– Шесть целых четыре десятых, – без запинки ответила Слоан.
– Экстрасенса? – спросила я. Мне отчетливо показалось, что ее планы мне не понравятся.
– Мы с Лией обсудили разговор с Ри в «Не-Закусочной», – сказал Майкл, выходя из-за спины Лии с таким выражением лица, что мне подумалось, будто они занимались далеко не только разговорами. – И мы оба припомнили, что Ри вроде как упоминала какую-то болтливую вдову, которая увлекается экстрасенсами.
Лия посмотрела на меня, изогнув бровь. Я знала это выражение. Оно не предвещало ничего хорошего.
– Ну уж нет, – сказала я. – Бо́льшую часть своего детства я помогала маме обманывать людей, убеждая их, что она экстрасенс. Не собираюсь тебе с этим помогать.
Слоан посмотрела на меня, посмотрела на Лию, потом снова на меня.
– Существует очень большая вероятность, – прошептала она, – что Лия сейчас уличит тебя во лжи.
Глава 33
«Могло быть и хуже, – говорила я себе, поправляя камеру, приколотую к лацкану, когда Лия наклонилась вперед, чтобы позвонить в дверь городской сплетницы. – Лия могла бы выбрать более деструктивный способ спустить пар».
– Чем я могу вам помочь? – Нам открыла женщина за пятьдесят, с ярко-рыжими волосами, которые не показались бы натуральными, даже если бы она была на двадцать лет моложе. Похоже, ее модные вкусы тяготели к обтягивающему и блестящему.
Ты носишь ярко-розовую помаду даже у себя дома. Дом классический, непримечательный – а вот ты нет.
– Если вы Марсела Уайт, думаю, мы можем вам помочь, – прошептала Лия.
Даже у убедительности прирожденного лжеца были свои пределы. Как бы отвратительно мне это ни было, я дополнила:
– Меня зовут Кэсси Хоббс. Вы знали мою мать, Лорелею. Она помогала вам связаться с близкими по ту сторону.
В глазах Марселы блеснуло узнавание.
– Сорок четыре процента экстрасенсов верят в НЛО, – выпалила Слоан. – Но в инопланетян верят в два раза больше.
– Духовное пространство говорит со Слоан через цифры, – протяжно произнесла Лия.
– У вас на дворе похоронены четыре собаки. – Слоан качнулась назад на пятках. – И вы заменили четыреста семьдесят девять плиток черепицы на крыше в прошлом году.
Марсела прижала руку к груди. Определенно, ей не приходило – и не придет – в голову, что Слоан просто очень хорошо считает и очень наблюдательная.
– У вас для меня послание? – спросила Марсела с горящими глазами.
– Моей мамы не стало несколько лет назад, – сказала я, следуя истории, которую мы рассказали Ри. – Я приехала в Гейтер, чтобы развеять ее пепел, но перед этим…
– Да? – с придыханием спросила Марсела.
– Ее дух попросил меня прийти сюда и провести сеанс для вас.
Я ужасный человек.
Марсела Уайт принесла нам чай, а затем уселась напротив меня в гостиной. Я заглушила чувство вины и заставила себя сосредоточиться на ПЛО. Поведение. Личность. Окружение.
Это дом твоего мужа. Он из богатой семьи. А ты – нет. Он никогда не требовал, чтобы ты изменилась, и ты не стала – но также ты не стала менять его интерьер. Интуиция подсказывала, что она его любила.
– Вы очень духовная личность, – сказала я, ощущая себя похожей на маму больше, чем когда-либо. – Чувствую, что и в вас есть частица Дара.
Большинство людей любят считать, что у них хорошая интуиция, и 90 процентов этой работы заключалось в том, чтобы сказать клиенту то, что он и так хочет услышать.
– Вам снятся сны, – продолжила я. – Расскажите мне о них.
Пока хозяйка пустилась описывать сон, который видела прошлой ночью, я задумалась о том, как маме удавалось заниматься этим столько лет.
«Ты делала то, что должна, – подумала я. – Для меня. – Но в глубине души я должна была признать и другое. – Тебе нравилась эта игра. Нравилась власть».
Я не сразу поняла, что Марсела закончила говорить.
– У вашего сна есть две стороны, – на автопилоте произнесла я. – Две стороны представляют два пути, решение, которое вы должны принять.
Трюк был в том, чтобы говорить общими фразами, пока клиент не подскажет тебе направление.
– Старое против нового, – продолжала я. – Прощать или не прощать. Извиниться или прикусить язык. – Марсела никак не отреагировала, так что я перешла на более личный уровень. – Вы пытаетесь понять, как бы поступил ваш муж.
Эти слова словно открыли плотину.
– Его сестра так злится на меня! Это прямо роскошь, как она смотрит на меня, а сама уже четвертый раз замужем!
Сестра мужа всегда считала, что ты недостаточно хороша для него, – и она давала тебе это понять с первого дня.
Слоан откашлялась.
– У имени Marcela пятьдесят шесть анаграмм, в их числе caramel, a calmer и lace arm – «карамель», «спокойнее», «кружевной рукав».
Марсела ахнула.
– Карамель была любимой сладостью моего Гарольда. – Она нахмурилась. – Гарольд хочет, чтобы я была спокойнее? Более терпеливой с его сестрой?
Лия решила, что теперь ее черед.
– Я чувствую запах карамели, – сказала она, устремив взгляд куда-то вдаль. – Гарольд здесь. Он с нами. – Она вцепилась в мою руку и обратила свой тяжелый взгляд на Марселу Уайт. – Он хочет, чтобы вы знали – он понимает, какой бывает его сестра.
– Он не всегда признавал это при жизни, – добавила я, развивая высказывание Лии и приводя его в соответствие с психологическим портретом Марселы. – Но теперь он видит все. Он понимает, что это непросто, но он хочет, чтобы вы проявили благородство. Потому что он знает – вы на это способны.
– Он так сказал? – тихо спросила Марсела.
– Он не говорил много, – ответила я. – В духовном мире слова не нужны.
Марсела закрыла глаза и склонила голову. Тебе нужно было услышать, что он поддерживает тебя. Тебе нужно было вспомнить, что он тоже тебя любил.
Я почти поверила, что мы делаем благое дело, но в этот момент Лия выгнула спину, и ее тело застыло в неестественной, судорожной позе.
– Помогите. – Голос Лии превратился в тонкий шепот, похожий на царапание ногтей по школьной доске. – Я не могу найти моего сына. Всюду кровь. Столько крови…
Я предупреждающе сжала руку Лии. Я бы предпочла перевести разговор к убийству семьи Кайл иным способом, но Лия – совершенно в своем духе – не оставила мне особого выбора.
Я заставила себя не закатывать глаза.
– Скажи мне свое имя, призрак.
– Анна, – прошипела Лия. – Меня зовут Анна.
Глава 34
Ксчастью для нас, Марсела Уайт – как и большинство сплетниц и любительниц золотистых легинсов – имела отличное чутье на мелодраму. Я была вполне уверена, что представление Лии понравилось ей даже больше, чем разговор с ушедшим мужем.
– Наверное, это Анна Кайл, – сказала нам Марсела, постукивая красными ногтями по чашке. – Мне было девятнадцать, когда ее и ее мужа убили. Бедная женщина.
– Что случилось? – спросила я. Мы представили наше шоу. Теперь черед городской сплетницы представить нам свое.
– Анну Кайл зарезали в собственной кухне. Мужа тоже, – приглушенно произнесла Марсела. – А отец Анны едва спасся живым.
– А сын? – спросила я. – Она сказала, что не может найти сына.
– Он был там, – сообщила нам Марсела. – Видел все это. – В закусочной говорили то же самое, но в официальных отчетах, которые откопала агент Стерлинг, ничего подобного не было. – Если спросите меня, с этим пареньком было что-то не так. Он был шумный, всегда бегал с детьми тех людей.
Я запомнила упоминание «тех людей» на будущее.
– Как ужасно, – прошептала Лия. – Чудо, что убийца оставил мальчика в живых.
Марсела поджала губы. Даже в отсутствие Майкла я понимала, что значит это выражение лица: она собирается сказать что-то, чего не должна была бы говорить.
– Я не занимаюсь сплетнями, знаете ли, – пояснила Марсела, – но кое-кто говорит, что маленький Мэйсон знал убийцу. Поговаривают, что он не просто оказался свидетелем. – Она понизила голос до шепота: – Поговаривают, он смотрел.
Слоан нахмурилась.
– Откуда может возникнуть такая идея?
Марсела даже не попыталась воздержаться от ответа.
– Я же упоминала отца Анны? Его ударили ножом много раз, ему пришлось делать операцию, а когда очнулся, он сказал полиции, что не видел нападавшего.
– Но? – подсказала Лия.
– Но после этого Малкольм Лоуэлл отказался общаться со своим внуком. Он не стал брать под опеку кровного родственника, даже смотреть на него не мог. Старик Малкольм больше никогда не говорил с мальчиком.
Я представила, как разворачивались события в маленьком городке, как они разворачивались для Найтшейда. Сначала люди сочувствуют тебе. Но после того, как твой дедушка очнулся, после того, как убедил полицию, что не видел нападавшего, люди начали задавать вопросы. Что, если он врал? Что, если он кого-то защищал?
Что, если этот кто-то – ты?
– Что стало с Мэйсоном? – спросила Слоан, нервно пошевелив пальцами. – Его родители погибли. Родным он был не нужен. Куда он делся?
Эта часть истории задела Слоан лично.
– Одна местная семья забрала его, – сказала Марсела, отпивая еще глоток чая. – Ханна и Уолтер Тэйнс.
– Они живут в Гейтере? – небрежно спросила Лия.
Марсела опустила чашку на поднос.
– Ханна умерла несколько лет назад, а Уолтер по-прежнему здесь. Он держит музей-аптеку на Мэйн-стрит.
Ты
Ты умеешь ценить моменты тишины. Ты знаешь, что не стоит смотреть на спящую Лаурель и думать, пусть даже на секунду, что она твой ребенок.
– Выглядит так мирно, да? – Голос Пяти растекается по коже, словно масло.
У него в руке нож.
– Что ты здесь делаешь? – Иногда стоит проявить несговорчивость, напомнить садистам, что ты можешь быть в их власти, но они тоже в твоей власти.
– У меня кое-какие интересные новости от старого друга.
Ты не берешь наживку.