Лия непринужденно взяла меня под руку.
– Для протокола, – сказала она непривычно мягким голосом, – если ты когда-нибудь, – захочешь поговорить, дополнила я мысленно, захочешь выговориться, – когда-нибудь, – тихо повторила она, и ее голос был исполнен искренности, – заставишь меня слушать, как ты в очередной раз пересказываешь «Приключения Кэсси и Дина, которые эротично держатся за руки», я снизойду до мести, и месть эта будет эпичной.
Кроме способности обнаруживать ложь, Лия обладала еще одним талантом – умением отвлечь, и иногда это сопровождалось сопутствующим ущербом.
– И что же это за месть? – спросила я, отчасти благодарная за смену темы, но также вполне уверенная, что на этот раз она не блефует.
Лия ухмыльнулась и отпустила мою руку.
– Ты точно хочешь это знать?
Глава 4
Вернувшись домой, мы обнаружили Слоан на кухне, с паяльной лампой в руках. К счастью, Стерлинг и Бриггс задержались снаружи, чтобы поговорить о чем-то, не предназначенном для наших ушей.
Лия посмотрела на меня, изогнув бровь.
– Сама спросишь? Или мне спросить?
Слоан наклонила голову набок.
– Существует высокая вероятность, что вы собираетесь спросить насчет этой паяльной лампы.
Я подчинилась.
– Так что насчет этой паяльной лампы?
– Самые ранние устройства такого рода восходят еще к Византийской империи, первому веку нашей эры, – певуче проговорила Слоан. Слова сыпались из нее достаточно быстро, чтобы вызвать подозрения.
Я скорректировала вопрос:
– Что ты собираешься делать с этой паяльной лампой? И кто дал тебе кофеин?
Майкл выбрал как раз этот момент, чтобы войти в кухню с огнетушителем в руках.
– Ты встревожена, – сообщил он, оценив выражение моего лица. – И еще немного переживаешь, не тронулся ли я умом. – Он перевел взгляд на Лию. – А ты…
– Не в настроении позволять кому-то читать мои эмоции? – Лия запрыгнула на кухонный стол и уселась на нем, свесив ноги. Ее темные глаза сверкнули, словно между ней и Майклом происходил какой-то безмолвный разговор.
Майкл еще мгновение смотрел ей в глаза.
– Именно.
– Я думала, ты принципиально против того, чтобы давать Слоан кофеин, – сказала я, взглянув на Майкла.
– Совершенно верно, – ответил он. – В большинстве случаев. Но знаешь, как поется в песне, это моя вечеринка, веселимся три дня, так что я могу поить Слоан кофеином, если захочу.
– Твоя вечеринка, – повторила я. – День рождения, что ли?
Майкл строго посмотрел на меня.
– Через два дня я, Майкл Александр Томас Таунсенд, стану на год старше, на год мудрее и уж точно достаточно взрослым, чтобы контролировать, как Слоан использует паяльную лампу. Так почему бы не начать веселиться немножко раньше?
Я услышала то, чего Майкл не произнес вслух.
– Тебе исполнится восемнадцать.
Я знала, что это означает для него – свободу. От твоей семьи. От человека, который воспитал в тебе способность замечать даже мельчайшие проблески гнева на улыбающемся лице.
Словно дожидаясь удачного момента, у Майкла зазвонил телефон. Я не умела читать его лицо так, как он читал мое, но я интуитивно понимала, что отец Майкла не из тех, кто будет просто сидеть и смотреть, как истекают последние дни его власти.
Он не может тебя заставить – а через два дня он вообще никогда не сможет вынудить тебя делать что-либо.
– Не дай бог мне придется быть самой благоразумной. – Лия соскочила со стола и встала нос к носу с Майклом. – Но, может, не стоит позволять Слоан поджигать вещи?
– Мне нужно, – убежденно возразила Слоан. – День рождения Майкла тридцать первого. Осталось два дня, а еще через два дня наступит…
– Второе апреля, – закончила я за нее. 4/2.
Я ощутила, как все, что сказал Дэниел Реддинг – про Мастеров, про мою мать, – снова обрушивается на меня, а следом и воспоминания про последние десять недель поисков и тупиков. Девять жертв погибали каждые три года в даты, определенные последовательностью Фибоначчи. Так действовали Мастера. Прошла примерно неделя с прошлой даты Фибоначчи – 21 марта.
Следующая – 2 апреля.
– Мы знаем закономерность, – настойчиво продолжила Слоан. – Цепочка стартует в начале календарного года, и новый кандидат начнет с того, что сожжет жертву заживо. Я прочитала все, что смогла найти, про расследование поджогов, но… – Слоан посмотрела на паяльную лампу и перехватила ее покрепче. – Этого недостаточно.
Брат Слоан погиб в Вегасе – его убил преступник, который и навел нас на эту группировку. Сейчас она была не просто уязвима – она истекала кровью. Тебе нужно чувствовать себя полезной. Потому что, если ты не смогла спасти Аарона, какой от тебя толк – для кого бы то ни было? Какую пользу ты сможешь принести?
Я понимала, почему Майкл дал Слоан кофе и сходил за огнетушителем вместо того, чтобы отбирать у нее паяльную лампу. Я обняла Слоан. Она прижалась ко мне.
У нас за спиной послышался еще один голос:
– Вы вернулись.
Мы все оглянулись. Дин даже глазом не моргнул, увидев паяльную лампу. Его внимание было полностью сфокусировано на мне и Лие.
Наше отсутствие определенно не осталось незамеченным.
Учитывая, где мы были и что Дин был прирожденным профайлером, как и я, это не обещало ничего хорошего.
– Мы вернулись, – провозгласила Лия, встав между Дином и мной. – Хочешь посмотреть, что Кэсси уговорила меня купить в магазине белья?
Дин и Лия были первыми участниками программы обучения прирожденных. Они провели вместе много времени, прежде чем остальные появились в кадре. Она была для него буквально сестрой, пусть и не по крови.
Дин вздрогнул.
– Я заплачу тебе пятьдесят долларов, если ты никогда не будешь произносить слово белье в моем присутствии.
Лия усмехнулась.
– Не пойдет. А теперь, – она повернулась к остальным, – кажется, кто-то что-то сказал о развлекательном применении пиротехники?
Прежде чем Дин успел возразить на это предложение, входная дверь открылась. Я услышала шаги – две пары ног, – которые приближались к кухне, и решила, что это Стерлинг и Бриггс. Я оказалась права лишь наполовину. С Бриггсом пришла не агент Стерлинг. Вместо нее пришел ее отец.
Директор Стерлинг был не из тех, кто наносит домашние визиты.
– Что происходит? – спросил Дин, опередив меня. Он произнес это не враждебно, но было ясно, что, глядя на Дина, директор Стерлинг всегда видит его отца. Директор ФБР был готов использовать в своих целях сына серийного убийцы, но он не доверял Дину – и никогда не станет доверять.
– Сегодня утром мне позвонил Тэтчер Таунсенд. – Слова директора Стерлинга словно высосали кислород из комнаты.
– Я всю неделю не отвечал на звонки, – прокомментировал Майкл с обманчиво доброжелательной интонацией, – так что он позвонил вам.
Прежде чем директор успел ответить, вошла агент Стерлинг, и следом за ней – Джуд. Несколько месяцев назад Джуд Хокинс, который заботился о том, чтобы мы были сыты и здоровы изо дня в день, также получил право решать, как и когда ФБР будет использовать программу прирожденных. Директору Стерлингу не нравились ситуации, когда решения принимает не он. Он был сторонником приемлемых потерь и просчитанных рисков – в особенности если расчеты выполнял он.
– Таунсенд-старший обратил мое внимание на некоторое дело, – произнес директор Стерлинг, обращаясь к Бриггсу и совершенно не обращая внимания на свою дочь и Джуда. – И я хотел бы, чтобы вы на него взглянули.
– Сейчас? – спросил Бриггс. Подтекст был ясен. У нас появилась первая зацепка по делу Мастеров за последние месяцы, а вы хотите, чтобы мы оказали услугу агрессивному отцу Майкла?
– Тэтчер Таунсенд получает то, что хочет, – сдавленно произнес Майкл.
Агент Стерлинг шагнула к нему.
– Майкл…
Он протолкнулся мимо нее и вышел из комнаты; на его лице так и осталась обманчиво доброжелательная улыбка.
Стиснув зубы, Бриггс повернулся к директору:
– Какое дело?
– Возникла ситуация, связанная с дочерью делового партнера Таунсенда, – спокойно ответил директор. – И, учитывая, что он поддерживает программу прирожденных, он хотел бы, чтобы мы этим занялись.
– Он поддерживает программу? – недоверчиво повторила Лия. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь этот человек в каком-то смысле продал вам Майкла в обмен на защиту от преследований по обвинениям в мошенничестве?
Директор Стерлинг не обратил на нее внимания.
– Нам следует, – произнес он, тщательно подбирая слова, – рассмотреть возможность взяться за это дело.
– Думаю, решение принадлежит мне. – Джуд говорил так же размеренно – и так же бескомпромиссно, – как и директор. Бывший морпех-снайпер показался бы большинству людей странным кандидатом на роль няньки для группы подростков, участвующих в образовательной программе ФБР, но Джуд был готов заслонить нас собой.
– Отец Майкла бьет его, – выпалила Слоан. У нее не было никаких фильтров, никакой защиты, которая прикрывала бы от мира ее уязвимые места.
Джуд на мгновение посмотрел в синие глаза Слоан, а затем поднял руку.
– Все, кто младше двадцати одного, выйдите.
Мы не шелохнулись.
– Я не стану просить дважды, – произнес Джуд, понизив голос.
Я могла пересчитать по пальцам все случаи, когда я слышала у него такой голос.
Мы направились к выходу.
По пути Бриггс поймал меня за руку.
– Найди Майкла, – тихо сказал он мне. – И позаботься, чтобы он не сделал ничего…
– В своем духе? – подсказала я.
Бриггс покосился на директора Стерлинга.
– Ничего неблагоразумного.
Глава 5
Майкла мы обнаружили в подвале. Когда ФБР купило дом, ставший нашей базой, они превратили подвал в лабораторию. Вдоль стен выстроились модели мест преступлений. Окинув помещение взглядом, я убедилась, что Майкл ничего не поджег.