР — всё кончится плохо.
На миг на другой стороне провода повисла тишина.
— Я на громкой связи? — тон Бриггса напомнил мне о том, что он контролировал себя далеко не так хорошо, как его бывшая жена.
— Да.
Прежде чем продолжить, Бриггс осмыслил ответ агента Стерлинг — и её тон.
— Каковы шансы на то, что кто-то из этой секты связан с Владыками?
Я слышала в его словах логику. Мы приехали в Гейтер в поисках одной секты, а нашли другую. Эти люди были связанны как минимум с одним убийством — убийством Анны и Тодда Кайлов. Каковы шансы, что Кайлы были не единственными жертвами? Лия и так находилась в опасности, но если Владыки были как-то связанны с Ранчо Покоя, возможно, опасность была куда больше, чем мы предполагали.
— Сегодня начались убийства, — произнесла я. Поэтому он так долго не отвечал на звонки агента Стерлинг. — Не так ли?
— Второе апреля, — Слоан поёжилась. — 4/2.
Молчание Бриггса послужило ответом на мой вопрос. Наконец, он заговорил.
— Жертва — женщина, — коротко произнёс он. — Чуть старше двадцати. Её похитили из студенческого городка. Её нашли посреди поля, привязанной к шесту для пугала.
И сожжённой заживо, — сглотнув, добавила я.
— Мы не можем уехать из Гейтера, — сказал Бриггсу Дин. — Мы не можем уехать без Лии.
— Я этого не прошу, — агент Бриггс был из тех, кто следовал плану и никогда не отступал. — Продолжайте работать над делом в Гейтере, — сказал он. — Пусть Лия накопает что-нибудь на Дарби. А потом, Ронни?
Агент Стерлинг никак не отреагировала на своё прозвище или эмоции, которые появились в голосе Бриггса, когда он произнёс его.
— А потом вытащите её.
ГЛАВА 41
На следующее утро от Лии всё ещё не было новостей. Мы вернулись за наш столик в «Не-закусочной». Если Ри и заметила, что нас стало меньше, она не стала это комментировать.
— Что вам принести?
— Просто кофе, — едва слышно произнёс Дин. Он не спал и не собирался спать, пока Лия не выберется из этого места.
— Кофе, — повторила Ри, — и бекон. Кэсси?
— Кофе.
Ри даже не стала спрашивать, чего хотели Слоан и Майкл. Она серьезно посмотрела на нас.
— Я слышала, что ваша подруга попала под чары Холлэнда Дарби.
Я гадала о том, слышала ли она — от своего внука — ещё и о том, что мы работали с ФБР. Даже если вы всё знаете, вы не станете об этом говорить. Вы умеете хранить секреты. Вы знаете, как держать рот на замке.
— Лия вернется, — негромко, но уверенно произнёс Дин.
Ри взглянула на Дина.
— Когда моя дочь присоединилась к общине Дарби, я тоже так думала. Она сбежала из города, и я больше никогда и ничего о ней не слышала.
— Вы не удивились, когда ваша дочь уехала, — Майкл рисковал, но я не стала его останавливать.
— Её отец сбежал из Гейтера, когда я была беременна. Сара всегда больше походила на него, чем на меня — мечтательная и неугомонная, всегда хотела чего-то большего.
— Холлэнд Дарби полон обещаний, — прокомментировал Дин, профилируя Ри. — Вы — нет.
Ри поджала губы.
— Что посеешь, то и пожнешь. Надеюсь, ваша подруга сможет выбраться, но пока что не позволяйте её решениям вас сломать. Жизнь полна утопающих, которые готовы утянуть вас за собой.
Дверь закусочной открылась. Взглянув на вошедшего, Ри фыркнула и скрылась на кухне. Сидящий рядом со мной Дин накрыл мою ладонь своей.
В закусочную зашел Кейн Дарби.
Стоило его взгляду задержаться на нашем столе, я поняла, что вчера он не увидел меня в Аптекарском музее. Но теперь он меня узнал.
— Шокирован, — прошептал мне Майкл, методично изучая лицо и позу Кейна. — Как будто сейчас он либо улыбнётся, либо его стошнит.
Глядя на мужчину, я внезапно вспомнила, как сидела у него на плечах, когда была маленькой. Если бы Майкл прочитал выражение моего лица, он наверняка сказал бы, что я тоже выглядела шокированной.
— Если захочешь завязать разговор, — прошептала мне Слоан, — скажи ему, что восемьдесят процентов американцев считают, что долгоносик похож на ласку, но на самом деле это насекомое.
— Спасибо, Слоан, — я сжала руку Дина и поднялась на ноги. Затем я пересекла комнату и остановилась перед Кейном Дарби.
— Ты похожа на мать, — глухо произнёс Кейн. Словно происходящее казалось ему сном, и если он заговорит слишком громко, то проснется.
Я покачала головой.
— Она была красивой, а я… — я попыталась подобрать подходящие слова. — Я могу слиться с фоном. А она этому так и не научилась.
Произнося эти слова, я осознала, что какая-то часть меня всегда верила, что, если бы у нас с мамой было больше общего; если бы она не так сильно любила представления и не привлекала бы всеобщее внимание, она могла бы всё ещё быть здесь.
— Женщины не должны сливаться с фоном ради безопасности, — судя по ответу Кейна, он читал меня почти также хорошо, как я читала его.
— Вы слышали о том, что случилось с моей мамой? — хрипло спросила я.
— Это маленький город.
Несколько секунд я изучала его, а затем ударила по больному.
— Почему моя мать от вас ушла? Мы были здесь счастливы. Она была счастлива. А потом мы уехали, без предупреждения, посреди ночи.
До тех пор, пока я не произнесла эти слова, я даже не осознавала, что помню о той ночи что-то, кроме того, как мы с мамой танцевали на обочине.
Кейн посмотрел на меня. На этот раз он действительно смотрел на меня, а не просто видел во мне черты моей матери.
— Лорелея имела полное право уехать, Кэсси. Полное право забрать тебя с собой.
— Что произошло? — я повторила вопрос в надежде на ответ.
— Этот город был неподходящим местом, как для твоей матери, так и для тебя. Я многое от неё скрывал. Я думал, что смогу оградить её от этого.
— Вашего отца в Гейтере недолюбливают, — вместо того, чтобы мысленно профилировать его, я заговорила вслух. — Вы ушли от него, но не уехали из города, — я вспомнила о том, как Кейн поднял меня на руки, когда мне приснился ночной кошмар. — Когда мы с мамой уехали, вы не поехали за нами.
Ты злился, когда она уехала? Ты следил за ней? Через много лет ты нашел способ сделать её своей?
Я не могла задать эти вопросы вслух, так что, вместо этого, я просила его о Лие.
Кейн мельком оглядел закусочную.
— Мы можем прогуляться?
Другими словами, он не хотел, чтобы кто-то услышал то, что он собирался сказать. Прекрасно понимая, что я получу за это нагоняй, я последовала за ним на улицу.
— Мой отец ценит определенные вещи, — Кейн заговорил только когда мы оказались в квартале от закусочной. — Верность. Честность. Покорность. Он не навредит твоей подруге. Не физически. Постепенно он будет становиться для неё всё более значимым, пока она не станет задаваться вопросом о том, кто она без него, и не станет делать всё, что он попросит. И каждый раз, когда она усомнится в себе или в нём, кто-нибудь нашепчет ей на ухо о том, как ей повезло, какая она особенная.
— Вам повезло? — спросила я у Кейна. — Вы были особенным?
— Я был любимым сыном, — ровно произнёс он. Кейн так хорошо контролировал свой голос, что я не слышала в нём ни капли горечи.
— Вы ушли, — сказала я. Он не ответил, так что я надавила. — Что произойдет, если Лия захочет уйти?
— Он не станет её останавливать, — ответил Кейн. — Сначала, нет.
От этих слов по моей спине пробежал холодок. Сначала, нет.
— Я бы хотел помочь, Кэсси. Я бы хотел, чтобы у меня было какое-то право удержать здесь твою мать или поехать за ней, когда она сбежала. Но я — сын своего отца. Я очень давно сделал свой выбор и принял цену, в которую этот выбор мне обошелся.
Прежде я думала о том, почему Кейн Дарби остался в Гейтере. Что, если он поступил так не из верности? Что, если таким было его наказание? Я подумала о Мэйсоне Кайле, друге детства Кейна Дарби.
Что за выбор ты сделал? За что ты раскаиваешься?
— Я никогда не переставал о вас думать, — Кейн остановился. — Знаю, я не твой отец. Для тебя я, наверное, просто какой-то парень, который однажды встречался с твоей мамой. Но, Кэсси? Ты никогда не была для меня просто каким-то ребенком.